Прекрасный хаос

Сорвав с него пластиковую упаковку и сняв колпачок, я забрался на стул перед туалетным столиком Лены. Он заскрипел под моим весом, но не треснул. А если сломался? Все равно мне недолго осталось, вздохнул я, и глаза предательски защипало.

На потрескавшейся штукатурке потолка, испещренной умными и обнадеживающими словами, я нацарапал простую фразу.

Хотя поэт из меня никудышный, но зато я написал правду. «Я всегда буду любить тебя. Итан».

Найти Лену в Гринбрайре мне удалось быстро — она лежала на обугленной траве в том самом месте, где я обнаружил ее в тот день, когда она разбила окно на уроке английского. Она смотрела перед собой. Я молча лег рядом с ней.

— Знаешь, а небо изменилось, — тихо всхлипнула она.

Сейчас мы не использовали кельтинг. Обыденные вещи вроде разговора вслух казались нам настоящим сокровищем.

— Ну да?

— Я ведь подумала об этом, когда мы с тобой встретились впервые, — продолжала она. — Примерно так: «Я полюблю его, потому что небо изменилось».

Она помолчала и произнесла:

— Помню, как увидела тебя. Я ехала на машине, а ты играл в баскетбол с друзьями, мяч улетел за забор, ты побежал доставать его и посмотрел на меня.

— Точно. А я и не знал, что ты за мной наблюдала.

— Я чуть в столб не въехала на своем «катафалке»! — улыбнулась она.

— Эль, ты веришь в любовь до первого взгляда? — спросил я.

«А ты веришь в любовь после смерти, Итан?»

Это нечестно! Лучше бы мы поболтали о чем-нибудь другом! Например, о комендантском часе или о том, как мы пытались найти работу на лето — любую, лишь бы не в «Дэ…и…кин». О том, как мы волновались, получится ли у нас поступить в один колледж. О чем угодно!.. Она повернулась ко мне спиной, рыдая и выдирая из земли пожухлую траву. Я крепко обнял ее и долго не отпускал, а потом осторожно убрал прядь волос, заправив ее за ухо, и прошептал:

— Да.

«Что?»

«Я верю в любовь после смерти».

Она замерла.

— А твоя мама не забыла тебя, — наконец, вымолвила она.

— Нет, Эль. Я чувствую ее.

«Но я не хочу, чтобы ты приносил себя в жертву. Мне плевать — пусть будет хоть пятьдесят градусов и все растения сгорят!»

Я понимал, как ей тяжело: я и сам не мог ее оставить. Но я решил не ухудшать ситуацию.

«Дело в другом, Эль. Речь идет о гибели мира и всех, кого мы любим».

— Мне все равно, — замотала головой Лена. — Не могу представить себе мир, в котором нет тебя.

— Зато у тебя будет кое-что еще, — возразил я, доставая из кармана потрепанную карту, в течение многих лет висевшую в моей комнате. — Я отметил несколько маршрутов зеленым цветом. Просто посмотри на них. Я мечтал об этом всю жизнь — это места из моих любимых книг.

— Да, — глухо отозвалась она. — Джек Керуак.

— Или сделай свою собственную карту! Самое забавное, что раньше, до знакомства с тобой, я хотел смотаться отсюда побыстрей. И теперь я направляюсь в такое место, что дальше не придумаешь, но готов отдать все, чтобы остаться здесь. Забавно, правда?

Лена оттолкнула меня, и я от неожиданности выронил карту на землю.

— Не смей так говорить!

— Тогда сбереги ее ради меня, — пробормотал я.

Лена уставилась на сложенный в несколько раз лист бумаги, как будто я схватил гранату. Затем она расстегнула ожерелье и сняла его с шеи.

— Держи.

— Нет, Эль!

Глаза Лены заблестели, и я сдался: подставил ладонь, и ожерелье послушно скользнуло на нее. Серебряная пуговица, красная нитка, елочное украшение в форме звезды… Я взял Лену за подбородок и прошептал:

— Мы вообще не можем притворяться… Пообещай мне одну вещь, ладно?

— Какую? — спросила она.

— Ты провозгласишь новый порядок, сделаешь все, как надо. Иначе моя жертва будет напрасной.

— Нет! Такое уже было со мной, когда я решила, что дядя Мэкон умер! — взволнованно воскликнула она, и ее голос дрогнул. — Я не смогу без тебя жить!

«Хотя бы попробуй!»

— Нет! — закричала Лена, глядя на меня как безумная. — Должен быть выход! У нас ведь еще есть время, Итан! — окончательно разрыдалась она.

Я сгреб ее в охапку, не обращая внимания на то, как обжигает прикосновение к ее коже. Мне будет не хватать ожогов… и всего, что связано с Леной…

— Не бойся, Эль… — произнес я.

И мысленно поклялся, что вернусь к ней. Ведь моя мама смогла найти меня!.. А остальное — совсем не важно.

Я зажмурился и зарылся лицом в ее волосы, стараясь получше запомнить это ощущение. Меня окутал ее запах. Когда пробьет мой час, я хочу вспомнить именно это — лимон и розмарин. Черные волосы и зелено-золотые глаза. Лена молчала, и я перестал пытаться успокоить ее. Любые утешения заглушало громкое биение наших разбивающихся сердец и надвигающаяся тень того самого слова, которое мы упорно отказывались произносить вслух.

Хотя рано или поздно нам придется сказать друг другу «прощай»…

21.12 Разбитые бутылки

Когда я вернулся домой, Эмма в одиночестве коротала время на кухне — поблизости не было ни кроссвордов, ни ее любимого драже со вкусом корицы, ни Сестер. На столе оказалась лишь треснутая бутылка из-под кока-колы, которая раньше висела на бутылочном дереве. Эмме так и не удалось поймать в нее вторую половину моей души.

Когда я понял, что суровое испытание предстоит не Джону, а мне, тут же начал репетировать разговор с Эммой. Я перебирал сотни вариантов, которые крутились у меня в голове, и впал в ступор. Как сообщить человеку, который любит меня не меньше, чем родная мать, что я скоро умру?

В итоге я переступил порог и внимательно посмотрел на Эмму.

Похоже, она уже была в курсе…

— Эмма, нам надо поговорить, — начал я.

— Все напутал, да? — кивнула она, продолжая крутить в руках бутылку. — Решил, что ты проковырял дырку в небе, а оказывается, ты тут ни при чем. Это я виновата.

— Нет, Эмма!

— Метеоролог не несет ответственность за ураган, что бы там ни вещала мама Уэсли! В любом случае, людям, которые лишились крыши над головой, все равно, — обреченно вздохнула на меня она. — Но дырку мне не зашить — слишком большая.

— Эмма! — обрадовался я, накрывая ее ладошку своей лапой. — Я как раз догадался, как все исправить!

— Ты что несешь, Итан Уот? — она вздрогнула и нахмурилась.

— Я остановлю жару и засуху, землетрясения и странности, которые творятся с чародеями! Но ты ведь знаешь все лучше меня, поэтому и пошла к бокору!

— Не упоминай имени этого дьявола в нашем доме! — побледнев, крикнула Эмма. — Ты не представляешь…

— Я следил за тобой.

Слишком поздно играть в игры, пора быть честными друг с другом. И я сделал очередную попытку.