Престолы, Господства

— Вы ничего не поняли из того, что он говорил?

— Он сказал «Проклятье»! — предположил Бэшер. — Он сказал: «Проклятье! Дуй, пока не лопнут щёки!» [152]

— Да, чепуха вроде этой, — согласился Стрикер. — И бился головой о стену сарая.

— И что вы сделали?

— Мы немного опешили. Мы просто стояли, а затем он выскочил и убежал.

— Как он выглядел?

— Имейте сердце, инспектор. Было темно, хоть глаз выколи. Он пролетел мимо нас, как пробка из бутылки. Без понятия, как он выглядел. Почему бы вам не спросить у этого румяного контролёра, который так хорошо нас описал?

152

Уильям Шекспир. «Король Лир» Акт III, Сцена 2:

Лир

Дуй, ветер! Дуй, пока не лопнут щёки!

(Перевод Бориса Пастернака).

— Хорошо. Таким образом, маньяк побежал. К дому?

— Вокруг него. Наверное, к дороге. Мы не видели. Мы немного опешили. Подумали, может, для нашего плана лучше прийти другим вечерком, поскольку не понимали, что происходит.

— Итак?

— Итак, мы сбежали. Пошли назад к станции, но в конце дороги увидели грузовик, остановившийся у светофора, и он нас подбросил.

— Что за грузовик?

— С фермы. Полный капусты, в Гарден. [153] Доставил нас прямо в город.

153

В Ковент-Гарден — районе в центре Лондона — раньше на центральной площади находился большой фруктовый и овощной рынок.

— Мы сможем его разыскать, — сказал Чарльз. — Не то, что это полностью обеляет вас…

— Найдите того маньяка, — сказал Стрикер. — Это он.

— Найдём, если он существует. Помогло бы хорошее описание.

— Что толку от болтовни? Я его не разглядел, помочь не могу. Если я наговорю всяких сказок, это же не поможет. Слушайте, вы должны вытащить нас, мы никогда этого не делали.

— Я не выдвину обвинения в убийстве этим утром, — сказал Чарльз. — Пока обвинения в шантаже достаточно, чтобы задержать вас.

— Судья не отпустит под залог? — мрачно поинтересовался Стрикер.

— Я очень надеюсь, что нет, — сказал Чарльз. — Полиция будет против.

Возвратившись домой, Харриет обнаружила в холле Бантера. Или, по крайней мере, бледную тень Бантера, слегка колышащуюся на нетвёрдых ногах и выглядящую выжатой, как лимон. Поскольку он держал пальто Питера, она заключила, что хозяин тоже вернулся.

— Ваша светлость, — сказал Бантер, — мне сказали, что вас потревожила… то есть, посетительница, пришла ко мне… Простите, миледи, но она не тот человек, который понимает, как положено себя вести в доме у джентльмена…

— Это ведь и мой дом, Бантер, и всё было просто прекрасно. Я обнаружила, что мисс Фэншоу очень интересный человек.

— Я прослежу, чтобы этого больше не повторилось.

— Бантер, ты выглядишь совершенно измотанным. Ложись спать. Если сегодня вечером лорду Питеру что-нибудь понадобится, я прослежу.

— Благодарю вас, миледи, — сказал Бантер.

Питер был обнаружен крепко спящим на кровати полностью одетым. Харриет присела в ногах и принялась осматривала свою собственность, наконец-то ей возвращённую. Пункт первый: гладкая белокурая голова, чуть тронутая теперь сединой на висках. Пункт второй: слабая паутинка весёлых морщинок, идущих от уголков глаз. Пункт третий: ястребиный нос. Пункт четвёртый: рот, чуть более крупный, чем требуется для такого лица. Её господин и повелитель, подумала она, казался странно отсутствующим, когда спал. Он, должно быть, один из тех людей, описанных мисс Фэншоу, черты которых, когда они оживляются, сильно отличаются от тех, которые соответствуют спокойному состоянию. Она вспомнила, как он спал, когда она в первый раз взглянула на него как на нечто ей принадлежащее, — они тогда провели в прекрасном безделье целый день на плоскодонке. Его придётся разбудить, чтобы раздеть, но почему-то казалось, что спешить не следует. Что он там говорил по телефону о лживой зиме?

Она взяла книгу с кровати. Незнакомую цитату Питера всегда стоит начинать искать у Джона Донна. И она быстро её обнаружила:

Всю зиму клялся я, что невозможно Любить сильней — и, вижу, клялся ложно. [154]

12

Всё, всё — на короля! За жизнь, за душу,

За жён, и за детей, и за долги,

И за грехи — за всё король в ответе!

Уильям Шекспир [155]

Все эти короли — сущие мошенники!

Марк Твен [156]

154

Цитата из стихотворения Джона Донна «Растущая любовь»:

(Перевод Г.М. Кружкова).

155

Уильям Шекспир, «Генрих V» Акт IV, сцена 1 (Перевод Е. Бируковой).

156

Марк Твен, «Приключения Гекльберри Финна», Глава 23:

— Гек, ведь эти наши короли — сущие мошенники! Вот они что такое — сущие мошенники!

(Перевод Н. Дарузес).

На завтраком Харриет почувствовала себя нехорошо. Она отставила в сторону яичницу с беконом, лососину и кровяную колбасу — всё подано на серебряных блюдах, — и удовольствовалась тостом с тонким слоем масла. Её господин и повелитель, который проснулся очень рано и праздновал своё возвращение в манере герцога Мальборо, возвратившегося с войны, [157] с аппетитом поглощал всё. Харриет осторожно наблюдала за ним. Она надеялась, что лицо его светится от событий прошлой ночи, а не вследствие чего-то, происшедшего, пока он был в отъезде. И само это отсутствие — расскажет ли он ей? До их брака он время от времени внезапно исчезал с секретными миссиями в интересах, как она поняла, Министерства иностранных дел, и этот случай, должно быть, из их числа. В то время она и не мечтала расспрашивать его. Это поставило бы его в неловкое положение, если бы он отказался говорить, и опять же — в неудобное положение, если бы он рассказал. Человек, который открывает тайну, прося собеседника поклясться, что он никому её не расскажет, фактически просит о том, чего не смог выполнить сам.

157

«Сегодня его милость возвратился с войны и ублажил меня дважды, не снимая сапог». (Из дневника Сары Черчиль (1660–1744), герцогини Мальборо.

По крайней мере, решила Харриет, здесь ничего не изменилось. Расспрашивать по-прежнему неудобно. Она открыла газету, чтобы прочитать о Рейнской зоне. Гитлер предлагал условия для сохранения мира. Она невнимательно просматривала страницы. Возможно, именно эти неуверенность и страх приводят к болезненному состоянию? Мисс Глория Таллэнт, как она прочла, всё ещё не найдена. Полиция расширила круг поисков.

— Будешь работать этим утром? — спросил Питер.

— Надеюсь. Хочу попробовать. Если я тебе не нужна, то есть…

— Надеюсь, мы встретимся за ланчем, — сказал он. — Нам нужно многое обсудить.

— Итак, Чарльз, что у тебя за сенсация?

— Объявился Эймери, как ты и говорил. Я зачитал ему его права и сказал, что он подозревается в убийстве.

— Что же он сделал, чтобы заслужить такое подозрения?

— Лгал о своих передвижениях в вечер убийства, продемонстрировал железный мотив для преступления на почве страсти.

— И что за ложь рассказал этот глупец.

— Ну, сначала он утверждал, что никогда не был поблизости от бунгало в Хэмптоне. Он обнаружил, что миссис Харвелл нет в городе и отправился домой в расстроенных чувствах. Впервые узнал о преступлении из газет. Но когда его поставили перед фактом, что контролёр на станции в Хэмптоне видел кого-то, соответствующего его описанию и прибывшего приблизительно в шесть тридцать в тот день, и что этот человек не уехал из Хэмптона на поезде тем вечером…

— Он мог и не заметить его, — предположил Уимзи.

— Ну, в конечном счёте, узнав, что его видели, Эймери изменил показания. Он был в Хэмптоне тем вечером. Он пошёл по переулку по адресу, который ему дали, но затем внезапно передумал заходить к миссис Харвелл и после небольшой прогулки вдоль реки отправился домой на автобусе с Грин-лейн. Считает, что никто не видел, как он прибыл домой тем вечером. Я немного поднажал на него, сказав, что такое поведение несколько странно: дойти почти до места, а затем даже не постучать в дверь, но он заявил, что она замучила его этой игрой в кошки-мышки и что он внезапно решил, что не сможет вынести ещё одного проявления жестокости с её стороны.

После этого мы, конечно, попросили его дать отпечатки пальцев. Мы сказали ему, что, если он говорит правду, его отпечатков не может быть в бунгало, и мы сможет исключить его из списка подозреваемых.

— Полагаю, он возражал? — спросил Уимзи.

— Нет. Позволил нам взять отпечатки и вёл себя кротко, как ягнёнок. А отпечатки совпали с теми, которые мы обнаружили на одном из бокалов для хереса.

— То есть, конец?

— Но Питер, он же лжёт. Он мог бы быть даже маньяком, о котором сообщают два наших весёлых шантажиста, если там действительно кто-то был. Этот маньяк завывал в сарае, и затем побежал в направлении дома и, полагаю, вполне мог в него ворвался. Итак, если в сарае страдал Эймери и если он действительно входил в бунгало, то он, вероятно, последний человек, который видел миссис Харвелл живой. А по логике последний человек, который видел жертву живой…