Прекрасные и порочные

– Хочешь вернуться обратно в отель? – спрашивает она тише. – Я купила новую веревку, которая нуждается в испытании.

Я взвизгиваю, когда прикусываю свой покрытый глазурью палец. Сначала оборачивается Мэдисон. Выражение её лица становится взволнованным и смущенным. Затем поворачивается Джек, и маска на его лице с легкой улыбкой моментально сменяется смертельно-злостным выражением. Я сглатываю и поднимаю липкую руку, приветствуя их.

– Эм, привет! Не обращайте на меня внимания! Я просто прогуливаюсь позади вас. Не преследую.

– Но ты слишком близко, – осторожно говорит Мэдисон.

– Я просто... наблюдаю, таким образом, я могу управлять всем этим!

– Управлять? – Мэдисон приподнимает бровь. Ледяные глаза Джека становятся холоднее неожиданно замерзшей горной реки в декабре.

– Ага! Я управляю всем этим! Я... менеджер! Его менеджер! – я указываю на Джека, подмигивая ему, и произношу банальным старомодным голосом. – Ты попадешь в Голливуд, малыш!

– Я все оплатила, если вы здесь из-за этого, – начинает Мэдисон. Джек смотрит на нее, и за мгновение его лицо озаряется улыбкой.

– Позволь я с ней поговорю. Дай мне секунду.

– Хорошо, – хихикает Мэдисон. Он страстно целует её, так страстно, что я практически смущаюсь, наблюдая за ними. Когда они отрываются друг от друга, она задыхается, а Джек, усмехаясь, шагает ко мне. Он хватает меня за локоть и тащит в другую сторону.

– Меня ты также целовал? – спрашиваю я, почти спотыкаясь, пока он силой тащит меня. – Ни хрена себе! Это чертовски смущает. Неудивительно, что все в школе говорят об этом неделями. Ни хрена себе!

– Хватит говорить «ни хрена себе».

– Ату¹⁶, парни!

– Хватит молоть чушь! – огрызается он, отпуская меня только тогда, когда мы заходим за угол, а от взгляда Мэдисон нас скрывает чайный магазин.

– Молоть чушь! – кричу я.

– Как ты меня нашла? Если ты взломала компьютер Клуба, чтобы просмотреть мои встречи...

– Воу, думаю, ты меня переоцениваешь, зануда. Моя вина лишь в том, что я оказывалась не в том месте и не в то время. Я увидела тебя и решила...

– Преследовать меня.

– ...тактично приблизиться к тебе. Пользуясь собственным методом. Следуя сзади. Я думала, что меня не увидят. Всего десять минут!

– Почему ты вообще здесь? Я думал, ты болеешь.

– Болела. Видишь ли, есть такая вещь, как иммунная система...

Он поднимает руку и трет глаза.

– Хорошо, прекрати. Закрой все свои системы. И просто. Прекрати. Разговаривать.

– Почему?

– Это раздражает.

– Раньше меня это никогда не останавливало!

– Почему ты вообще за мной следила?

– Мне было... любопытно?

– Попробуй еще раз.

– Хочешь, чтобы я была честной?

– Предпочтительно да, поэтому прекрати тратить моё время.

– Мы воюем. А войны не требуют честности. Кстати, как тебе временное отстранение?

– Замечательно, спасибо, – его голос наполняется едким сарказмом. – Меня наняли семь новых клиентов, так что за эту неделю я заработал дополнительную тысячу.

– Впечатляет! Они столько платят за твой член или за офигенно убогие комплименты? Оу, или это оплачивается отдельно? Если так, то выпиши мне счет! Я хочу наслаждаться твоими серенадами вместе с ними, пока буду давиться собственной желчью.

Он смотрит вниз на банку с глазурью у меня в руках.

– Ты ешь это прямо из банки?

– Ты король глупых вопросов? – выпаливаю я. – Конечно ем! Глазурь – это же пища богов! Господи, если ты, конечно, вообще что-то понимаешь в религии. Ты религиозен? У меня такое ощущение, что единственная церковь, к которой ты можешь присоединиться – это церковь самопоклонения. Мое тело – мой храм. Так это работает, парень?

– Что ты несешь? – рычит он. – Ты пустомеля!

– По крайней мере, я не распутница!

Джек закатывает глаза.

– Все не так просто.

– Ммм, действительно? Потому что звучало именно так. Новая веревка и гостиничный номер? По-моему это означает, что или вы займетесь извращенным сексом или собираетесь совместно повеситься.

Хантер вздыхает.

– Ей нравится, когда её связывают, понятно? Не мне. Мне такое не нравится, ясно? Это моя работа. Поэтому отвали и отправляйся на свою вечеринку для малолеток, на которую ты изначально собиралась.

– Как ты узнал, что я собираюсь на вечеринку?

– Квитанция на красные пластиковые стаканчики торчит из твоей куртки. Подводка для глаз. Девушка рисует такие стрелки только тогда, когда планирует напиться.

– Туше! Ты умнее, чем я думала.

– А ты раздражаешь сильнее, чем я изначально предполагал. Если бы знал, что ты будешь меня преследовать как и все остальные, то никогда бы тебя не поцеловал даже в отместку.

– Серьезно, ты всех так целуешь! Ничего особенного?

– Точно. Ничего особенного. Поэтому отвали, оставь меня в покое.

Он разворачивается и уходит, а я как сумасшедшая машу ему в спину, подпрыгивая на месте.

– Пока, лузер! Постарайся не обложаться¹⁷! Хотя догадываюсь, тебе за это уже заплатили, да?

Он показывает мне через плечо средний палец, но от этого я смеюсь еще громче и поздравляю саму себя. Я в первый раз увидела его действительно возмущенным. До этого было только много холодного сарказма и каменных взглядов. Но в этот раз я забралась ему под кожу. Я, Айсис Блейк, забралась под его заледеневшую кожу. Всю дорогу к машине и на вечеринку я ору триумфальную песню Кэти Перри. Мне даже не нравится Кэти Перри. Но моя победа так сладка, что даже бессмысленная поп-музыка звучит, как военные трубы римских гладиаторов, в любом случае, я всё равно кричу вместе с ними!

– 6-

3 года

14 недель

0 дней

Лужайка перед домом Кайлы вся заставлена машинами. Я втискиваю свой Жук между деревом и БМВ, затем спешу в тепло освященного дома.

– Я принесла подарки! – кричу я сквозь уже грохочущую музыку. Здесь, должно быть, около сотни людей, если не больше. Как там сказала Кайла? Небольшая тусовка?! Пфффф. Я могла бы зарядить небольшой реактивный самолет энергией от человеческого тепла, распространившегося по комнате.