Прекраснейшая
Шрифт:
– Принцесса, прекратите.
– Но ты этого хочешь? Ты получишь всё. Я буду твоей женой. Матерью твоего
ребёнка. Люди забудут мёртвую, будут только ты, я, наша прекрасная семья, и ты
будешь принцем Эвретом, это куда лучше, чем быть стражником, и…
– Прекратите!
Она замерла, пламя в жилах остановилось от гнева в голосе. Его дыхание стало
рваным, и он отшатнулся так далеко, что мог упасть. Нахмурившись, Левана отпустила
его ноги, и он попятился, пока не прижался к стене.
– Пожалуйста, -
понимаете, как мне больно.
Горло Леваны сжалось с невероятной силой. Она подошла ближе, почти касаясь его.
Эврет попытался уклониться, но некуда было уходить.
– Ты не можешь сказать, что не хочешь меня. После подарка, записки. После… После
каждой улыбки…
– О, звёзды свыше, принцесса, я пытался быть хорошим…
– Ты любишь меня! Не отрицай!
– Вы ребёнок.
Она стиснула зубы, голова пошла кругом от желания.
– Я женщина, как и Солстайс. Я почти того возраста, что мама, когда вышла замуж.
– Нет. Не нужно, - его взгляд был искренен сейчас. И гневен.
Или страстен.
Она посмотрела на его стиснутые руки, представляя, как они ложатся на талию,
притягивают её ближе.
– Я знаю, что права. Больше не надо отрицать.
– Нет! Вы ошибаетесь. Я люблю свою жену, и хотя вы можете казаться ею, это не она.
– он отвернулся, ёжась от своих слов. – В последний раз при дворе я не послушался свою
королеву, теперь оскорбил мою принцессу, ещё не вернувшись на пост. Я не могу… - он
поморщился. – Я должен пойти в отставку сегодня и умолять корону о милости.
Влага заблестела в глазах Леваны, но она сморгнула её.
– Нет, тебе откажут в отставке, я попрошу Ченнэри.
Он застонал.
– Ваше Высочество, пожалуйста, не…
– Я не позволю. Не позволю отрицать то, что знает моё сердце. Правду.
Левана была куда искуснее в использовании чар, чем в контроле человеческих
эмоций. Манипуляции были работой Чудотворцев с их профессиональной подготовкой
и навыками.
Но теперь она заставила себя ворваться в мысли Эврета так легко, как пальцы
пропускали песок. Стражников было легко контролировать, и Эврет не отличался
ничем. Его ум не оказал сопротивления.
– Ты любишь меня, - сказала она. Признала. Она прижалась к его губам, чувствуя его
тепло, силу, как руки сжали плечи. – Ты любишь меня.
Он отвернулся. Она могла видеть борьбу на его лице, чувствовать сопротивление,
что он пытался творить в голове. В сердце.
Жалкая попытка.
Он не мог устоять перед нею. Она не допусти этого. Не сейчас. Не тогда, когда он
станет её. Когда она знала, что он хочет её столько же, сколько она его.
– Ты любишь меня, - прошептала она мягче. – Мы принадлежим друг другу, ты и я.
Это судьба, Эврет, судьба.
– Принцесса…
Она заполнила его сердце желанием, тело тоской, ум уверенностью,
которуючувствовала. Она вылила свои эмоции на него и почувствовала, как рухнуло
сопротивление. Он вздрогнул, впитывая все её чувства.
– Скажи мне, что я права. Скажи, что любишь меня.
– Я… Я люблю тебя, - слова были едва слышны, с отчаяньем, и тело обмякло, как
только он сказал их. – Сол…
Имя заставило её вспыхнуть ненавистью, но она была забыта, когда Эврет притянул
и поцеловал её. Она задыхалась от его губ, и он вдыхал в неё это слово.
Сол.
Она тонула. Тонула в тепле и своей крови, и тоске, и желании его любви.
Он любил её.
Он любил её.
…Он любил её…
11.
– Это было трудно, - промолвила Ченнэри, вытягивая ноги и протягивая сквозь зубы
глянцевую вишню. Наклонившись через перила, она бросила через балкон стебель,
позволяя ему упасть на бальный пол и потеряться среди платьев и сложных причёсок.
Левана рядом с нею не наклонялась, не тянула ноги и не пыталась понять, о каком
из ухажёров говорила сестра. Её внимание было приковано к Эврету, застывшему рядом
с бальной лестнице, в форме гвардейца, и всё же казавшегося куда более королевским,
чем просто нанятым телом.
Выражение его лица было отсутствующим. Он не взглянул на неё во время бала.
– О, что я вижу, - сказала Ченнэри, кокетливо моргая ресницами в направлении
Леваны, а после Эврета. – Теперь, когда у тебя есть своя игрушка, ты больше не
слушаешь меня!
– Он – не игрушка.
– А что? Марионетка?
Левана сжала руки.
– Он не марионетка.
Ченнэри ухмыльнулась. Отвернувшись от перил, она поманила слугу. Слуга
моментально свалился на одно колено и поставил поднос над головой так, чтобы
Ченнэри могла смотреть на него. Там была дюжина бокалов спиралью, и в каждом –
напиток иного цвета. Ченнэри выбрала один, ярко-оранжевый и густой.
– Стой тут, если я захочу другой, - сказала она, повернувшись к сестре. – Если он не
игрушка или кукла, но почему, во имя Кипра Блэкбёрна, ты весь месяц провела в образе
его простушки-жены?
Тепло проскользнуло по щёкам Леваны, но чары не спали. Всегда холодная, всегда
весёлая, нежная, красивая. Вот какой она помнила Солстайс Хейл за все их краткие
столкновения. Такой видели её сейчас.
– Бедная женщина умерла родами, - сказала Левана. – Я отдаю дань памяти.
– Ты играешь с его головой, - хитро ухмыльнулась Ченнэри. – Я была бы горда, если б
ты выбрала кого-то другого. Дворцовый стражник, право слово! После того, что ты
сделала с ним, можешь строить глазки садоводам.
Левана посмотрела на сестру.
– Лицемерка. Сколько у тебя за эти годы было дворцовой стражи?
– О, множество, - Ченнэри отпила со своего бокала, хитро улыбнулась и выбрала уже