Преследуя восход

— Теперь мы находимся ниже их ватерлинии, — задыхаясь, сказала Молл, поднимая фонарь. — Так что тут должен быть оружейный склад — он открыт, мы застали их спящими! И, наверное, лазарет!

Это была тяжелая дверь, обшитая медью, в ней было маленькое зарешеченное окошечко на уровне глаз волка. Я схватился за решетки и приподнялся, чтобы заглянуть в него. Там была другая дверь с большим окном, и когда Молл подняла фонарь…

— Клэр!

Она была там, ее белокурые волосы в беспорядке, блузка, в которой она ходила на работу, висела клочьями, она скорчилась на узкой койке и смотрела на меня с неприкрытым ужасом. Затем ее рот открылся, и до меня донесся ее хриплый голос:

— С-Стив!

— Держись! — закричал я, стараясь справиться с диким смятением. Увидев ее здесь, такую знакомую по моей обычной, повседневной жизни, я ощутил, как меня переполняет жуткое сознание того, что я сплю, что все это нереально. Ощущение было таким сильным, что окружавшие меня доски переборок как бы растворились в тумане, а угроза, которую они несли, потеряла свое значение. Соблазн покориться сну охватил меня — пусть все идет своим чередом, а я буду ждать, пока проснусь. Но я протянул к ней руки — и не смог войти. Что бы там ни разделяло нас — дверь или сон, оно было слишком реальным.

— Держись! Мы тебя вызволим! — И, спрыгнув вниз, я стал колотить топором по двери. Один из матросов, огромный обезьяноподобный мужик с покатыми плечами, схватил топор волка и присоединился ко мне, от могучих взмахов его топора полетели щепки и обломки. Дверь уже начала поддаваться, когда позади нас прозвучал еще более громкий треск и помещение залил тусклый желтый свет фонаря. Удар матроса пришелся мимо цели. За нашими спинами распахнулась другая дверь. Через эту дверь в помещение ворвались волки, а во главе их — самый огромный из тех, кого я видел, мерзавец с короткой бородой и запавшими глазами, одетый в грязный красный сюртук, расшитые штаны (еще более грязные) и видавшую виды высокую шляпу, под которой была красная пиратская повязка. Вокруг его шеи висела целая сеть золотых цепей, а на одной из них — тяжелый ключ. Он был бос, и я понял, почему волки носят такие тяжелые башмаки: на каждом кончике слонового пальца был не человеческий ноготь, а узкий желтоватый коготь.

— Ах ты предерзостная свинья! — заревел он почти нечленораздельно. — А ну, отыдь!

— Продолжай! — приказала Молл и легко отскочила назад. Огромное существо что-то прорычало, и за его спиной на нас нацелилось не меньше дюжины мушкетов. Молл громко рассмеялась и широко распахнула первую же попавшуюся ей дверь.

— Хочешь палить прямо здесь? Дерзай, голубчик! Только вот сперва закрой свой пороховой склад, а потом давай! Не то одна пуля — и мы пойдем к ангелам, а ты — к своему черному хозяину! Неужто ты так торопишься в ад?

Еще до того, как она закончила, волк свирепо и яростно что-то прошипел своим жутким голосом, и мушкеты опустились.

— Я научу тебя, как вмешиваться, сука! Я выпущу из тебя твои вонючие кишки и скормлю их тебе! — Он выхватил витиевато разукрашенный меч примерно такой же длины, что и у Молл. — Схватить их! — И бросился в атаку. Остальные последовали за ним с жутким воплем. Молл оттолкнула меня локтем и встретила его удар мечом, но даже она пошатнулась от силы этого удара. А потом вся эта воющая стая ринулась на нас, мы дрогнули и оказались в такой давке, что только гигант и Молл могли свободно видеть свое оружие, размахивая им над нашими головами и нападая друг на друга, — свалка оттеснила их. Я отчаянно цеплялся за дверной косяк, чтобы не быть отброшенным в сторону, буквально впиваясь в расщепленное дерево пальцами; еще минута — и дверь точно откроется.

Но из трюма снова хлынули волки, и маленький коридор заполнила дерущаяся возбужденная толпа. Здесь сказывалось численное превосходство, и дюйм за дюймом нас оттесняли назад к трапу. Я лихорадочно пытался снова пробиться к двери, за которой была Клэр, но какой-то волк проскользнул к ней, загородил мне путь, и меня отнесло вместе с остальными.

— Прочь отсюда! — закричала Молл. — Назад — и наверх! Здесь от нас уже никакой пользы…

— Нет! — в отчаянии завопил я. — Господи, мы не можем ее бросить! Не…

Край ступеньки больно ударил меня по лодыжкам, и, поскользнувшись, я свалился прямо в эту смертельную давку. Чья-то рука сгребла меня за рубашку и подняла на трап.

— Не сходи с ума! — задыхаясь и тряся меня, закричала Молл. — Что нам еще остается делать? Теперь мы нашли ее, и что толку с того, что нас перебьют! А на палубе, если все пойдет хорошо, мы соберемся и очистим это крысиное гнездо в несколько секунд!

— Клэр! — завопил я. — Держись, девочка! Держись!

— Стив! — услышал я ее крик. — Стив! Не надо!..

— Мы вернемся! Ты слышишь? Мы вытащим тебя…

Я буквально задохнулся. С яростным воем гигантский волк бросился вперед, сшиб одного из своих, преграждавших ему путь, и занес меч над головой Молл. Стиснутая как в ловушке, под неловким углом, она ударилась спиной о меня, но сумела выбросить вперед руку, чтобы перехватить меч и удержать его на мгновение — не более. Я решил, что честная игра — это явно не то, что здесь нужно, и, напрягая каждый мускул обеих рук, потянулся через ее плечо и обрушил абордажный топор на голову волка. Я почти ждал, что топор переломится, но этого не произошло. Я разрубил его шикарную шляпу пополам прямо в центре и ударил его по черепу со звуком, похожим на треск расколотого полена. Волк заорал пронзительным высоким криком, его меч выпал из судорожно дергавшихся пальцев, он закружился на месте и тяжело осел, широко раскрыв глаза. По-моему, он там и подох с моим топором в черепе, но в такой давке ему было некуда падать.

— Очень чувствительный удар! — торжествующе закричала Молл, а волки в смятении на мгновение отступили назад. Оставшись без оружия, я схватил меч вожака, скатывавшийся по их тесно сдвинутым плечам, и замахнулся им на волков; к моему удивлению, меч оказался более маневренным, чем топор, и они снова отступили. Последний из наших людей, оставшихся в живых, добежал до лестницы и проскользнул мимо нас, и мы с Молл стали медленно пятиться. Ее меч защищал узкий проход, а мой — делал вид, что защищает. Но как только мы достигли верхней ступеньки, Молл бросилась бежать, таща меня за собой, а вслед нам со свистом полетели запоздалые пули, выбивая щепки из переборки.

Но и на палубе все складывалось скверно. Мы появились в густеющем тумане, желтом от порохового дыма, в жутком вопящем аду, перед стеной рубящихся тел, бросавшихся то в одну, то в другую сторону. Оттуда вырвался Джип и почти сгреб нас в охапку, когда мы налегали на дверь люка и пытались ее захлопнуть.

— Больше никого? — спросил он. — Возвращаемся на «Непокорную», ничего другого не остается! Будь же разумным, Стив! Мы тут держали их, чтобы дать вам там, внизу, время, но нам не продержаться до конца! Их слишком много, будь они прокляты, лезут из всех щелей, как тараканы! По-моему, их тут набито больше, чем на португальском корабле с рабами!

— А Пирс… спасательная группа…

— Они вырубают эту чертову мачту! А теперь будь так добр…

Но выбора у меня уже не оставалось. Из тумана раздался неожиданный рев и одинокий страдальческий крик: «Идут!» А потом ряд вдруг разбился на дерущиеся кучки людей.

— Держаться вместе, «Непокорная»! — заорал Джип. — Не давайте окружить себя! Собирайтесь группами и пробирайтесь к борту. Как можно скорее!

Тут волки кинулись на нас, и мы стали биться уже за наши жизни. Имея в руках громадный меч, я мог бы оказаться в беде, но здесь не было места фехтовальной науке, здесь было так: сходились, резали и рубили с остервенением любого волка, что попадался на пути, выкрикивая нечленораздельные проклятия и плюясь, когда ругательств уже не хватало. Казалось, прошел целый век, пока мы пробились к поручням, — кучка людей, покрытых запекшейся кровью, ноги и клинки в какой-то гнили. По всему борту наши женщины и мужчины сыпались назад, на «Непокорную», и мы также не стали церемониться, спрыгнув вместе с остальными. Мои глаза застилала пелена, может быть, от дыма, но, по-моему, я плакал, когда мои ноги вновь ступили на нашу палубу.