Прерванная история русов. Соединяем разделенные эпохи

В попытках разобраться с именем Север не обращали также внимания на то, что в древнегреческой мифологии, например, понятие северной части земли было также связано с теонимом Борей – богом северного ветра, а уже от этого теонима произошли географические обозначения для северных широт типа borealis. От теонима Борея произвели и имя легендарных гипербореев, т. е. не этноним произошёл от стороны света, а сторона света начала называться по этнониму или исходно – по теониму Борей.

Древнерусский сивер как северный холодный ветер родственен древнегреческому божеству северного ветра Борею. Следовательно, сивер могло когда-то быть и теонимом Сивер/Север – древнерусским «собратом» древнегреческого Борея. А Север в летописной традиции имел вариант «Севера», в украинском же языке название Северской земли, или Северщины, осталось как «Сiверщина». На картах России XVI–XVII вв. Северская земля обозначалась как Severia, т. е. могло быть и именем женского рода, принадлежавшим древней прародительнице северян и сохранившимся в полабской традиции под именем богини Сивы. Все это важно учитывать при исследовании древнейшей истории Русского Севера или русов-северян, которые в греческой традиции назывались скифами гиперборейскими.

Борей – бог северного ветра в греческой мифологии. Изображение на Башне ветров в Афинах

Основу древнейшей сакральной общности, связывавшей в древности народы нашей страны, составили, по моим предположениям, солярные культы. Постараюсь раскрыть высказанное предположение, используя некоторые из них, а также такой источник, как историческая топонимика. Связующим звеном в обширной тематике солярных культов послужит анализ слова Кола.

Итак, север/сивер как северный ветер имеет явную смысловую аналогию с древнегреческим Бореем. А в пантеоне языческих божеств есть богиня полабов Сива, имя которой созвучно слову «сивер» и которую Гельмольд называл в числе трех главных богов южнобалтийских славян. С именем Сивы может иметь связь мужское имя Сивар (Sievert, Sywardt), которым в немецких источниках называли летописного Синеуса.

Необычайно широкое распространение имени Кола в качестве топонима или топоосновы кола-/кол-в Восточной Европе и Сибири давно привлекало моё внимание. Можно отметить и многочисленные топонимы Кольского полуострова на севере: река Кола, Кольский залив, название самого полуострова, острова Колгуев и др., и древнее название Кавказа у Гекатея Милетского (конец VI–V в. до н. э.) как Кольские горы; на юго-восток от полуострова Кола – летописная Колопермь и р. Колва, а также – Колыванский камень – сохранившееся в народной традиции название Урала, поскольку слово «камень» в древнерусской традиции означало и отдельную гору, и горный кряж, но совершенно конкретно относясь к Уралу, который, вероятно, играл важную сакральную роль в древнерусском народном мировоззрении, ибо камень – один из наиболее древних объектов почитания; далее через Урал – Колыванская дорога, Колыванский ключ, Колывани Западной Сибири вплоть до Колывани камнерезной на Алтае вблизи реки Колыванки, озера Колывань и Колыванского хребта; Колывань/Таллин и Колобжег на Балтийском Помории – один из главных древних городов Помория наряду с Волином и Щецином, а также город Коло в нынешнем Кольском повяте (районе) Великопольскоого воеводства. Есть, кроме того, многочисленные Колывани в Поволжье, в центральных областях России и т. д.

География мира по Гекатею Милетскому, VI в. до н. э.

Большое распространение получило имя Кола или его основа кол-в антропонимике: есть царское имя Колаксай из скифской истории, а также имя Кол из договора князя Игоря (Егри, Уто, Кол, Гуды). В древнерусских песнях упоминаются богатыри Колыван сын Иванов, Иван Колыванович, Самсон Колыванович. Прославился в русской истории рязанский боярин, воевода и богатырь Евпатий Коловрат – герой народного сказания XIII в. Известно в династийном именослове венгерских государей имя Коломан, известен чешский дворянский род Коловраты. Даже этот предварительный обзор показывает, что приверженность данному имени не могла быть случайным фактором. Попробуем выяснить, чем она могла быть вызвана.

Евпатий Коловрат, памятник в Рязани. Скульптор Олег Седов

Но анализ феномена имени Кола сразу же наталкивается на серьёзную проблему. Если Кола как антропоним явно принадлежит к индоевропейской культурно-языковой традиции, то Кола как топоним рассматривается в большинстве случаев в лоне уральской языковой семьи. Определяется это тем, что, согласно существующим в науке представлениям об этнической карте евразийских ареалов в древности, вся огромная территория от Ангары до Балтики, включая северную и центральную части Восточной Европы с верховьев Волги и Оки и на север до Белого моря, начиная с конца IV – начала III тысячелетия до н. э. и вплоть до середины – конца I тысячелетия н. э., т. е. до расселения носителей восточнославянских языков, была заселена носителями одной-единственной языковой семьи – уральской. Что древнейшей, этнически верифицируемой языковой общностью северных и центральных областей Восточной Европы являлись исключительно народы уральской языковой семьи, т. е. носители финно-угорских и самодийских языков, мигрировавших со своей прародины близ Северного Урала, между нижними течениями Оби и истоками Печоры в пределы Восточной Европы не позднее эпохи неолита (с рубежа IV–III тысячелетий до н. э.).

Хотя вместе с этим продолжают указывать на то, что в северной топонимике по-прежнему много белых пятен, происхождение названия не всегда может быть объяснено, нередко первоначальное значение слова утрачено и пр. В качестве примера ссылаются на три наиболее значительные реки Кольского полуострова – Колу, Кандалакшу и Тулому. По каждому из этих названий предпринимались попытки искать этимологию названий из саамского языка, но даже с оговоркой, что названия могли претерпеть ряд фонетических изменений в результате недопонимания и ослышки, все-таки констатируется, что с полной уверенностью нельзя остановиться ни на одном из предложений.

Так обстоит дело с гидронимом Кола на Кольском полуострове – его финно-угорское происхождение лингвистическими исследованиями подтвердить не удалось. Поскольку известно, что названия рек и других водных феноменов обнаруживают особенную консервативность, то попытки толковать из саамского или других финно-угорских языков и такие названия, как Кольский залив, да и сам Кольский полуостров, тоже могли бы быть признаны бесперспективными. Но к этим топонимам я вернусь позднее.

Напомню общеизвестные слова одного из русских исследователей XIX в. Н.И. Надеждина о значении такого источника, как историческая топонимика: «Земля есть книга, где история человеческая записывается в географической номенклатуре». Однако если эту книгу попытаться читать, исходя из неверного языка, то она заговорит по принципу «твоя моя не понимай». Поэтому я попробую объединить топонимы с основой на кола/коло с вышеназванным индоевропейским именословом и рассмотреть все в русле древнерусской сакральной традиции. Почему сакральной?

Здесь следует вспомнить, что, расшифровывая архаичную географическую номенклатуру, нельзя ограничиваться сугубо лингвистическим анализом, не принимая в расчёт, что архаичные имена природных феноменов создавались в эпоху мифопоэтического мышления и отражали представления первобытного общества о мироздании, об общей картине мира, о своей земле как земле своих предков и о чужой земле как земле чужих предков и т. д. Мифопоэтическое сознание было основой духовной жизни первобытного общества. Следовательно, при проникновении каких-либо этнических групп в землю иного народа должны были вступать во взаимодействие и их мировоззренческие представления. Имена более могущественных и сильных предков должны были вытеснять тех, кто слабее. Если пришельцы усваивали топонимы, уже бывшие до них, то в этом следует видеть и идеологический аспект, в частности принятие местных культов предков, местной сакральной традиции. И наоборот: если пришельцы утверждали свои феномены культуры (топонимы, этнополитонимы и пр.), то это отражало процесс внедрения новых ценностей «пришлой» сакральной системы.

Кольский полуостров на карте «Tabula Russie», 1614 г.

Как представляется, освоение какой-либо этноязыковой общностью новых территорий происходило в большинстве случаев во взаимодействии как с уже проживавшим там населением, так и с предками этого населения через определённые ритуалы, т. е. слияние двух разноэтнических систем в одну общность означало и объединение их духовных традиций в единую систему ценностей, включая и ономастику, где все разряды имён, начиная от топонимов, были связаны с далёким прошлым каждой из общностей и с именами древних божеств-оберегов.