Шрифт:
Пролог
Лоренцо протянул ко мне руку, аккуратно вынул кольцо из пирожного, окунул его, в доселе не известно зачем принесенный стакан чистой воды, и взял мою руку.
Что ж, я уже согласилась ее отдать ему. Я подала ее Лоренцо, и он ловко надел кольцо на палец.
Кожа будто загорелась. Еще полтора года назад на этом самом пальце было совсем другое кольцо, принятое не только разумом, но и сердцем, и душою.
То кольцо я носила с гордостью и счастливым благоговением, ожиданием счастья, долгого и нежного. А оказалось все иначе.
Я вздохнула от воспоминаний. Это кольцо
– Может быть, не следовало? Если не хочешь носить его, я не обижусь, – проговорил Лоренцо, прекрасно прочитав все на моем лице.
Мне даже стало не по себе.
– Нет-нет. Колечко очень красивое, – проговорила я. Теперь я невеста…
Оставшийся вечер прошел вполне приемлемо. Лишь на пороге моего общежития я сделала глупость.
Мы стояли у дверей. Прощались.
– Завтра увидимся, моя дорогая Ламия! – проговорил Лоренцо и наклонился ко мне.
Я мгновенно поняла, что он делает и знала, что это нормально, только вот тело отреагировало несколько иначе.
Голубые глаза прикрыли веки, правой рукой он слегка притягивал мой подбородок к себе, губы приоткрыты.
Боже! Давая согласие на брак по расчету, я оценивала все что угодно, кроме того, что действительно было важно для нас обоих.
Супружеский долг – вот именно то, что я упустила. Знаю, дура! Как можно было думать о браке и не задуматься об этом? Но так уж у меня вышло.
К этому поцелую я была не готова. Мне бы хоть морально подготовиться. А нет!
После исчезновения Маркуса, ни один парень ко мне не прикасался, не то, что целовал. Да и вообще, он был единственным моим парнем.
Между нами осталось меньше сантиметра. Мои глаза были открыты. Я понимала, что нельзя отворачиваться, что непременно надо ответить. Лоренцо сделал мне предложение и я его приняла. Теперь я его невеста и он имеет полное право целовать и обнимать меня, а когда поженимся еще и …
Сердце ушло в пятки. В один миг я закрыла глаза от мало приятного будущего. Открыла глаза я лишь, почувствовав его губы у себя на щеке.
– Мда, понятно. Знаешь Ламия, я все знаю о тебе и Маркусе, сам в какой-то мере виноват в этом, но ничего изменить не получится, его уже не вернешь. А я вот здесь перед тобой, живой и здоровый. И ситуацию с отцом я тоже знаю. Понимаю, что тебя вынуждают выходить замуж, но ты не готова стать чьей-либо женой. Ты даже не допускаешь возможности поцелуя, а что будет дальше? Я не мазохист и не святой. Я мужчина, хочешь ты того или нет. Я даю тебе ночь, чтобы все обдумать. Если жена, значит, жена со всеми вытекающими. Я нормальный мужчина со всеми естественными потребностями. Да, я хочу, и прикасаться к тебе, и обнимать тебя и целовать, а брак предполагает еще и супружеский долг. Не знаю, думала ли ты об этом, но советую подумать. Насиловать собственную жену не буду, я не садист. Но сама пойми, мне нужна семья, я хочу детей. Детей, понимаешь? А они из воздуха не берутся! Подумай. Не можешь, не надо. Конечно, наши отношения уже никогда не будут прежними, но какими именно они будут решать тебе.
ГЛАВА 1 Пустота
Бешеный рев мотора заглушал мой собственный вой. Я не плакала, я выла от боли и отчаяния. Сердце бешено колотилось о ребра, чуть ли не причиняя вполне ощутимую боль. Легкие горели, не то от недостатка
кислорода, не то от его переизбытка. Не знаю точно.За дыханием я сейчас не следила. А вот слез как таковых и не было. Я просто вела машину вперед, как на автопилоте.
Девочки кричали с заднего сидения, куда еле успели заскочить, когда машина уже рванула с места.
Грегор оказался проворнее и понятливее что ли, потому что заскочил на секунду ранее на переднее пассажирское сидение в собственном автомобиле.
Я только успела повернуть ключ зажигания. Педаль газа, конечно же, была вжата в пол до упора.
Боль и отчаяние, страх и стресс, гнев и надежда. Все это сейчас испытывала я сразу и одновременно. Уши заложило, тело двигалось автоматически, а в голове звучали слова Лоренцо «на нас напали».
Напали! На них напали! Это могли быть только вампиры. Никто другой, даже самые отъявленные бандиты не могли напугать Лоренцо до такой степени, что у него голос дрожал.
Машина была не самой скоростной, не самой мощной, да и не особо новой. Как же мне сейчас хотелось рвануть с максимальной скоростью оборотня на своих лапах. Я бы уже давно была на месте! Но нельзя!
Даже в такой крайней ситуации, я не имела права рисковать. Я должна была держаться. Из последних моральных сил держаться!
Мысленно я поблагодарила Грегора, за отличные тормоза. Машина отреагировала просто великолепно.
Вот я вижу Лоренцо, разбитого и потерянного. Рядом с ним на лавочке сидят семь парней. Как они на ней поместились меня не спрашивайте, не знаю. Но это меня не очень-то волновало.
Я не видела одного, самого главного и долгожданного. Из машины я вылетела.
– Где он? Что с ним? Что случилось? – проговорила я на гране моих душевных возможностей.
Меня начало колотить. Если все живые здесь, то Маркус… Мурашки? Нет, по моей коже сейчас бегали не просто мурашки, им нет названия.
Вот теперь я точно перестала дышать, и легкие моментально отреагировали, вспыхнув новой порцией боли. Казалось, что сердце тоже остановилось в ожидании.
– Ламия, прости. Прости меня! Я не успел, – проговорил Лоренцо, зарываясь лицом в собственные ладони. ОН НЕ УСПЕЛ! Не успел? Что это значит? Он мертв?
От предположения у меня закружилась голова, и подкосились ноги. Грегор подхватил меня под руки.
Теперь он требовал нормального и внятного ответа от Лоренцо.
Я же больше не могла произнести ни слова. В глазах помутилось. Уши заложило так, что я больше не разбирала слов. Я была на грани обморока. Все телесные контакты были для меня не значительными.
Я понимала, что меня бьют по щекам, трясут за плечи и кричат что-то. Но ничего из этого не воспринималось мною. Мне не было больно. Не приводило в чувства, не возвращало к реальности.
Действительность ускользала от меня. Мое тело посадили куда-то и передали в другие руки. Все вокруг стихло. Девичьи голоса становились все тише и тише, пока совсем не исчезли. Вокруг стало темно и пусто…
– Ламия, дочка! Ламия, очнись! Ламия! – звал меня голос отца в темноте. А мне не хотелось возвращаться. Здесь в пустоте и темноте так тихо и спокойно…
– Ламия, милая, – рыдала где-то рядом мама. А вот на этот голос мне захотелось откликнуться и успокоить. Она плакала. А из моих глаз не пролилось ни единой слезинки.