Прекрасная эпоха
Шрифт:
– Однако, ты занятный старик, Боян! Тебя интересует прошлое. А это сейчас так не модно.
– Что поделать, Морис. Я - философ, мне не угнаться за модой. К тому же, ты же знаешь, я страшно не доволен нынешним положением вещей.
– Ты, наверное, единственный, кто недоволен нашей Прекрасной эпохой, - пошутил Морис.
– Морис, ты шутишь что ли?!
– воскликнул Боян.
– Чем же она, по-твоему, так хороша наша эпоха? Разве что только своим названием, а так больше ничем. Мы построили жестко регламентированное контролируемое общество. Авторитарное общество, в котором нет места свободомыслию и творческому полету фантазии. В наш век совершенно перевелись поэты и литераторы. Их роль возложили на себя психологи. Профессия психолога, конечно, нужная, но она не может заменить литератора.
– Сейчас повсюду проповедуется рациональное мышление как основа успешности.
– К черту эту успешность, если люди не могут быть счастливыми! В конечном счете, современная система ценностей может погубить нашу цивилизацию.
– Ну, я бы не был столь категоричен. Думаю, гибель человечеству не грозит в ближайшее время, - возразил Морис.
– Дай-то бог, дай-то бог, - сказал скороговоркой Боян.
Они сидели в высоких креслах у искусственного камина и пили бренди. Это был качественный и дорогой бренди, который Морис принес с собой. Не каждый мог себе позволить купить такую бутылку бренди в фирменном магазине. Морис повертел бокал в руках и сказал:
– Насладиться бокалом хорошего коньяка или бренди вечером у камина - изысканное удовольствие для настоящих ценителей.
– Это ты нас сейчас имеешь в виду?
– рассмеялся Боян.
– Почему бы нет?!
– возразил Морис. Он тоже рассмеялся.
– Мы с тобой, Боян, не простые люди.
– Это точно, Морис, мы с тобой очень не простые люди!
– улыбаясь, подтвердил хозяин дома.
Гость несколько смутился.
– Я хотел сказать, Боян, что мы с тобой не простые смертные...
– словно оправдываясь, сказал Морис.
– Ты - да, Морис, ты не из простых, - сказал Боян.
– Ты - влиятельный человек, известный ученый-химик. Состоятельный человек, к тому же. А я кто такой? Обычный гражданин.
– Не преуменьшай, приятель. Ты известный ученый, профессор с мировым именем.
– Что толку, если я не счастлив?..
– Отчего же?
– Я не люблю эпоху, в которую мне довелось жить. Я бы хотел пожить во времена Сократа или сочинителя "Илиады" Гомера, или во времена Плутарха. Тогда знали толк в жизни, в литературе, в философии. А сейчас из учебных заведений выброшен целый пласт общечеловеческой культуры. Это культура, произведенная человечеством на протяжении всей истории его существования. Всемирная литература, история Древней Греции и Древнего Рима, история Средневековья и позднего времени, древнегреческая философия, живопись, классическая музыка, библейские и другие религиозные тексты, мифы и фольклор народов мира. Все это выброшено за ненадобностью. Современным студентам не преподают этих дисциплин. Людям полагается знать лишь самые необходимые знания, чтобы стать хорошими работниками, и все! Баста. Больше знать ничего не нужно. В лучшем случае населению предлагается массовая простенькая культура, рассчитанная на массовое потребление. Она распространяется средствами массовой информации, она заполонила все пространство. Массовая культура вытеснила все. Она не имеет художественной ценности и не обогащает личность духовно...
– Ты преувеличиваешь, Боян.
– Нет. Я говорю только то, что есть. Прекрасная эпоха - это всего лишь красивое название, а на самом деле жить в эту эпоху страшно и неинтересно.
– Раз уж ты затронул эту тему, я скажу...
– начал говорить Морис и замолчал.
Боян внимательно посмотрел на гостя:
– У тебя что-то стряслось, Морис? У тебя неприятности?
Морис утвердительно кивнул головой:
– Да. В компании, где я работаю, разразился страшный скандал. Из нашей лаборатории была похищена формула нового препарата. Кто-то из своих слил информацию нашим конкурентам из фармацевтической компании "Бета-Фарм".
– Представляю, что там у вас началось...
–
– Был жуткий скандал. Вначале всех пригласили на экстренное совещание, которое проводил сам директор компании Эрисманн. Он был злым как черт. Потом всех водили на допрос в кабинет начальника службы безопасности Марка. Я тебе о нем рассказывал. Это сволочь еще та. Он ненавидит людей, даже презирает их. Ему нужно работать с бездушными автоматами, а не с живыми людьми. После двухчасового допроса, который он мне устроил, я вышел из его кабинета с ощущением, будто у меня вынули душу из груди.
– Экий он тиран и деспот!
– И не говори. И все же... Это ужасно и неприятно, но это можно пережить.
– Ясно. Тебя гложет что-то другое, Морис?
– догадался Боян.
– Да. Ты же знаешь, у меня возраст... мне скоро умирать...
– сказал Морис.
– Не нужно сейчас об этом говорить, - сказал Боян.
– Не перебивай, Боян, прошу тебя. Мне и так трудно говорить на эту тему, - попросил Морис.
– Дело в том, что совсем недавно я встретил женщину... Мы встретились случайно. Ее зовут Юна. Я влюбился в нее. Я не знал, что на свете бывают такие чувства. Я хочу жить ради нее.
– Но это же прекрасно, Морис!
– Конечно! Только у меня нет такой возможности - еще пожить. И все из-за глупейшего жестокого закона, по которому меня должны ввести в ступор, то есть усыпить навсегда!
– сказал Морис. Он вскочил с кресла и заметался по комнате.
– Чья это была блажь, чей злой умысел - усыплять людей в расцвете лет?! Это жестоко, это преступление! Спрашивается, почему все молчат? Боян, это бесчеловечно, ну, ведь, правда?!
– сказал в сердцах Морис. Он тяжело опустился в кресло и беззвучно зарыдал, закрыв лицо руками.
Боян, молча, наблюдал за другом. Что он мог сделать? Не в его власти было - пожаловать жизнь Морису. Боян сам думал об этом жестоком законе - введении в ступор людей, достигших пика земной жизни своего 45-летия, чтобы освободить место на Земле более молодым и сильным индивидам. Численность населения таким образом удалось сократить. Но в этом законе крылось много противоречий. Во-первых, это душевные и моральные страдания, которые человек переносил в ожидании своей неминуемой участи. Во-вторых, сравнительно ранний уход зрелых людей наносил урон обществу тем, что в обществе прерывались традиции. Уходящие старики навсегда уносили с собой знания, жизненный опыт, которыми они могли поделиться с молодыми людьми. Из-за этого не было преемственности поколений, и многие знания исчезали навсегда. Было утеряно безвозвратно культурное наследие целых поколений.
Боян протестовал против этого бесчеловечного закона и писал протесты в суд и в городскую администрацию. Но к его мнению никто не прислушивался. Все шло своим чередом. И каждый день тысячи жителей Делоса и других городов земного шара вводились в состояние ступора помимо своей воли...
***
Морис засиделся у Бояна до утра. Он ушел из дома своего приятеля в пятом часу. Морису ужасно хотелось спать, он с трудом управлял автомобилем. Потому он не сразу заметил человека, выскочившего на проезжую часть дороги. Морис резко затормозил, но машина по инерции проехала вперед несколько метров и сбила человека. Морис вышел из машины, чтобы оказать первую медицинскую помощь пострадавшему. Он увидел человека, лежавшего рядом с машиной. Пострадавшим оказался мужчина средних лет. Он был без сознания. Морис мысленно отметил про себя, что этот человек из беднейшего сословия. Он был одет в старую поношенную одежду. На нем были рваные джинсы и потрепанная куртка. Обувь также была изношенная.
Морис наклонился к пострадавшему. В этот момент мужчина застонал и открыл глаза.
– Что вы делаете? Кто вы такой?
– спросил он.
– Вы попали под колеса моего автомобиля, - объяснил Морис.
– Я хотел отнести вас в свой автомобиль и отвести в больницу.
– Не нужно этого делать!
– категоричным тоном сказал мужчина и попытался быстро приподняться. Резкие движения причинили ему боль. Он застонал, прикрывая глаза: - Ой, как больно... Черт! Вот угораздило меня попасть под колеса вашего автомобиля.