Преследуемый

— Ты убил его. Теперь ты и меня убьешь? Чтобы я оправилась к своему Шону на небеса?

— Нет, миссис МакДонагх, конечно, нет, — я спрятал Фрагарах в ножны, чтобы еще сильнее не пугать вдову, хоть и не успел очистить лезвие от крови. — Мне не зачем вас убивать.

— Но я же свидетель твоего преступления.

— Это не преступление. Мне пришлось его убить. Это была самозащита.

— Не похоже на самозащиту, — сказала она. — Ты ударил его, толкнул, чтобы тот упал, пронзил его мечом, а потом отрубил голову.

— Просто вы не видели всего, что произошло, — ответил я, качая головой. — Я закрывал вам обзор. Он попытался разрубить меня. Видите его меч на земле? Не я вынул его из ножен.

Я оставался на месте, выжидая, когда она осмотрится. Когда кто-то думает, что вы можете причинить ему вред, последнее, что нужно делать, это пытаться приблизиться к нему и пытаться успокоить (хотя в фильмах все так и происходит).

Вдова прищурила глаза, рассматривая лежащий рядом с Бресом меч, и я видел, как на лице ее отразилось сомнение.

— Да, кажется, я слышала, как он угрожал тебе, — сказала она, наконец. — Но я не видела, чтобы он двигался до того, как ты ударил его. Кто он? Что ему было нужно от тебя?

— Он старый мой враг, — начал я, но вдова перебила.

— Старый враг? Но тебе ведь всего двадцать один! Сколько же лет вы враги?

Боги Всевышние, она и представить себе не может сколько.

— Ну, по моим меркам старый, — ответил я, и вдруг понял, в какую историю она поверит. — На самом деле он был еще врагом моего отца, а потом стал и моим врагом, если вы понимаете, о чем я. И после смерти моего отца, я стал его целью. Поэтому я и переехал сюда, подальше от него. Но несколько дней назад я узнал, что он узнал, где я и скоро придет. Так что я решил носить с собой меч, если придется защищаться.

— Почему ты не купил себе пистолет, как делают все эти американцы в фильмах?

Я широко улыбнулся.

— Потому что ирландец, миссис МакДонагх. И ваш давний друг, — мягко сказал я и сложил ладони в умоляющем жесте. — Пожалуйста, вы должны мне поверить. Мне пришлось убить его, или это сделал бы он. Вы ведь знаете, что я ни за что на свете не причиню вам вреда.

Она все еще сомневалась, но начала колебаться.

— Почему они с твоим отцом стали врагами?

Я не смог вот так сразу придумать правдивый вариант, поэтому просто немного изменил правду.

— На самом деле все из-за этого меча, — ответил я, ткнув большим пальцем в рукоять Фрагараха. — Отец украл его много лет назад. А я считаю, что просто вернул народу Ирландии. Ведь этот меч оттуда, а враг отца держал его в своей частной коллекции, но сам был британцем. Мне это казалось несправедливым.

— Он был британцем?

— Вот именно, — мне было стыдно обманывать вдову, таким образом, но я не мог стоять посреди улицы всю ночь, чтобы рядом лежало тело Бреса с отрубленной головой. Муж вдовы был в рядах движения Прово во время конфликта в Северной Ирландии и был убит одним из солдат Ольстерских добровольческих сил, которых вдова всегда, заслуженно или нет, считала марионетками Англии.

— Тогда можешь сжечь этого ублюдка у меня на заднем дворе, и, Боже, пропади пропадом эта королева и ее чертовы приспешники.

— Аминь, — закончил я. — И спасибо вам.

— Да не за что, дорогой, — ответила она и засмеялась. — Знаешь, что говорил мой Шон, упокой Господь его душу? Он говорил: «Хороший друг, дорогая Кэти, если будет нужно, поможет тебе спрятаться, а настоящий друг поможет тебе спрятать тело». — Она разразилась хриплым смехом и всплеснула руками. — Пожалуй, этот мешок с костями крупноват, чтобы помочь тебе спрятать его. Но ты ведь знаешь где лопата?

— Естественно. Миссис МакДонагх, нет ли у вас в доме что-нибудь освежающего вроде лимонада? Работа, похоже, предстоит долгая.

— Ну, конечно, мальчик мой. Ты принимайся за дело, а я пойду, принесу что-нибудь.

— Не знаю, как вас благодарить, — когда она исчезла в доме, я повернулся к Оберону, все еще скрытого чарами.

— Сможешь оттащить его голову на задний двор? — спросил я. — Нужно убрать его с улицы. Ночь уже наступила, и скоро начнут включать фонари. Да и фар проезжающих машин буде достаточно, чтобы кто-то заметил обезглавленное тело на дороге.

— На шлеме ухватиться не за что. Я могу докатить его носом туда.

— Сойдет, — ответил я. Когда я нагнулся, чтобы подобрать Бреса, а Оберон начал игру в футбол, отрубленной головой, черная ворона приземлилась рядом с домом вдовы. Бросила взгляд на резню вокруг и сердито повернулась ко мне.

— Да знаю, — прошептал резко. — Я в полной жопе. На заднем дворе можно будет нормально поговорить, я все равно туда его тащу.

Ворона бросила еще один злой взгляд и, взмахнув крыльями, направилась за дом.

Я перетащил Бреса с улицы и с трудом взвалил на себе на плечо. Кровь стала стекать на заднюю часть рубашки — придется сжечь всю одежду.

Когда я, наконец, дотащился до заднего двора, Морриган уже приняла человеческий облик и, уперев руки в бедра, поджидала меня. Глаза горели в ночи. Беседа будет не из приятных.

— Наш договор, по которому ты обретаешь бессмертие, не подразумевал, что теперь ты можешь убивать детей из племени Даны, — прорычала она.

— И защищаться от них он тоже не подразумевал? — спросил я. — Он пытался разрубить меня пополам, создав свою копию, Морриган. Если бы не мой амулет, я бы и не заметил, как его меч прошел сквозь меня.

— Но выжил бы, — подчеркнула Морриган.

— Ага, и в каком состоянии оказался бы? Прости, что не хочу проверять, сколько и какую боль могу вынести, — сказал я, бесцеремонно скидывая тело Бреса на газон.

— Расскажи мне, что именно он тебе сказал. Все до единого слова.

Пока я старался пересказать все, что помню, она наблюдала за мной с каменным лицом, только глаза разъяренно горели. Но к концу рассказа, когда я дошел до той части, где использовал невидимость Оберона, чтобы обмануть и прикончить Бреса, практически померкли.

— Что ж, это было непростительное высокомерие с его стороны. Он заслужил такую глупую смерть, — сказала она. — А эти ужасные доспехи! — но затем перевела взгляд на отрубленную голову, валяющуюся в стороне. — Когда об этом узнает Бритт, она заставит принести ей тебя примерно в таком же виде. А мне придется отказать ей. Ты хоть представляешь себе, что она сделает?!!

— Я прошу прощения, Морриган. Может, если ты расскажешь ей, как все было на самом деле, она не будет требовать кровь за кровь. Сама представь: из всех в племени богини Даны он погиб самой глупой смертью. И почему выполнял поручение Энгуса? Требовать смертного приговора за такого, как он, просто смешно.