Пресс-центр

Дигон улыбнулся.

— Я же сказал вам: они — это они, а я — это я… Убежден, что телефонные разговоры моей корпорации фиксируются аппаратом ФБР, оттуда вполне возможна утечка информации, она, впрочем, возможна, увы, и в моем штабе… Поэтому главное я открываю вам. Одному. И никому более.

Вэлш нажал на одну из кнопок пульта; пророкотал низкий бас из двух динамиков, укрепленных где-то под потолком:

— Центральный пункт информации слушает.

— Меня интересуют данные по Леопольдо Грацио, финансисту.

— Центральный пункт информации настаивает на том, чтобы вы назвали свой пароль и номер удостоверения.

— Тридцать восемь — восемьдесят семь, номер карточки девять тысяч один, дробь кэй даблью.

— Благодарю вас, — пророкотал низкий бас, и на стене как раз напротив кресла, где расположился Дигон, появилось изображение Леопольдо Грацио: высокий, чуть располневший мужчина с белозубой улыбкой, в строгом черном костюме. — Приблизительная стоимость акций, скупленных его фирмами в последние месяцы, — начал рокотать бас еще в более низком регистре, — исчисляется в сто семьдесят миллионов долларов; близок к концерну Блика, владеет контрольным пакетом акций в фирме «Грацио корпорейшн», стоимость которых равна двумстам сорока миллионам долларов; особая активность его представителей зафиксирована за последние месяцы в Гаривасе, Бразилии и Эквадоре. Объект интереса в Бразилии — акции «Фольксвагена», в Эквадоре — игра на понижение акций компании ИТТ, в Гаривасе он поставил на какао-бобы, скупая акции «Фрут компани» на биржах Женевы, Гонконга, Амстердама и Франкфурта. Имел две беседы с премьер-министром Гариваса полковником Мигелем Санчесом, предложил заем в сто миллионов долларов для реализации проекта единой энергосистемы в стране после того, как какао бобы завоюют мировой рынок. Концерн Грацио проявляет серьезный интерес к энергетическому бизнесу, владеет семнадцатью процентами акций в «Электрисите женераль» и семью процентами «Электрищегезельшафт ам Майн». Грацио имеет надежные связи с руководителями профсоюзов работников электростанций Федеративной Республики Германии, Бельгии, Дании и Испании, которые, в свою очередь, постоянно контактируют с министрами экономики соответствующих государств. Таким образом, в случае, если Грацио разместит заем в Гаривасе и правительство полковника Санчеса подпишет с ним договор, интересам Соединенных Штатов может быть нанесен определенный ущерб, поскольку ключевые посты по связям с экономикой Гариваса перейдут в руки центристских, а возможно, и социалистических (Испания, Франция) правительств Европы.

Рокочущий бас продолжал выдавать бесстрастную информацию:

— Оперативные данные о Леопольдо Грацио: весьма скромен во время публичных выступлений, порочен до определенной меры, к гомосексуализму, группенсексу не склонен, имеет двух любовниц Мадлен Роша в Париже, рю Тильзит, семь, и Анжелику Фор, Бад-Годесберг-Лисем, Ауф дем Колленхоф, тридцать два, по итальянским законам не имеет права на развод, платит жене Анжелике фон Варецки, с которой не живет уже двенадцать лет, сорок пять тысяч долларов на содержание, к азартным играм не пристрастен, упрям в достижении цели, внутренне одинок, ценит ласку, к попытке подвести к нему нашего агента Муар отнесся подозрительно, в прошлом поддерживал деловые связи с представителями марсельской и палермской мафии через некоего Гастона, предположительно Яна Гломбу, проживавшего в Мюнхене, его дилерами на бирже Цюриха являются Хуан Бланко и Бенджамин Уфер, сам он никогда в зале бирж не появляется, во время кризисных ситуаций, как правило, находится на борту своего самолета, откуда держит постоянную связь с дилерами; из концернов США в связях с ним зафиксирована группа Моргана, однако попытка использования его в интересах концерна успехом не увенчалась; можно полагать, что он относится к числу финансистов «новой волны», которые полагают разумным развитие связей не только с представителями националистических режимов, выступающих с критикой нашей политики, но и с социалистическими странами, поскольку это, по словам гамбургской журналистки Мари Кровс, взявшей интервью у Грацио, «угодно европейской тенденции, а она весьма условно делима на „западную“ и „восточную“, да и то чаще всего в идеологической сфере; что же касается экономики, то Европа не может не быть единым организмом…».

— Хватит, — сказал Дигон, — это самое важное. Что известно о его контактах с Кремлем?

Вэлш снова закурил, вместо него пророкотал низкий бас:

— Зафиксирован факт переговоров фирмы «Петролеум индастри» с Внешторгбанком России по поводу совместного проекта; работа экспертов продолжается, Грацио имеет одиннадцать процентов акций «Петролеум».

— Пусть он теперь не слушает нас, — сказал Дигон Вэлшу, — поблагодарите его, и пусть отключится…

— Это автомат, — усмехнулся Вэлш, — робот, он не умеет реагировать на слово «благодарю», глядишь, и ответит бранью… Что касается подслушивания, то гарантировать ничего не могу, мы находимся в оперативном центре, здесь каждое слово фиксируется, как в кабине реактивного бомбардировщика…

— Хорошо, тогда ответьте мне под вашу поганую запись: как долго вы намерены терпеть этого самого полковника Санчеса? Если нет, то существует ли у вас замена ему и опасно ли для моих и ваших интересов в пограничных с Гаривасом странах возможное развитие ситуации, сумей Леопольдо Грацио закрепить там свои позиции?

— Существует девять вариантов, разработанных, — зарокотал было бас, но Вэлш живо нажал на одну из кнопок, и на втором экране, вмонтированном в стену, тревожно зажглись два слова: «Но ансэ!» — «Не отвечать!»

— У нас есть кое-какие соображения, мистер Дигон, нас не может не тревожить политика полковника Санчеса, хотя пока нет реальных доказательств его связей с Кремлем или Кастро… Пожалуй, мы готовы будем помочь вам информацией, если вы решите поставить на здравомыслящие элементы в Гаривасе… В первую очередь я имею в виду майора Лопеса, министра обороны… Я солидарен с Карлом Марксом — лишь уповая на решение экономических проблем, мы сможем добиться угодных нам политических корректив…

— По поводу этого самого министра Лопеса тоже будет «Не отвечать!»? Или какими-то сведениями об этом парне вы можете поделиться?

— Мы им очень дорожим, мистер Дигон, поэтому я готов дать вам лишь строго дозированную информацию. В случае, если вы решитесь на прямой контакт с Лопесом и он пойдет на этот контакт, я открою вам то, что пока должно оставаться тайною Штатов.

— Спасибо, мистер Вэлш, я тронут вашей откровенностью, мне хотелось бы увидеться с вами после того, как я обговорю мои планы с майором Лопесом, не возражаете?

— Мои коллеги заинтересованы в этом не меньше вас, мистер Дигон, несмотря на то, что это не затрагивает их финансовых интересов…

Дигон усмехнулся.

— А вы покупайте акции моей дочерней фирмы «Континентл фуд индастри», именно она станет играть на понижение стоимости акций какао-бобов Гариваса… Тогда вы в случае удачи предприятия на доллар получите не меньше пяти. Спасибо за то, что нашли для старика время…

26

14.10.83 (17 часов 04 минуты)

Корреспондент провинциальной «Стар» Фрэнк По прилетел в Шёнёф в девять вечера, взял такси возле маленького аэропорта и попросил шофера отвезти его в европейский Пресс-центр.

Там он сразу же пошел в бар, надеясь отыскать кого-либо из знакомых; сейчас здесь шумели, пили, спорили, рассказывали анекдоты; это были, в основном, европейцы; один лишь американец — Фрэнк определил его по клетчатому пиджаку, узеньким брюкам и тяжелым черным полуботинкам (никто так не традиционен в фасоне одежды и обуви, как американцы, которым за пятьдесят) — сидел за стойкой и, быстро пролистывая страницы пресс-бюллетеней, пил лимонный сок птичьими, очень маленькими, жадными глотками.

К нему он и подошел.

— Я Фрэнк По из «Стар», можно, я сяду рядом?

— Я «сэр Все» из ниоткуда, — ответил американец. — Здесь не принято спрашивать разрешения, если свободно, садитесь, и все тут…

— Меня пригнали сюда, потому что коллега из Гамбурга, кажется, Мари Кровс имеет какую-то информацию по делу шлепнувшегося миллионера из Палермо. Вы ее не видели?

— Видел. Она скоро вернется, куда-то уехала… Мечется все время, пытается опубликовать свои разоблачения, воюет против нашего агрессивного империализма, а беднягу никто не печатает… Как это все смешно, — вздохнул «сэр Все», — суета сует и всяческая суета… Вот, глядите, — он подвинул Фрэнку несколько страниц, — я передал в бюллетень Пресс-центра свою подборку самой важной информации о том, что сотрясает сегодня мир. Однако и у нас здесь, как везде, во всем и всюду, сплошная тенденция… Вот прочтите мое сообщение о том, что у нас изобретен препарат — тимолол, который уменьшает рабочую нагрузку на сердце и снижает смертность на сорок процентов. А ведь подсчитано, что в этом году от инфаркта у нас с вами на родине умрут миллион человек. Миллион, понимаете? Не умерли, а умрут… Спокойно пишут, отстраненно… Так вот, про тимолол печатать не стали, «еще не проверено до конца»… Ладно… Дал другое: токийский профессор Касуга доказал, что жена человека, который вроде меня смолит шестьдесят сигарет в день, «пассивно выкуривает» полпачки в сутки. А некурящая секретарша курилки-босса тем не менее также пассивно выкуривает двадцать штук в сутки… Мне сказали: "Ну и что? Вы хотите отпугнуть стенографисток? Они и так бегут, как крысы с тонущего корабля, потому что мы спим с ними бесплатно, заставляем работать по ночам без сверхурочных и легко передаем друг другу, когда они нам приедаются, называя этот акт «списанием в национальное хозяйство». Ладно. Я просил, чтобы напечатали сообщение о работе голландцев, которые доказали, что мы стоим перед катастрофой: химические удобрения убивают червей в почве, а это означает умерщвление структуры пахотной и луговой земли. Мне ответили, что эта информация носит дурно пахнущий, не эстетический оттенок. Тогда я принес сообщение из Манилы о том, что филиппинская армия делает взрывчатку для бомб из кокосовых орехов. Надо мной посмеялись — не может быть. Ладно, нас, янки, просто так не скрутишь. Я им сунул информацию про то, что акулы не болеют раком, да и другим серьезным инфекционным заболеваниям не подвержены и ученые сейчас бьются над тем, как обнаружить вещества, которые стимулируют их иммунную систему, а еще лучше — выделить, чтобы спасти род людской от рака. Мне ответили, что нечего прославлять акулу в прессе… Знаете, что напечатали?

Фрэнк По, завороженно слушавший «сэра Все», покачал головой.

— Ума не приложу.

— Зачитываю, — «сэр Все» факирским жестом отмахнул три страницы бюллетеня. — Британская фирма «Строуб айдент» сконструировала портативный маяк для подачи сигнала бедствия. Длина — двести миллиметров, масса — двести пятьдесят граммов, стоимость — шестьдесят долларов… Ничего, а? Каждый тонет в одиночку, век разобщенности, эра тенденции и крушения человеческого духа… А бедненькая Мари носится с идеей добра, изоляции наших финансовых китов и спасения красивого полковника Санчеса, последнего идеалиста испаноговорящей Америки…