Преображающие встречи с Раманой Махарши

Среди них был Кавьякантха Ганапати Муни, он сидел у ашрама. После того как трапеза закончилась, Раджу Шастри, Сундареша Айер, Вайданатха Шастри и еще несколько человек приступили к Веда параяне. Одновременно Саранагати Рамасвами Айер, преданный из Пунджаба, и многие другие громко воспевали имя Рамы. Те из нас, кто остался рядом с Шри Бхагаваном, повторяли «Акшараманамалай».

Мать Ажагаммал, эта заслуженная женщина, родившая Шри Бхагавана, погрузилась в Сущее в 8 вечера. Шри Бхагаван некоторое время продолжал неподвижно сидеть в тишине. После того как он пошевелился, мы накрыли ее тело новым сари цвета охры, нанесли ей на лоб вибхути, надели на нее гирлянды и поместили тело на подстилку на дальней веранде.

Когда эти предварительные церемонии были завершены, Шри Бхагаван сказал: «Теперь мы можем поесть», и сел под деревом, чтобы съесть свой ужин. Какое может быть загрязнение или горе для совершенного джняни, отрекшегося от всего? ^[17]

Те из нас, кто оставался с Шри Бхагаваном, тоже сели есть. Потом мы обсуждали постройку самадхи для матери Шри Бхагавана. Поскольку гора почиталась как лингам, на ней не положено было осуществлять кремацию или погребение. Более того, поскольку преданным было бы сложно подняться на самый верх горы, было решено спустить тело к подножию горы в 5 утра на следующий день. Наяна и некоторые другие тогда отправились вниз, вначале условившись быть в Пали Тиртхаме к 5 часам утра. Ночью Перумал Свами, Рамакришна Свами и другие спустились в город, чтобы собрать необходимые материалы – цемент, каменные плиты и прочее – для сооружения самадхи.

В ту ночь Шри Бхагаван сидел рядом с местом, где оставалось тело матери. Брахмачари Аруначала Свами и я сидели с ним. Брахмачари Аруначала Свами был поваром в большом городском храме, прежде чем отрекся от мира и стал преданным Шри Бхагавана. Тогда Шри Бхагаван сказал, что нужно петь «Тирувачакам» ^[18].

Шри Бхагаван и преданные стали по очереди читать книгу. Когда мы делали ошибки в произношении, Шри Бхагаван их исправлял. Таким образом, к 4 часам утра мы прочли всю «Тирувачакам». К тому времени вернулись люди, ходившие за стройматериалами в город. Бамбуковые шесты, необходимые для того, чтобы нести тело матери, появились у нас по счастливой случайности за четыре дня до этого. Рамасвами Пиллай и я ходили на вершину горы. Кто-то рубил там бамбук и оставил несколько длинных кусков, их мы и прихватили с собой, без какой-либо определенной цели. Теперь этим бамбуковым стволам нашлось применение.

Сестра Шри Бхагавана, Аламелу Амма, должна была приехать в Скандашрам, ей отправили телеграмму, когда состояние матери ухудшилось. Чтобы встретить ее и других преданных, которые могли прийти к Пали Тиртхаму и получить из города «почтовый ящик», как мы называли контейнер, в котором передавались продукты для нас, кто-то должен был остаться в Скандашраме. Решили, что это буду я. Шри Бхагаван и остальные отправились в Пали Тиртхам. Перумал Свами и Рамакришна Свами несли тело матери. И хотя я боялся оставаться в Скандашраме один при таких обстоятельствах, я остался на своем посту. Я получил «почтовый ящик» и спустился к остальным в 7 часов утра. Тело матери усадили на помост под большим деревом бо на берегу Пали Тиртхама. Шри Бхагаван и остальные сидели рядом. Вокруг самадхи была расчищена площадка, на которой могли поместиться около ста человек. До этого она была покрыта кактусами. Прибыли Аламелу Амма, ее муж Питчу Айер и многие другие. Также собралась большая толпа из города. Когда ночью по городу разнеслась новость о самадхи, пришли преданные, принеся с собой груды цветов, фруктов, кокосов и т. п. По одну сторону музыкант играл на надасварам ^[19], а по другую сторону пели бхаджаны.

Шло сооружение самадхи по правилам, изложенным в «Тируматирам», древнем тамильском труде, написанном Тирумуларом ^[20].

Абхикешу (церемонию освящения, при которой поливают жидкостью изображение или символ божества) проводили с молоком, йогуртом и кокосовым молоком, преподнесенными преданными. Она завершилась в 19 утра, после чего тело перенесли на участок земли самадхи. Перед тем как опустить туда тело матери, по традиции яму для самадхи уложили травой куша и посыпали пеплом вибхути. Потом Шри Бхагавану дали вибхути и камфару, чтобы он бросил их в яму самадхи. Мы сделали то же самое вслед за ним. Яму наполнили камфарой, листьями бильвы, вибхути, кирпичным порошком, а потом закрыли каменной плитой. Поверх ее установили лингам, предложили найведу (освященную пищу) и сожгли перед ней свечу из камфары.

К этому времени наступил полдень. Все мы отправились к Палакотту. Шри Бхагаван шел медленно, и музыкант, играющий на надасварам, полный намерения использовать эту редкую возможность, играл великолепно, постоянно обращенный лицом к Шри Бхагавану, хотя и пришлось идти задом наперед. Понадобилось больше часа, чтобы достичь Палакотту, пройдя расстояние около ста ярдов. Это было редкое зрелище: музыкант, так великолепно играющий на надасварам, и все время лицом к Шри Бхагавану, красота Шри Бхагавана, шествующего медленно, в созвучии с настроением музыки. Это было уникальное событие, ничего подобного никогда больше не происходило. Преданные приготовили пищу в Палакотту и накормили там больше сотни человек. Мы остались в Палакотту до вечера, провели дипарадхану (развевание огней) пуджу для самадхи и потом вернулись на ночь в Скандашрам. Наяна, Мудальяр Патти и остальные местные разошлись по домам.

На следующий день, по предложению некоторых преданных, было решено, что на десятый день следует провести самадхи-пуджу, а до тех пор нужно ежедневно предлагать пищу. В соответствии с этим, Чиннасвами и Раманатан, сын Йоганатхи, каждый день приносили приготовленный рис из Скандашрама, проводили пуджу перед самадхи и возвращались в Скандашрам на ланч. Чтобы подготовиться к пудже десятого дня, Шри Бхагаван и несколько преданных, включая и меня, спустились накануне вечером и остались на ночлег в храме Винаяки в Палакотту. В тот самый вечер Минакши Амма из Тиручужи, Аламелу Амма и некоторые другие приготовили для нас на ужин очень вкусные досы.

На следующий день пуджа началась с абхикешам из молока и панчамритам (сладкая смесь из пяти разных ингредиентов) и с большим размахом продолжилась традиционной молитвой, украшением цветами и так далее. Кумбаконам Айенгар Свами предварительно подготовил все необходимое для найведьи. Пищу для гостей-преданных готовили под руководством Сатрам Нараяны Айера под крытым соломой навесом рядом с храмом Винаяки в Палакотту. Больше тысячи человек накормили под навесом, установленным под деревом илуппаи. Мы оставались там до вечера, зажгли мокша дипам (огонь освобождения) и вместе с Шри Бхагаваном вернулись в Скандашрам.

Некоторые преданные пожелали, чтобы на сорок восьмой день после совершения этих церемоний был проведен особый ритуал, известный как мандала-пуджа, а до тех пор выполнялось бы ежедневное подношение пищи. Так и было условлено.

Когда начались мандала-пуджи, из Скандашрама каждый день приносили пищу и подносили ее самадхи в завершение пуджи. Воду для абхикешам приносили из Палакотту. Хотя однажды, после сильных дождей, в небольшой лунке, вырытой во время сооружения самадхи, собралась вода. Земля из этой рытвины глубиной в пятьдесят футов использовалась во время подготовки самадхи. Даже после того, как дожди прекратились, вода в углублении оставалась чистой и не высыхала. В один из своих визитов Чиннасвами и Чинна Раманатхан вычерпали всю воду из ямы, но чистая вода продолжала просачиваться в нее из подземного ключа. Они решили использовать эту воду для абхикешам и взяли пробу воды с собой в Скандашрам, где показали ее Шри Бхагавану. В тот вечер Шри Бхагаван спустился из Скандашрама к месту самадхи. Увидев эту родниковую воду, он попросил, чтобы эту яму расширили на ярд и на ярд углубили. Тогда она заполнилась большим количеством воды. Эту яму еще увеличивали, пока она в результате не превратилась в большой колодец, который сейчас располагается в центре ашрама. С того времени и до сих пор он непрерывно снабжает ашрам водой ^[21].

Вода из этого колодца теперь используется для ежедневной абхишеки, которая выполняется для самадхи как матери, так и Шри Бхагавана.

Доставка готовой еды преданным, остававшимся около самадхи, была долгим и тяжелым делом, а обратная дорога в Скандашрам в середине дня, под очень жарким солнцем, была далеко не приятной. Так что тем, кто находился около самадхи для проведения пуджи, посылали небольшие порции риса и дала. Они сами готовили себе пищу, ели и возвращались в Скандашрам вечером. Через некоторое время рядом с гробницей была построена небольшая соломенная хижина для приготовления пищи, а Дандапани Свами и Ниранджанананда Свами обосновались там на постоянное проживание. Это отдельное хозяйство поддерживалось за счет провизии, посылаемой каждый день в Скандашрам. Поскольку часть продуктов, отправляемых в Скандашрам, отдавали преданным, живущим у самадхи матери, самим жителям Скандашрама не всегда хватало еды, особенно вечером. Некоторые преданные были недовольны этим. Ропот недовольства вскоре достиг ушей Васудевы Шастри, который тогда занимался делами Скандашрама. Васудева Шастри, живший в городе, написал записку Раманатхе Брахмачари, живущему в Скандашраме. В ней говорилось: «Преданные не подают для Васудевы, они подают только для Ваасудевы (Ваасудева – сын Васудевы)».

Раманатха Брахмачари показал записку Шри Бхагавану, который заметил: «А разве Ваасудева появился без Васудевы?»

Когда Васудева Шастри услышал ответ Бхагавана, он решил больше ничего не говорить на эту тему.

Подобная проблема была с маслом, которое присылали для самадхи матери. Фотография Шри Бхагавана, сделанная в храме Пачайамам, находилась в Скандашраме рядом с тем местом, где он обычно сидел. Когда Мудальяр Патти приносила еду для Шри Бхагавана, она украшала эту фотографию гирляндой, зажигала камфару и простиралась перед ней. Один преданный из города договорился, что он будет поставлять масло для того, чтобы возле этой фотографии постоянно горела масляная лампа. Масло для ламп у самадхи матери тоже брали из этого запаса масла, предназначавшегося для Скандашрама. В результате этого в Скандашраме масла не хватало. Раманатха Брахмачари, принявший на себя обязанность поддерживать огонь лампады, был обеспокоен этим, но не хотел обсуждать эту тему.