Престолы, Господства

Между детьми вспыхнула шумная ссора, и леди Мэри разняла их и забрала у младшего игрушку, вызвавшую раздор.

— Всё должно быть поровну, как здесь, — объявила она. — Если вы не сможете договориться о пистолете, то ни один из вас его не получит.

— Если бы это было правдой, Мэри, — сказала Харриет.

Именно в этот момент вошел Чарльз.

— Ты сегодня раньше, Чарльз! — воскликнула леди Мэри. — Великолепно. Посмотри, кто у нас.

— Харриет! — обрадовался Чарльз, приближаясь и беря её руку в обе свои. — Я очень рад видеть вас здесь. Вы останетесь на ужин? Я пытался сегодня добраться до Питера, но мне сказали, что он уехал.

— Нет, я не останусь на ужин вот так, без предупреждения, — сказала Харриет. — А вдруг у вас отбивные. Но я с удовольствием бы пришла как-нибудь вместе с Питером.

— Когда он вернётся, — сказал Чарльз, — скажите ему, что мне надо бы перемолвиться с ним словечком. Мы нашли шантажистов мистера Уоррена.

Благодаря описанию, данному Уорреном, Бэшера и Стрикера быстро опознали. Тюремные власти любезно сообщили, какие имена скрываются за псевдонимами, и полиция повсюду разослала плакаты «Разыскиваются». Остроглазый полицейский в Кройдоне распознал этих двух мужчин, когда был вызван в паб по поводу драки. В полиции они оказались старыми знакомыми, и Чарльз ожидал резкого отказа сотрудничать и агрессивных жалоб по поводу нарушения их прав, что характерно для рецидивистов.

Но в конечном счёте первым его впечатлением было, что злодеи напуганы. Чарльз бросил лишь один взгляд на ничего не выражающую физиономию и пустые глаза Бэшера и решил допрашивать обоих вместе. Бэшер, хоть и не был совершенным тупицей, явно умом не блистал. С другой стороны, Стрикер напоминал остромордую городскую крысу, которая живёт мелкими преступлениями. Лишённые своих кличек, они оказались Брауном и Петтифером соответственно.

— Как я понимаю, вам зачитали ваши права? — начал Чарльз.

— Да, сэр.

— Вы понимаете, что это очень серьёзное дело. Женщина найдена убитой, и у нас есть причины считать, что вы угрожали ей физической расправой. У вас большие неприятности, ребятки.

— Мы, конечно, шантажировали, но никогда не трогали леди, — сказал Стрикер. Он, казалось, физически дрожал, и вцепился в стол, чтобы унять руки.

— Тогда давайте начнём с самого начала. Я так понимаю, что вы познакомились с мистером Уорреном в тюрьме?

— Да, сэр. Беднягу не следовало туда помещать. Мог позаботиться о себе не больше, чем малыш в лесу, инспектор. Над ним издевались. Это просто как жестокость по отношению к бессловесным животным — помещать беспомощного барина вместе с шушерой, которую обычно и составляют «гости Его величества».

— Уоррена запугали в тюрьме, вы это имеете в виду?

— Измывались ужасно, — сказал Стрикер. — Отбирали сигареты, смеялись, когда он разговаривал со своим кичливым акцентом, портили ему еду, — ну, вы знаете, как это бывает, инспектор. Ну а мы сжалились над ним, Бэшер и я. Вернее, я сжалился, а Бэшер просто стукнул несколько мерзавцев о стену, так мимоходом, и от парня отстали.

— И тогда, став его защитниками, вы подумали о небольшом дружеском шантаже? — спросил Чарльз.

— Сначала нет. Но он всё время после случившегося ходил вокруг нас — ну, нельзя его за это винить, так как некоторые пытались добраться до него, когда Бэшер отвернётся, — и мы вынуждены были постоянно слушать, какая чертовски замечательная у него дочь, пока не стали сыты ими обоими по горло. Он всё нудил и нудил, хоть святых выноси. Вы не слышали его, инспектор? Если бы слышали, то посочувствовали бы нам. Господи, что за счастье было, когда он, наконец, отсидел свой срок!

— Продолжайте, — сказал Чарльз.

— Ладно. Вскоре после того, как мы сами освободились, мы увидели её в газете — прекрасный портрет, под которым написано «Светская красавица, миссис Лоуренс Харвелл». Тут я и говорю Бэшеру, а не является ли эта птичка дочкой мистера Уоррена? Поэтому мы купили газету и всё прочитали.

— И решили шантажировать мистера Уоррена, угрожая навредить его дочери?

— Не надо нас торопить, инспектор. А то мы скажем что-нибудь, о чём потом пожалеем. Он всегда рассказывал, что она работает моделью, и нас это не интересовало. Мы не собирались доить работающую девочку. Но в газете было написано, что она вышла замуж за богатого паренька, вот мы и подумали, ну, в общем, если у него есть богатый зять, он сможет платить нам, а разве он нам не должен? За то, что мы о нём заботились, понимаете? Любой бы так подумал, разве не так, инспектор?

— А Уоррен так подумал? — мрачно спросил Чарльз.

— В начале, казалось, не очень возражал, — сказал Стрикер. — Правда, Бэшер? Раскошелился быстро. Мы подумали, что нашли миленький источник дохода. А затем он заартачился, и именно здесь мы совершили ошибку.

— Жадность одолела?

— Мы сказали ему, что доберёмся до его драгоценной дочурки. Но мы бы не стали этого делать. Поверьте, инспектор, мы хотели только попугать старого дурилу. Я видел Бэшера в деле не раз, инспектор, и это не очень-то приятное зрелище, но я никогда не видел, чтобы он тронул женщину, и не знаю, что он со мной сделал бы, если бы я об этом заикнулся.

— И всё же, очень скоро после вашей самой серьёзной угрозы в адрес миссис Харвелл вы приезжаете из Кройдона в Хэмптон, а на следующий день её находят мёртвой.

— Откуда вы знаете, что мы были в Хэмптоне? — воскликнул Стрикер, явно побледнев. — Мы это отрицаем. Никогда в жизни там не бывали.

— Я бы на вашем месте не был столь категоричен, — заметил Чарльз. — У нас есть очень хорошее описание от контролёра.

— А вот теперь послушайте, мистер Паркер, не пытайтесь повесить это убийство на нас! Мы к нему не имеем никакого отношения. Не нас нужно ловить, а этого маньяка в сарае.

Независимо от того, что говорят в пользу смертной казни, подумал Чарльз, она не всегда облегчает сбор улик.

— Какого маньяка? — спросил он. — Слушайте, Петтифер, вам нечего меня бояться, если вы не убивали. Я могу обвинить вас обоих в получении денег под угрозой расправы. Но что касается убийства, если вы спокойно расскажете мне, что произошло, и если ваши показания соответствует другим уликам, которые мы уже добыли, это могло бы даже быть засчитано в вашу пользу.

— Ну, Уоррен начал говорить, что у него больше нет бабок, — сказал Стрикер. — Поэтому мы решили немного накалить обстановку, только чтобы посмотреть, правда это или нет. Мы собирались немного припугнуть дочку — а вдруг папаша вспомнит, что под кроватью у него спрятан чулок с деньгами, специально чтобы поделиться с нами. Вы улавливаете картину?

— Слишком хорошо.

— Мы порыскали вокруг квартиры, где она жила, но там был дохлый номер. Слишком сильная охрана: вход только один, а там день и ночь швейцар. Но Уоррен как-то проболтался, что иногда навещал её в Хэмптоне, поэтому мы поспрашивали тут и там, и решили, что здесь всё можно будет легко проделать.

— Как вы узнали, что миссис Харвелл будет там?

— Мы не знали. Мы собирались разбить несколько предметов, и оставить записку: дескать, в следующий раз это будешь ты. Но когда мы добрались туда, в доме горел свет, и, таким образом, мы поняли, что внутри кто-то есть. Ну, мы послонялись немного в саду, полагая, что это может быть только уборщица или кто-то ещё, кто присматривает за домом, когда хозяев нет. Лучшее место для хождения было около сарая, у боковой стороны сада под деревьями, и только мы туда подошли, как услышали его.

— Услышали кого?

— А я знаю? Кого-то, издающего дикие выкрики.

— Ему было очень грустно, — неожиданно подал голос Бэшер. — Он плакал, Стрикер. Это похоже на то, когда человек выкрикивает слова сквозь рыдания. Он не знает, — добавил он, обращаясь к Чарльзу. — Стрикер никогда не плачет ни по какому поводу.

— Кто-то уже был в сарае и рыдал? — спросил Чарльз.

— Не просто кричал, инспектор, но и выл. И колотился обо что-то. И выкрикивал что-то неразборчивое.