Прекрасная попрошайка

– Вы позволите в случае необходимости обратиться к вам за консультацией?

– А, это пожалуйста, – Александр Евгеньевич развел руками, – если будет такая необходимость, я в вашем распоряжении. Кстати, не желаете ли заполучить в свою собственность эти две золотые шахматные фигурки, которые я вам показывал? – При этом его глаза покрылись поволокой и он сделал шаг в сторону Дарьи.

– Вы о чем? – опешила вначале она.

– О том, о чем думают все мужчины при виде красивой женщины.

– Но вы же…

– Что я? – Удивление появилось на его лице. – Я не могу предложить даме… – Он задумался, подбирая слово.

У Дарьи заблестели глаза.

– Но со столь зрелым человеком я никогда… А впрочем… дайте-ка еще раз взглянуть на то, что вы мне предлагаете.

Он снова достал золото и уже без какого-либо трепета отдал ей.

– Вот так, значит. – Она посмотрела на Салова. В ее взгляде не было сопротивления. Она отложила коробочку в сторону и сама расстегнула верхнюю пуговицу на блузке. – Ну, раз купец платит, пусть забирает.

Сказать, что старик был счастлив, значит ничего не сказать.

Когда все закончилось, Дарья сказала ему, что ей понравилось.

– Ты даже не представляешь, девочка, что я испытал сейчас. Забирай свой заработок, и большое тебе спасибо.

– Не стоит благодарности. – Дарья шустро засунула золотишко в сумочку. Она хотела было уже проститься с гостеприимным и отнюдь не беспомощным мужчиной, но неожиданно для него попросила назвать парочку фамилий его друзей, живущих за рубежом и коллекционирующих шахматы.

– А вот этого, извините, сделать не могу, это, как говорят сейчас, коммерческая тайна. Я дорожу этими адресами, и мне не хочется, чтобы кто-то, пользуясь моим именем, доставлял беспокойство этим уважаемым мною господам. Впрочем, приглашаю вас к себе через недельку. К тому времени я вновь соберусь с силами, и кто знает, что я еще смогу предложить тебе, девочка.

«Старый козел, старый удовлетворенный козел».

– Конечно же, это ваше право, – согласилась Данилова. – Спасибо за экскурсию, мне было очень интересно.

В процессе тесного общения с Саловым, в тот самый момент, когда он был сзади, у Дарьи в голове зародилась трезвая мыслишка. Каждый коллекционер просто должен время от времени демонстрировать то, чем он владеет. Человеческой натуре противоестественно затрачивать какие-то усилия и никому не показывать плоды этих усилий. Что же говорить о тех, кто просто обладает какими-то вещицами? Владелец некой редкости осознает, что ему посчастливилось приобрести в собственность то или иное произведение искусства, и у него должны поджилки трястись от желания продемонстрировать свое богатство кому-нибудь. Хоть близким, хоть родным, хоть просто знакомым.

Данилова позвонила в «Лодочку» и узнала, что аукцион только что закончился. Она попыталась связаться с Виктором, но мягкий женский голос ответил ей, что он занят.

«Наверное, деньги считает».

– Передайте ему, что звонила Даша и просила его, чтобы он задержался на работе. Я подъеду через десять минут.

Женщина, разговаривающая с ней, заверила, что обязательно так и сделает, и поинтересовалась, не желает ли Дарья еще чего-нибудь?

Дарья нахмурилась. Хамят ли ей? Да нет, на это не похоже.

– Нет, я больше ничего не хочу, – резко ответила она, и на этом разговор был закончен.

Приехав в кафе, она, к своему удовлетворению, застала-таки Виктора Борисовича. Настроение у толстопуза было хорошим.

– Я смотрю, вы неплохо нажились сегодня, – улыбнулась Данилова.

Он не стал скрывать от нее, что аукцион прошел удачно, и заметил, как ему фартит сегодня – и деньги, и красивая женщина рядом.

– Не хотите ли выпить?

По сложившейся уже традиции новые обладатели антикварных вещиц расселись за столами и стали отмечать свои покупки. Свободные места еще были, и Виктор предложил Дарье сесть за один из столиков. – А почему вы не хотите, как это обычно свойственно директорам, говорить со мной в своем кабинете или в каком ином служебном помещении? Есть же у вас подсобка?

– Уверяю вас, что моя подсобка выглядит намного хуже, чем этот отремонтированный зал. У меня не хватило денег на ремонт, поэтому в моей комнатушке пока голые стены. Но я думаю, что после сегодняшней удачной работы у меня появится возможность выкроить небольшой капитал для того, чтобы привести в порядок собственное рабочее место. Все средства направляем для людей, для посетителей. Видите, стульчики мягонькие, столики новенькие. На каждом столике скатерти. Все это требует денег.

Он говорил с Дарьей в таком тоне, будто она была сопливой маленькой девочкой.

– Скажите, Виктор Борисович, вы принимаете дома гостей?

– Ого, вы просто читаете мои мысли! У меня была идея насчет того, что кто-то мог присмотреть у меня дома этого янычара, а затем у человека просто денег не хватило его купить. Дело в том, что действительно у меня дома были гости, и многие спрашивали о том, что это у меня за солдатик стоит на видном месте.

– И как же это вы решились его продать? – съязвила Данилова. – Все любовались, все отмечали?

– Я занимаюсь бизнесом. Если я буду грести лишь под себя, то очень скоро мне нечего будет кушать. Если я буду западать на всяких солдатиков, коврики, тарелочки, то вылечу в трубу. Знаете про сапожника без сапог? Вот так и я.

– А не могли пешку подменить уже у вас в квартире?

Виктор Борисович задумался.

– В принципе это возможно, потому что определить подделку нельзя, не задержав на ней взгляда. Я мог перед аукционом машинально снять ее с полки, сунуть в коробку. Когда принимаешь решение, долго не рассусоливаешь. Взял, положил, принес, заявил, продал. Вот и все. Без каких-либо колебаний, а то потом только жалеть будешь. Была у меня тут пара вещиц, локти себе кусал. А потом привык. Беру, запаковываю, продаю не мучаясь.

– Все-таки вы любите всякие побрякушки.

– Люблю. Стараюсь не любить, но люблю.

Виктор Борисович открыл бутылочку минералки, налил Дарье, затем себе.

– Могли у меня дома поменять, могли. Когда вы конкретно задали вопрос об этой статуэтке, мне не составило труда разглядеть, что это подделка, но, когда готовишься к очередным торгам, времени очень мало. Все нужно рассовать по коробочкам, разложить по полочкам. В результате в глазах все мелькает, и не исключено, что я в запарке что-то недосмотрел.