Преподобный Максим Исповедник — посредник между Востоком и Западом

I. ТЕКСТ «БОГОСЛОВСКО–ПОЛЕМИЧЕСКОГО СОЧИНЕНИЯ X»

Вот отрывок, связанный с этим вопросом (мы его цитируем целиком, включая часть о прародительском грехе, ибо мы увидим, что она полезна для понимания лингвистических соображений, оканчивающих этот пассаж): «Конечно, отцы из владыки городов [Константинополя] не нашли, что возразить на столь большое количество глав Соборных посланий нынешнего и святейшего папы, о которых вы мне писали, но высказали свои возражения только относительно двух глав. Одна касается богословия; они его упрекают в том, что он сказал: «Дух Святой исходит также от Сына (ктюреиеобоа как той Yicm тб ПуеОца тб ayiov)». Другая касается Боговоплощения. Они его упрекают в том, что он написал: «Господь свободен от прародительского греха как человек».

По первому вопросу (из Рима) представили соответствующие изречения римских отцов, а также таковые святителя Кирилла Александрийского — отрывки из его святого сочинения, посвященного толкованию святого Евангелиста Иоанна. Исходя из этих свидетельств, они показали, что не считают Сына Причиной Святого Духа: ибо они знают Отца как единую Причину Одного — по рождению, а Другого — по исхождению (хат& tt)v Јxji6pЈuoiv), но они лишь хотели обнаружить факт исхождения Святого Духа посредством Сына (тб б^сштогЗ npo'tfvai) и обосновать через это единство и неразличимость сущности (тб cwvatpec; тле ouatag xai dnapdAAaxTOv).

По второму вопросу нет никакой необходимости в их защите. Потому что какие сомнения могут быть в этом утверждении, даже если искатели поводов [для обвинений] измышляют их из-за своего упрямства? Достаточно, на самом деле, чтобы они сказали: «[Господь] не имел ни в уме [Своем] греха, от которого Адаму пришлось пострадать первому, ни в теле движения и действия зла, которые произошли от этого [умственного] греха».

Итак, вот каков был ответ [из Рима] по поводу утверждений, в которых они были обвинены без какоголибо веского довода. И напротив, представители [из Константинополя] справедливо были обличены в том, что не предъявили до сих пор никакой защиты и не отказались от тех вставок, которые они сделали обманным путем. Тем временем, следуя твоей просьбе, я попросил римлян перевести их собственные положения во избежание неясностей в [спорных] вопросах. Но несмотря на то, что они обычно делают это и посылают [мне просимое], я не знаю, можно ли верить в осуществление моей просьбы. С другой стороны, их мысль невозможно выразить точно в других словах и на другом языке, кроме как на собственном, — трудность, с которой мы также встречаемся. В любом случае, обретя опыт возражений [на свои положения], они начнут заботиться [о ясности их]».

II. ПРОБЛЕМЫ ПОДЛИННОСТИ ТЕКСТА

С самого начала следует принять во внимание, что подлинность этого отрывка порой ставилась под сомнение [33] и остается сомнительной до сих пор [34] .

Действительно, можно отметить возникающую в письме обрывистую манеру изложения, разлад между посдедующим и предыдущим. П. Шервуд объясняет это тем, что «Богословско–полемическое сочинение X» состоит из отрывков подлинного письма. Между тем можно отметить, что тот отрывок, в котором содержится вопрос, присутствует не во всех манускриптах, и прочтение текста, в котором он фигурирует, производит впечатление интерполяции, в связи с чем издатель текста, вошедшего в «Греческую патрологию» [Миня], Ф. Комбефиз предварил этот отрывок формулой «paucisque interjectis» (133D). Определенного решения этой проблемы нельзя ожидать до появления критического издания. По этой причине мы вынуждены обратить взор к критике внутренней, к приведенным выше доводам, ставящим под сомнение подлинность текста, В. Караяннис добавляет и другие аргументы, теоретические и исторические: «Вопрос Filioque, судя по тексту, был преждевременным для эпохи преподобного Максима и не являл на тот момент проблемы разногласия греческих и латинских богословов. Можно сказать, что преподобный Максим не знал подлинного богословия Filioque, такого, каким письмо хочет это представить. Текст, безусловно, принадлежит перу восточного богослова, который хочет, с одной стороны, поддержать восточные позиции по проблеме исхождения Святого Духа, а с другой стороны, истолковывать на православный лад западное Filioque. Так, это говорит о богослове умеренных взглядов, который стремится к примирению двух богословских позиций, но это не преподобный Максим. Было бы достаточно курьезно, если бы преподобный Максим, столкнувшись с подобной богословской проблемой, не говорил бы о ней, кроме единственного упоминания в письме второстепенной ваясности, и не включил бы этого коренного вопроса в свою триадологию. Но, повторяем, преподобный Максим не занимался этим вопросом, ибо тот относился не к его эпохе, а к более поздней»  [35] .

33

См. примечание F. COMBEFIS, PG 91, col. 1392142. См. P. SHERWOOD, op cit., p. 55.

34

См. KARAYIANNIS, Maxime le Confesseur Essence et 6nergies de Dieu, Pans, 1993, p. 88–90 (n. 142). Этот автор создает впечатление намеренного умолчания со стороны православных в признании аутентичности этого текста. Следует, тем не менее, отметить, что православные авторы, которые боролись против латинской доктрины Filioque, в общем, считали этот текст аутентич ным и даже использовали его как аргумент против латинской позиции Именно так в случае НилаКавасилы (De proc. Spir. Sancti, V, 5–7,11–15 [нумерация критического издания, подготовленного P. Kislas] и преп. Марка Эфесского (Cap. syll., 10 РО 17, р. 381, Conf. fid., РО 17, р. 436). Ранее он был уже процитирован и сочтен подлинным, см.: Jean BEKKOS (De расе, PG 141 928 B-D, De depos., 11, 7, PG 141, 980) и Geoiges METOCHITES (De proc Spir. Sancti, PG 141, 1408). На Флорентийском Соборе были латиняне, которые скорее сомневались в его подлинности (см. J. ROMANIDIS, Franks, Romans, Feudalism and Doctrine, Brookline, 1981, p. 61–62), пока они не приняли предложения греков использовать его как основание для согласия (см. J. GILL, The Council of Florence, Cambridge, 1959, p. 231). Во время этого собора преп. Марк Эфесский рассматривал этот текст как пробный камень для исследования природы предложений латинян, говоря: «Все, что в согласии с этим письмом, я принимаю, все, что не согласуется с ним, я отметаю» (с. 235) Но в то же время пролатинские богословы Мануил Калека и Иосиф Мефоиский опирались на этот текст, чтобы заявить, что Латинская Церковь в VII веке читала Символ веры с добавлением Filioque. Итак, и с одной стороны, и с другой есть достаточный консенсус, чтобы признать подлинность этого текста.

35

Maxime le Confesseur. Essence et energies de Dieu, Paris, 1993, p. 9.

Между тем эти последние аргументы представляются нам спорными.

В первую очередь, ничто не позволяет считать a priori, что это письмо второстепенной важности.

Во–вторых, неудивительно, что преподобный Максим не говорит, кроме как единожды, в своих сочинениях об этом вопросе и не включает его в свою триадологию: он не посвящал никаких исследований, кроме небольших работ, тринитарному богословию  [36] ; и вопрос об исхождении Святого Духа в целом не затрагивается в его творениях, кроме как в нескольких разрозненных фразах, как мы это увидим.

36

Преп. Максим более не считается автором Диалогов о Святой Троице (PG 28, 1116–1285), которые ему ранее приписывали (см.: M. — L. GATTI, Massimo il Confessore. Saggio di bibhografia generate ragionata e contributi per una ricostruzione scientifica del suo pensiero metafisico e religioso, Miiano, 1987, p. 91–92).

А в–третьих, можно возразить, что несомненно существовало в эпоху преподобного Максима латинское богословие об исхоясдении Святого Духа от Отца и от Сына. Оно было уже в Испании в богословской антиприсциллианской полемике конца IV-V века, и впервые, еще при жизни преподобного Максима, на IV Толедском Соборе в 633 году Константинопольский Символ веры в манере, it не допускавшей сомнений, был прочитан с добавлением F выражения «et Filio» [37] . А VI Толедский Собор, проходивший в 638 году, вынес соответствующее этому выражение «Filioque» [38] , так же как и VIII Толедский Собор в 653 году. Можно еще и до этого отыскать след «Filioque» в исповедании веры, таком как Вселенский Символ, нет точно названный «Афанасиевым» [39] . Можно найти выражения у большинства из двенадцати «великих» латин–ских отцов [40] , таких как святой Иларий Пиктавийский (около 315—367), святитель Амвросий Медиоланский (340—397), блаженный Августин (354—430), святитель Лев Великий (папа с 440 по 461 годы), святитель Григорий Великий (540—601), а также у «меньших» тринадцати латинских отцов [41] ^. Если некоторые из этих текстов могли сделаться объектом интерполяции для придания большей уверенности в споре о Filioque [42] , это сомнение по разумным причинам не может быть перенесено на всю картину в целом. Нет ничего более ложного, чем считать это богословие второстепенным  [43] , плохо разработанным, облеченным в различные формы и, надо это подчеркнуть, не имеющим ничего общего с тем, во что оно вылилось в дальнейшем (и это суждение утвердилось, начиная с правления Карла Великого, но еще в большей мере в систематизациях схоластики). Латиняне отстаивали на Лионском Соборе, а потом и на Флорентийском, те свои позиции, которые они тогда не распознали в построениях, сделанных преподобным Максимом (утверждая, что их Filioque было единственным, которое когдалибо существовало на Западе), и по этой причине отказали, в первую очередь, тексту преподобного Максима, вместо того чтобы сделать его основой объединения  [44] . Можно обратиться к этому богословию, которое формализовалось и стало официальной доктриной Латинской Церкви, называемой богословием или латинским учением о Filioque (то, что мы сделаем в ходе нашего исследования). Нельзя исключить, тем не менее, i того, что выражение «Filioque» или аналогичные выражения вроде «et Filio» могли быть использованы раньше • и вне этого контекста. Вся проблема сводится к смыслу, который в них вкладывают, и текст «Богословско–полемического сочинения X» указывает, что разные понимания этих выражений не просто сосуществовали, но находились в конфликте в эпоху преподобного Максима.

37

Denzinger 485. Отмечалось, что исповедание веры на этом Соборе зависит от ' Symbole Quicumque. Распространенные утверждения, что добавление к Символу было сделано на Соборах, предшествовавших Соборам в Толедо, многим историкам кажутся сомнительными. См. особенно у A. PALMIERI, Filioque, Dictionnaire de thЈologie cathohque, t. V, 1913, col. 2310–2312. Формула Filioque предстает как добавленная по определению I (400) (Denzinger 188), а также III (589) Соборов в Толедо.

38

Denzinger 490.

39

Выработанный между 430 и 500, без сомнения, на юге Галлии в провинции Арль в среде, воспитанной на сочинениях блж. Августина, неизвестным автором, включающим следующее утверждение: «Spiritus Sanctus a Patre et Filio, non factus, пес creatus пес genitus, sed procedens» (Denzinger 75).

40

Cm. P. DESEILLE, Saint Augustin et Filioque, p. 65–67.

41

Как ученик св. Амвросия св. Виктриций Руенский, его современник св. Павлин Ноланский (353–431), ученик его св. Евхерий Лионский (епископ с 434 до 449), св. Фульгенций (467–532), св. Авит Вьеннский (епископ между 494 и 518).

42

Известно, что в Средние века было множество фальсификаторов поддельных текстов. Сегодня общими усилиями установлено, что некоторое количество патристическмх текстов, цитируемых Фомой Аквинатом в его Contra errores graecorum, были фальшивыми (см. предисловие к лионскому изданию этого сочинения). Помимо тех сомнений, как мы уже это видели, которые относятся к исповеданиям веры древних Соборов в Толедо, сегодня известно, что Confession de foi de Damase (Denzinger 71), которое содержит формулу «Credimus […] Spiritum Sanctum de Patre et Filio procedentem», не принадлежит св. Дамасу I, но родилось в конце V века на юге Галлии и что «et Filio», которое там фигурирует, является позднейшей вставкой (см.: A. A. BURNS, An Introduction to the Creeds and to the Те Deum, Londre, 1899, P. 245), также, как Confession de foi, приписываемое св. Григорию Великому, где читается: «Spintum Sanctum [.] de Patre et Filio procedentem», происходит из документов испанского «антиприсциллианского» богословия V века. Письмо «Lettre a Turribius d' Astorga» папы Льва I Великого (датированное 447 годом), которое утверждает, что Святой Дух «de utroque procedit» (Denzinger 284), предстает сегодня как составленное из подделок после Собора в Браге (563) (см.: A. KUSTLE, Antipriscilliana, Fnbourg, 1905, р 126).

43

По латинской версии, прибавление слова Filioque в Константинопольский Символ веры стало общепринятым между VII и XI веками.

44

См. J. ROMANIDIS, Franks, Romans, Feudalism and Doctrine, p. 61–62.

III. ИСТОРИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ

Другое соображение, которое также надо принять во внимание и которое могло бы умалить ценность и вклад преподобного Максима, относится к историческому контексту, в котором было написано это письмо. Преподобный Максим хочет видимым образом успокоить умы своих соотечественников; он отмечает, что [они ищут предлогов к спорам и упрекает их в несговорчивом характере. В противовес им он проявляет [терпимость и даже великодушие уже в самом способе толкования папской формулы и понимании тех допущений, которые могут касаться как вопроса об исхождении Святого Духа, так и прародительского греха. Эта критика вовлеченных в спор византийских богословов, с одной стороны, и терпимость и великодушие по отношению к римской позиции, с другой стороны, отчасти объясняются ситуацией, в которой находится преподобный Максим: в контексте моноэнергистских и монофелитских споров, которые тогда были в самом разгаре, папа и латинские богословы остаются чуть ли не единственными, кто мог бы его поддержать, в то время как богословы из Константинополя, критикуя последних, пребывают защитниками ереси, преследуя, без всякого сомнения, цель ослабить авторитет Рима, чтобы лишить преподобного Максима того, что составляет его главную опору [45] . Внимательный анализ мысли святого Максима, его допущений и построений приводит в то же время к тому, что выходит за пределы этого объяснения, верного, но недостаточного.

45

Эта гипотеза возникла в связи с первой темой спора (Filioque) у P. DESEILLE, «Saint Augustin et Filioque», p. 69.

IV. АНАЛИЗ ПОЗИЦИИ ПРЕПОДОБНОГО МАКСИМА

Преподобный Максим преследует цель показать, что утверясдение, содержащееся в Соборных посланиях, на которые он ссылается, что «Дух Святой исходит также от Сына» (ёхяорейеобси хйг. тои YtoO тб Птеица тб ftyiov)», принятое папой и сформулированное им и его богословами, имеет смысл православный и сообразный творениям не только латинских отцов, но также и святителя Кирилла Александрийского.

Первая часть объяснения, данного преподобным Максимом, не содержит двусмысленности: и папа, и эти богословы, утверждающие, что «Дух Святой исходит также от Сына», не подразумевали под этим, что Сын есть Причина Святого Духа, и знали, что Отец есть единственная Причина Святого Духа [46] . Именно это для преподобного Максима является правилом веры в том, lb? что касается исхождения Святого Духа. Если бы папа: считал Сына Причиной Святого Духа (что Сын есть вторая Причина или Он есть вместе с Отцом единственная Причина), преподобный Максим не счел бы эту позицию приемлемой  [47] .

46

Употребление категории причинности в отношении Отца является классической втриадологии греческих отцов, особенно каппадокийцев. См.: Свят. Василий Великий «Опровержение на защитительную речь злочестивого Евномия», 1, 25 // Творения иже во святых оггца нашего Василия Великого, архиепископа Кесарии Каппадокийския, часть 3. М., 1993; Свят. Григорий Богослов. «Слово о богословии пятое, о Святом Духе» // Собрание творений, т. 1, XXXI, Св. — Тр. Серг. Лавра, 1994, с. 445–450. GREGOIRE DE NYSSE chez BASIL DE CESAREE, Ер. XXXVIII, 4, ed. Courtonne р 84, Tres dei., GNO 111, 1, p. 567. Преп. Иоанн Дамаскин, патриарх Фотий, свят. Григорий Кипрский, свят. Григорий Палама, Нил Кавасила и преп. Марк Эфесский также введут это в привычное употребление.

47

На Флорентийском Соборе не было достигнуто согласия на основе текстов св. Максима, как предполагали греки, потому что латиняне считали — то, что было неприемлемо для греков и несовместимо с критерием, предложенным преп. Максимом, — что Сын, хотя Он не был первой Причиной Святого Духа, тем не менее был Его Причиной вместе с Отцом (См.: J. GILL, The Council of Florence, p. 245). Можно отметить, что латинское понимание Filioque, которое провозглашается в окончательном соборном исповедании веры, противоположно тому, которое преп. Максим знал у латинян его эпохи: «Мы определяем с одобрения святого Вселенского Флорентийского Собора, как бы все христиане ни веровали, ни принимали и ни исповедовали эту истину веры, что Святой Дух есть превечно Отца и Сына, что Он ведет Свою сущность и Свое существующее бытие сразу от Отца и от Сына и что Он превечно исходит огг Одного и от Другого, как от единого Начала и по единому вдохновению; мы провозглашаем то, что говорили святые ученые и отцы: что Святой Дух исходит от Отца через Сына, давая понять, что это означает, что Сын, как и Отец, есть, следуя грекам, Причина, следуя латинянам, Начало существования Святого Духа» (Denzinger 1300–1301).

Второй раздел этого комментария делится на две части. В первую очередь, преподобному Максиму представляется, что утверждение папы «Дух Святой исходит также » от Сына» (биюрейеобси xdx тои YloO) сводится, судя по? его намерению, к утверждению, что Дух происходит (от Отца) через Сына (тб Si'airrou npo'&vai). Первая формуi лировка двусмысленна; критические отклики, которые; следовали со стороны богословов Константинополя, указывают, что она не является формулировкой, принятой византийским богословием и что она способна об-,, лечь в их глазах смысл, догматически неприемлемый; следовательно, важно в точности установить замысел тех, кто ее использует. В данном случае, касающемся намерений папы Феодора, и, будучи перемещенной в контекст его собственного богословия, она рассматривается преподобным Максимом как равноценная по своему смыслу второй формулировке, которая, напротив, вполне распространена среди греческих отцов [48] , но и пригодна для того, чтобы быть понятой разными способами и, таким образом, быть в равной степени объяснимой.

48

См.: infra р. 53. Отцы выказали осторожность в принятии этого, по причине того, что это использовал Ориген в своей концепции субордионационизма Духа (см.: L. PRESTIGE, Dieu dans la pensee patristique, Paris, 1955, p. 212–213).

Намерение папы в этом случае, по преподобному Максиму, не в том, чтобы определить происхождение Святого Духа и объявить, Кто является Его причиной, но подчеркнуть «связь и неразделимость сущности», иначе говоря, утвердить то, что Святой Дух соединен и идентичен, что касается Его сущности, не только Отцу, но и Сыну [49] , а также то, что Сын един с Отцом и идентичен Ему по той же сущности: первая точка зрения была поддержана многими отцами против пневматомахов, вторая — против ариан, как мы это увидим позднее.

49

Можно отметить, что В. БОЛОТОВ в своих «Тезисах о «Filioque» (тезис 10) распространяет эту идею: «Можно признать, что в древнейшей (до–августиновской) стадии западное theologoumenon поясняло только ту мысль, которую освещает и восточное 5i' YioO, что Святой Дух имеет то же существо со Отцем и Сыном, и выражение ex Patre et Filio было первоначально только неточною передачею ёк тоО Патрб; 81' YioO». (Проф. В. В. Болотов. Тезисы о Filioque // К вопросу о Filioque, СПб., 1914, с. 70).

V. ПОЗИЦИЯ ЛАТИНСКИХ ОТЦОВ

Папа Феодор и приближенные к нему богословы, по преподобному Максиму, оправдывали свою формулибровку авторитетом латинских отцов и святителя Кирилла Александрийского. Преподобный Максим не •уточняет при этом, о каких латинских отцах идет • речь; можно полагать a priori, что имеются в виду великие латинские отцы, которые обсуждали этот вопрос: святой Иларий Пиктавийский, святитель Амвросий Медиоланский, блаженный Августин, святитель Лев I Великий и святитель Григорий Великий  [50] . Чтобы в этом убедиться, достаточно внимательно проанализировать их суждения по этой проблеме и увидеть, насколько они соотносятся с той интерпретацией, а также с теми критериями, которые им дает преподобный Максим.

50

Нам кажется, нужно исключить Тертуллиана. Известно, что его учение было дискредитировано по той причине, что он погряз в ереси монтанизма. Это касалось именно его тринитарной доктрины (которая могла иметь большое влияние своей терминологией на дальнейшее развитие латинской триадологии), тем более что сочинение Adversus Praxeam, где оно представлено, принадлежало как раз монтанистскому периоду. Это учение обнаруживает в себе множество изъянов, и оно никогда не имело в глазах отцов (включая блж. Августина с его тринитарной концепцией, с которой у него, тем не менее, есть несколько общих пунктов) нормативной ценности.