Прелюдия для виолончели

Центральная улица тянулась до скального массива, ограничивающего настойчивое и стремительное течение реки. Благодаря прекрасному виду эти участки у воды, вероятно, являлись самыми престижными. Почти от каждого вниз вела лестница, переходящая в далеко выдающийся пирс.

Немного выше теснились аккуратные домики с крытыми оградами и маленькими палисадниками, в которых разноцветные астры с любопытством выглядывали между планками деревянного штакетника. Герань, красивые кружевные занавески – такие окна еще сохранились в старой части поселка.

В стороне от основной застройки располагалось двухэтажное строение, не отличающееся от современных коттеджей, но явно не претендующее на первую линию. К нему и направила автомобиль Вероника.

Ворота медленно двинулись вправо, а видеокамеры по обеим сторонам, вероятно, зафиксировали прибытие. Девушка припарковала «кайен» на просторной, выложенной декоративной плиткой площадке у входа в дом, и ее спутники вышли, с интересом разглядывая территорию.

Довольно ухоженный участок с большим количеством декоративных растений, всевозможных дорожек и скамеек скорее располагал к прогулкам и созерцанию природы, чем к серьезной работе. С клумб, устроенных в виде пирамидок, смотрели еще не прихваченные первыми морозами венчики ампельных петуний, пушистые хвойники расстилались по искусно оформленным горкам.

– Это филиал нашего института, – торжественно объявила Вероника.

Вскоре входная дверь отворилась, и на крыльце появился невысокий человек с немного смешной стрижкой, в выцветшем, но аккуратном свитере.

– Аркадий! – представился он, приветствуя Евгения и Николая Петровича. – Прошу вас!

* * *

Длинный коридор приятно приглушал звуки шагов, и даже голос звучал здесь немного мягче, чем обычно, а вскоре гости оказались в светлом уютном вестибюле, где их ожидал столик с горячим кофейником и печеньем.

Аркадий очень полюбил этот напиток и сам замечательно его готовил. Терпкий аромат обжаренных зерен придавал сил для существования в земном теле, с которым ему теперь приходилось жить постоянно.

Вероника пригласила Евгения и Николая Петровича отдохнуть после поездки, разлив кофе в чашечки из тонкого фарфора, а сама вышла в соседнюю комнату, где и располагался рабочий кабинет постоянного обитателя станции.

Аркадий уже делал записи в журнале, который вел очень аккуратно, вполне обоснованно не доверяя электронным устройствам, ведь они в условиях геомагнитной активности могли вести себя абсолютно непредсказуемо. Стекла его очков поблескивали в солнечном свете. Став постоянным обитателем станции, этот неустанный исследователь умудрился окончательно испортить зрение: слишком много времени он проводил за книгами и монитором, не переставая вести научную деятельность.

– Вероничка-Земляничка, как дела у тебя? – радостно спросил он, встав из-за стола и отложив в сторону свои бумаги.

Земляничкой он стал ласково называть Веронику после ее первого появления на станции. Она долго не могла заставить себя съесть что-либо, только пила воду. Антуриолл безуспешно пытался приучить своего новичка-агента к земной пище и очень сердился, когда девушка за три дня так и не притронулась ни к одному из предложенных им блюд: «Как ты собираешься восполнять физическую энергию? Хочешь питаться с помощью внутривенной инфузии?».

Тогда Аркадий собрал для нее целый стакан ароматной душистой земляники, благо на дворе стоял июль и эти чудесные ягодки ковром устилали окружающие склоны. Вероника была очень признательна ему, ведь земляника оказалась настолько нежной и приятной на вкус, что значительно помогла адаптироваться в новых условиях.

– У меня все хорошо. Спасибо за то, что ты делаешь для нас! – Девушка приветливо обняла своего старшего коллегу, потерявшего возможность вернуться на родину.

Аркадия очень тронули ее слова. Он безмерно почитал и уважал отца Вероники, которого всегда помнил как своего учителя и друга. Кроме того, мало кто из приходящих сюда из Эллиолании агентов благодарил соотечественника, всегда заботившегося об их комфорте, считая это само собой разумеющимся.

Между тем раньше никто не следил на станции за порядком, не думал о том, чтобы стопка теплых пледов присутствовала в комнате для трансформаций. А ведь, независимо от опыта, любой испытывал существенный дискомфорт, возникая фактически «из воздуха» и без какой бы то ни было одежды на теле.

– Вероничка, я всегда рад тебя видеть, – улыбнулся Аркадий. – Часто вспоминаю, какой милой непоседой ты была в детстве – появлялась возле папы в самый ответственный момент. А то заседание Ученого совета?

Они вместе весело рассмеялись. Вероника выкинула тогда шутку: во время доклада одного из папиных оппонентов умудрилась изъять самую важную часть его выступления со стенда, на котором фиксировались все выступления участников. В пылу обсуждения никто и не заметил присутствия этой маленькой проказницы, постоянно обитающей рядом со своим отцом на территории Научного общества.

Когда все выяснилось, папа сделал вид, что очень сердится, хотя, возможно, в глубине души был тронут такой проделкой Вероники. Во всяком случае, он тогда объяснил ей, что доказывать свои идеи нужно исключительно честными и открытыми методами.

– А твой Наставник? Не прибудет в этот раз? – с иронией спросил Аркадий.

– Не знаю, – вздохнула Вероника. – Если все пройдет нормально, завтра я вернусь домой.

– Понятно. Но ты будь с ним осторожнее, девочка.

Дружеских чувств между Аркадием и ее Наставником так и не возникло. Для Антуриолла этот погруженный в науку чудак являлся лишь занудой и бюрократом, препятствующим развитию его карьеры; а Аркадий, никогда всерьез и не претендовавший на руководящую должность, считал нужным указывать на постоянные огрехи в деятельности своего коллеги.

Наставник с самого детства присутствовал в жизни Вероники как ученик и соратник ее отца. Обладая волевым характером и невероятной энергией, впоследствии он все-таки занял его пост, руководителя Центра трансформаций, причем, как утверждали некоторые, испробовав для этого все мыслимые и немыслимые способы.

Приступив к обязанностям в новом статусе, Антуриолл избавился от прежних сотрудников, работавших с ним, добиваясь либо их отставки, либо перевода в другое подразделение. Лишь с присутствием Аркадия ему приходилось мириться до поры до времени, так как его талант ученого-исследователя слишком ценили в научных кругах.

Зато энергичный начальник окружил себя командой молодежи, которая, если бы можно было выразиться земным языком, смотрела ему в рот и ловила каждое слово. В любом случае во время командировок агенты Сектора трансформаций величали его не иначе как Наставником.

Справедливости ради стоит отметить, что он действительно серьезно подходил к вопросу обучения своих подопечных, передавая им премудрости столь неординарной деятельности.

Вероника улыбнулась Аркадию: она знала об их напряженных взаимоотношениях, но не принимала всерьез его опасения.