Преследуемый

— Приветствую тебя, Шийахан О Суллувен, — сказал он. — Наконец мы снова встретились.

Сквозь шлем, я увидел, как на лице его появилась самодовольная усмешка, и мне сразу же захотелось двинуть ему в челюсть. «Фей-радар» я на всякий случай оставил — не доверяю я этому парню. Без защиты, он может заставить меня думать, что стоит метрах в дести не двигаясь, а на самом деле уже вытаскивать кинжал, чтобы вспороть мне кишки.

— Приветствую, Брес. Но теперь я для всех Аттикус.

— Что-то ты не в духе. Не рад меня видеть? — он вопросительно склонил голову вправо, насколько позволял шлем.

— С чего бы? Мы уже долгое время не виделись, и я не против не видеться еще столько же. А ты разве не в курсе, что костюмированную вечеринку в духе средневековья здесь проводят в Феврале? Ты опоздал примерно на год.

— Не слишком то гостеприимно, — нахмурившись, ответил Брес. Оберон был прав — пахнет морем и рыбой. Будучи богом земледелия, должен был бы пахнуть землей и цветами, но вместо этого, воняло от него, как на причале. Видимо сказывались гены предков-фоморов, которые большую часть жизни проводили в море. — Я мог бы посчитать это за оскорбление, если захотел бы.

— Так давай уже. Ты разве не за этим сюда явился?

— Я здесь по просьбе старого друга, — сказал он.

— Так нарядиться тоже он тебя попросил? Если да, то он тебе после этого не друг.

— Кто это, Аттикус? — вдова МакДонагх поинтересовалась с веранды. Я не сводил глаз с Бреса, крикнув ей в ответ.

— Один знакомый. Он скоро уходит.

Время действовать. Я мысленно приказал Оберону не двигаться, но, когда я скажу, прыгнуть на Бреса сзади, кусать за ногу и стараться повалить.

— Как только он упадет, прыгай в сторону, — мысленно сказал я.

— Понял, — ответил Оберон.

Брес продолжил, словно вдова не перебивала нас.

— Энгус Ог желает получить назад меч. Отдай его мне, и тебя оставят в покое. Все проще простого.

— Что ж он сам не пришел за ним?

— Он неподалеку, — ответил Брес. Сказано, чтобы заставить меня нервничать. Сработало, но я был настроен не дать этому сыграть им на руку.

— Какова твоя роль в этом, Брес? Что за маскарад с доспехами?

— Не твое дело, друид. Твое дело — отдать нам меч и остаться в живых или отказаться и принять свою смерть.

Последние лучи закатного солнца исчезли за горизонтом, и наступили сумерки. Время фей.

— Скажи, зачем ему меч? Не похоже, чтобы сейчас в Ирландии правил король, которому необходим помощник из племени Даны, чтобы объединить враждующие племена.

— Тебе это знать необязательно.

— Еще как обязательно, — сказал я. — Просто тебя он, видимо, тоже не посвящает в свои планы. Вот он, Фрагарах, — я коснулся рукой рукоятки за плечом. — Если я сейчас отдам его, ты просто уйдешь, а Энгус Ог навсегда забудет обо мне?

Несколько секунд Брес пристально смотрел на меч, а затем усмехнулся.

— Это не Фрагарах, друид. Я видел его. Чувствовал внутри магию. В твоих ножнах самый обычный меч.

Вау, Радомила со своими маскирующими заклинаниями просто жжет.

Внезапно зеленый слой ауры начал меняться. Брес медленно начал доставать свой меч из ножен, пристально наблюдая за моей реакцией. Я оставался неподвижным, притворяясь, что не вижу сквозь скрывающие чары. Брес либо знал, что Фрагарах настоящий, и хотел разрубить меня, чтобы забрать меч; либо просто хотел разрубить меня для поддержания репутации. Представляю его рассказ о доблестной победе в честном бою, хотя, на самом деле, сейчас он планирует подло подкрасться и убить меня исподтишка.

— Уверяю тебя, меч настоящий, — сказал я Бресу, а Оберону сказал, что планы меняются. — Как только я скажу, ляг сзади него. Я толкну его на тебя, и он споткнется.

— Окей.

Иллюзорная копия Бреса пожала плечами и ответила.

— Можешь отдать эту дешевую железяку, если ты так хочешь. Но это даст лишь небольшую отсрочку. Я вернусь, но уже с другими условиями. И они будут гораздо суровей, чем те, которые я предлагаю тебе сейчас.

А в это время настоящий Брес, окруженный чарами невидимости поднял меч, планируя разрубить меня пополам, используя мощь своей двухсоткилограммовой туши.

— Сейчас, Оберон, — приказал я, стараясь казаться невозмутимым, словно раздумывая над предложением, и стал рассуждать вслух, стараясь скрыть приближение Оберона.

— Брес, кажется, ты кое-что упускаешь, — сказал я, но он уже опускал меч. В последний момент мне удалось увернуться от лезвия. Его двойник все еще стоял и ухмылялся, но я больше не обращал на него внимания. Брес, окруженный зеленым ореолом только что попытался убить меня. Пока он пытался выпрямиться, я ударил по нервным окончаниям на его запястье, и он выронил меч. Потом нанес удар по голове. Шлем защитил его лицо, но создал звон в ушах, заставивший его попятиться.

Не дожидаясь пока он оправится, я присел и, резко развернувшись, нанес ему удар ногой в солнечное сплетение. Он зашатался назад и с диким грохотом вперемешку со звоном бронзы рухнул, споткнувшись об Оберона. Жить будет, но от унижения оправится нескоро. Копия Бреса начала мерцать и соединилась с ее владельцем, распластавшимся по земле.

Можно было на этом остановиться. Если поблизости был хотя бы один фей, который видел, как Брес неуклюже приземлился на задницу, его еще долго будут высмеивать, а история обрастет самыми невероятными подробностями. Разве только, никто не узнает, что он пытался убить меня, обманув с помощью копии. Брес не рискнул бы драться честно. В честном бою против меня, ему не победить — он никогда и не был умелым бойцом. Если он останется жив, то начнет посылать за мной толпы наемников, как это уже делает Энгус Ог. Зачем мне двойная головная боль?

Плюс, выражаясь языком современности, он был обычным придурком.

Значит, отступать мне некуда. Пока он все еще лежал на земле, я достал Фрагарах и с силой вонзил его в центр брони. Меч легко рассек доспехи, не встретив никакого магического сопротивления. Брес выпучил глаза и уставился на меня в недоумении. Он уже выжил в нескольких грандиозных битвах в прежние времена (несомненно, в более надежных доспехах), где в случае смерти мог стать героем, но из-за своего раздутого эго погибнет в битве, длившейся менее десяти секунд.

Я не злорадствовал — именно поэтому многие становятся прокляты. Быстро выдернул Фрагарах, вызвав болезненный стон Бреса, и отрубил его голову, пока он не успел пробормотать предсмертное проклятие.

— Когда он сказал отдать ему меч, не думаю, что он имел в виду проткнуть его им, — сказал Оберон.

— Он попытался разрубить меня, — ответил я.

— Правда? Я не видел, пока лежал позади него.

— Главное, что он не видел тебя. Отличная работа, Оберон.

— Ты убил его, — услышал я заикающийся голос вдовы. Она стояла у входа, трясущимися руками сжимая стакан с виски, пока он не выскользнул и вдребезги разлетелся на мелкие осколки.