Прекрасное чудовище

И этот поцелуй тому подтверждение. Когда я отвечаю на его поцелуй, это ощущение затмевает все остальное. Здравый смысл. Самосохранение. Удушающее чувство вины. Ничто не имеет значения, кроме него.

Когда его губы отрываются от моих, наши глаза остаются прикованными, и внезапно мне кажется, что мне не хватает воздуха.

– Считается ли на Сицилии поцелуй на публике невежливым?– — спрашиваю я, когда он опускает меня обратно на землю. В комнате воцарилась неожиданная тишина. Никто не разговаривает. Они все просто пялятся на нас. – Почему все смотрят?–

– Они смотрят с того момента, как ты вошел в комнату. Сначала это было любопытство и удивление. Теперь я почти уверен, что они просто боятся тебя.

У меня нет возможности спросить, что, черт возьми, он имеет в виду, когда говорит, что люди меня боятся, потому что мой взгляд ловит темно-красное пятно, растекающееся по рубашке Рафаэля.

– Рафаэль. . . Я беру его куртку сбоку и убираю ее. Большая область на его левом боку залита кровью. – О, Боже. Что случилось?–

– Незначительная ошибка в моей оценке. Я ошибочно пришел к выводу, что швы не потребуются. Он поправляет пиджак и застегивает его, как будто в этом нет никакой проблемы. – Гвидо позаботится обо мне, когда мы вернемся. Его тон остается спокойным, но теперь в его зеленых глубинах кружится что-то еще. – Скоро должен появиться певец, который даст небольшое выступление, а официанты принесут торт кассата. Я думаю, тебе это понравится.

– Мы не ждем чертового торта, пока ты повсюду истекаешь кровью!– Я шепчу-кричу.

– Это сицилийское блюдо. Ты должен это попробовать.

Я смотрю на него в шоке. – Вам нужен врач.

– Гвидо справится с этим. Это будет не в первый раз.

— Я имел в виду твою голову, придурок!

Губы Рафаэля растягиваются в коварной ухмылке. – Это русское имя, Веспетта?–

– Это значит – придурок– !– Я ухмыляюсь сквозь зубы, хватаю его за руку и тяну к выходу.

Потрясенные лица смотрят на нас, а люди расступаются, пропуская нас. Рафаэля, кажется, не беспокоит тот факт, что я тащу его через вестибюль отеля. На самом деле, на его лице мелькнула легкая ухмылка.

– Полагаю, это означает, что мы останемся не ради торта?– — спрашивает он, когда мы выходим на улицу.

– Вы угадали.–

– Мм-хм. Думаю, я все-таки могу тебе понравиться, Василиса, хоть чуть-чуть. Пропускаете десерт ради меня? Я чувствую себя особенным.

Фу.Этот мужчина. Я внимательно наблюдаю за ним, часто бросая на него взгляды, пока мы идем по парковке к внедорожнику Рафаэля, ища признаки бедствия. Кажется, он в порядке. Это нормально? Сколько крови он уже потерял?

Как только мы доходим до зловещего вида – Мазерати– , я дергаю его за лацкан пиджака. – Наклонитесь, пожалуйста. Мне нужно проверить твои зрачки.

Рафаэль упирается рукой в крышу машины и наклоняется вперед, пока его лицо не оказывается прямо перед моим. Я обхватываю его подбородок ладонями и слегка наклоняю его голову в сторону, к свету лампы. Боже мой, его глаза такие красивые. Их блеск напоминает мне морское стекло, которое я нашел на берегу. Опалесцентный. И нагло сосредоточился на мне. И когда он смотрит на меня таким, какой он есть сейчас, у меня создается впечатление, что он хочет проглотить меня целиком. Каждый раз у меня слабеют колени.

— Зачем ты мои зрачки проверяешь, Василиса? — спрашивает он хриплым голосом.

– Я не уверен. Врачи постоянно делают это в кино. Я убираю выбившуюся прядь волос с его лба.

– Тест зрачков проводится для проверки на черепно-мозговую травму. Это не имеет ничего общего с кровотечением.

– Ну, я все равно их проверяю. Оставайся смирным.

Мне его глаза кажутся нормальными. Но его кожа кажется теплой. Я касаюсь его виска кончиками пальцев, затем тыльной стороной ладони — его щеки. Бля, я не могу понять. Поднявшись на цыпочки, я прижимаюсь губами к его лбу.

Рафаэль напрягается, как доска, каждый его мускул напрягается от напряжения.

– Что ты делаешь?– он спрашивает. Тон его голоса странный. Я вижу, что ему не по себе, но понятия не имею, почему.

– Проверяем температуру. Я приближаю губы к его виску. Затем вернемся к его лбу. Нет, температура у него вроде нормальная. На данный момент. Я провожу костяшками пальцев по его скуле. – Нам следует поторопиться. Вам нужно принимать антибиотики.

Рафаэль склоняет голову набок и наклоняется ниже, впившись мне в глаза. – Я уже взял немного. Но если это заставит тебя меньше волноваться, я возьму их снова.

– Я не думаю, что лекарства действуют именно так– , — задыхаюсь я, загипнотизированная опасным блеском в его глазах.

— И я не ожидал, что ты будешь беспокоиться о моем благополучии.

– Конечно, я волнуюсь! Мы практически в глуши. До поместья ехать минимум полчаса. Как ты собираешься водить машину в твоем состоянии?–

– Какое состояние?–

– Состояние кровотечения повсюду!– — кричу я, а в уголках глаз собираются слезы.

— Мои кровеносные сосуды не справляются с управлением, Веспетта.

Разочарованный всхлип срывается с моих губ. Я вытираю слезы тыльной стороной ладони, затем хватаю его за руку и трясу.

– Как ты можешь быть таким чертовски невозмутимым? Ты ранен! Что делать, если вы впадаете в шок? Или истечь кровью? Я не знаю первой помощи, Рафаэль! А что, если мне нужно отвезти тебя в отделение неотложной помощи, а ты не отвечаешь? Я даже не знаю твою группу крови! Или если у вас аллергия на лекарства. Что, если-–

Рот Рафаэля сжимает мой. Как обычно, когда он меня целует, я напрочь забываю обо всем, кроме него.

— Ты умеешь водить, — бормочет он мне в губы. – Или мы можем просто сесть в машину, и ты покатаешься на моем члене. Убедитесь, что моя кровь перенаправлена в другое место.

Я прикусываю его нижнюю губу. Жесткий. Затем заставлю себя прервать поцелуй. – Ключи.

Глаза Рафаэля сужаются в ухмыляющиеся щелочки, когда он достает ключи из кармана и бросает их мне на вытянутую ладонь. Я забираюсь на водительское сиденье и тянусь к рулю. Но с тем же успехом он и педали могут находиться в другом часовом поясе.

– Ммм. . . Где… — начинаю я спрашивать, но уже скатываюсь вперед.

– Вот– , — говорит Рафаэль, удерживая переключатель на внешнем крае основания сиденья. – У меня нет дополнительных подушек, — продолжает он, нажимая на другой рычаг, чтобы поднять сиденье, — но с этого момента я позабочусь о том, чтобы в автомобиле была одна.

– Подушки?–

– Да.– Он обходит машину и садится на пассажирское место. – Вам будет легче видеть за рулем с дополнительной набивкой.

Я качаю головой. Сицилианец только что меня подразнил?