Прекрасное сожжение

– На самом деле то, что ты видишь называется раздражение.

– Сегодня вечером у вас гости.

– Гости? – Переспросила я. – Пожалуйста, скажи, что это не Стерлинг. Или мои родители. Блядь, это же не родители, правда?

Хосе засмеялся.

– Нет. Девушка с голубыми волосами.

– Пейдж?

Он кивнул.

– Давно ждет?

– Почти час. Она принесла печенье. Вкусное.

– Ты съел мои печеньки?

– Нет, мисс Элли. Она принесла четыре дюжины.

– Должно быть ей стало известно, что Салли пытается заморить меня голодом.

Возле ворот Хосе притормозил, затем проехал внутрь, неторопливо катясь по подъездной дорожке и останавливаясь перед домом рядом с хэтчбеком «Хендай» восьмидесятых годов. Синяя краска потрескалась и от переднего крыла до заднего сидения простиралась вмятина и царапина. Машина была миленькой, но разбитой – больше не идеальная машина Пейдж.

Она поприветствовала меня в фойе объятием. Ее тело было закутано в одеяло, пахнувшее Финли, из которого торчали только голова, руки и рваные красные кеды.

– Надеюсь, ничего, что я пришла.

– Да. Да, конечно.

Она втянула меня на кухню.

– Я принесла печенье, - и открыла пластиковую крышку видавшей виды банки.

Она протянула мне круглое сахарное печенье с глазурью в виде снежинки.

Я надкусила.

– Ого, - ответила, не успев прожевать до конца. Печенье вместе с изумительной глазурью просто таяло во рту. – Ты правда сама приготовила?

Она кивнула.

– Бабушкин рецепт.

Марисела открыла холодильник и указала на находившуюся в нем тарелку прежде, чем застегнуть свое пальто и, собравшись, отправиться домой на ночь. Задние фары автомобиля Хосе засветились сквозь матовое стекло, сделав неожиданный визит Пейдж еще большим облегчением.

– Как дела? В последнее время ты куда-то пропала, - произнесла Пейдж, взяв еще одно печенье.

– Тяжелый месяц.

– Тайлер сказал, родители лишили тебя поддержки. Это правда?

– Тайлер Мэддокс? Ты его видела? – Странный укол ревности обжег внутренности.

Она пожала плечами.

– В «Теркс». Он сказал, ты его подставила.

– Никого я не подставляла. Нечего было провоцировать.

Пейдж захихикала, и ее детская улыбка побудила потянуться к ее руке. Она переплела свои длинные пальцы с моими.

– Мне не доставало тебя.

– Я рядом.

– Это правда? Насчет твоих родителей? Ты поэтому так изменилась?

– Надеюсь, в лучшую сторону, – ответила я, собирая в кучу крошки от печений. Пейдж промолчала. – Да, это правда.

– Ну, я пришла, чтобы тебя спасти, – она наклонилась и, поднявшись, вытащила из бумажного пакета бутылку. После чего порывшись в шкафчиках и достав два стакана, поставила их на стойку. Рот наполнился слюной от звука сворачиваемой крышки и первого всплеска янтарной жидкости при столкновении с донышком стакана. Пейдж заполнила их до самых краев.

– Ого, – вырвалось у меня. – Не брала ни капли в рот на протяжении месяца.

Она протянула мне один стакан, а второй удержала между нами. – За трезвый образ жизни.

– Я… – горло горело, жаждая ощутить содержимое бокала. Сию же минуту. Всего один напиток. Всего лишь один.

Глава 9

– Выглядишь ужасно, – выдвигая для меня стул, произнес Тайлер.

Я села, не снимая солнечные очки с глаз.

– Спасибо.

– Долгая ночка? Мне казалось, ты бросила пить.

– Нет, - ответила, отшатнувшись от звука его голоса, солнечные лучи лились сквозь окна, а в углу словно под наркотой скакал визгливый мелкий дошколенок.

– Что случилось? – Спросил Тайлер.

– Друг вчера заглянул с бутылкой «Краун».

Его сердитый взгляд вперился в меня.

– После скольких? Пяти недель в завязке? Похоже, не очень хороший друг.

– Не «в завязке». Это для алкоголиков.

Тайлер привлек внимание Челси, выставив вверх указательный палец.

– Привет. Можно нам два стакана воды, пожалуйста? – После того, как она кивнула, все его внимание снова вернулось ко мне. – Сможешь поесть?

– Возможно.

Он покачала головой.

– Хотя бы время хорошо провела?

– Ага. Мы разговаривали примерно до полуночи, потом уснули. Она приготовила печенье, мы поговорили о моих родителях, Финли и… – слова оборвались, когда перед глазами всплыли слезы и всхлипывания по поводу случившегося со Стерлингом. Я рассказала Пейдж. Теперь она знает обо мне и Стерлинге. Я закрыла лицо ладонями. – О, нет. Господи. Твою ж мать.

– Так… не хорошо провела время?

– Не хочу об этом говорить. Можно мне овсяную кашу. Без фруктов. С корицей, - я была полна решимости поесть, не представляя, когда в следующий раз удастся съесть что-то помимо лапши быстрого приготовления. – Пожалуйста.

– Хорошо, – произнес Тайлер и сделал заказ у Челси, когда та вернулась с нашей водой. Он практически не разговаривал, что меня вполне устраивало. Вокруг и так было слишком много движения, света, звуков и беспрерывного дыхания. Звон посуды, разговоры, смех чертовых детей, хлопанье автомобильных дверей – будь они неладны.

– От тебя исходят флюиды ненависти, – произнес Тайлер.

– Что-то типа того, – придержав руками воротник, стянула через голову толстовку.

– Это один из тех случаев, над которыми мы потом будем смеяться?

Я спустилась ниже на своем месте. Солнечные очки перестали помогать. Солнце словно прожигало дыру в моей голове.

– Скорее всего, нет. Мне очень жаль.

Челси поставила на стол миску с кашей и до меня донесся аромат корицы. От нее исходил действительно вкусный запах, пока его не перебили заказанные Тайлером оладья с черникой, шоколадом, взбитыми сливками и кленовым сиропом.

– Боже, – в отвращении скривилась я. – Тебе когда-нибудь говорили, что ты ешь, как ребенок?

– И не раз, – ответил он, пронзив стопку вилкой и откусив.

– Почему ты так выглядишь? – Указала на него. – Если питаешься подобным образом? – Перевела руку на тарелку.

– На станции у нас появляется много свободного времени, в отличии от бараков во время пожароопасного сезона. Не люблю сидеть на месте, поэтому много тренируюсь.

Должно быть так. Он похож на мамонта.

Я взяла в руки ложку и, запустив ее в тарелку, немного зачерпнула для пробы. Вроде ничего. Обычный тост, корица, пресная овсянка. Мне до сих пор было под силу веселиться подобно рок-звезде, но, по-видимому, восстанавливаться так же не получалось.