Преступный мир и его защитники

Не успел он обернуться, как вдруг незнакомец нанес ему страшный удар чем-то твердым по голове.

В то же мгновение преступник перескочил через прилавок за решетку кассы, зажал мальчику рот рукой и железным «косарем» еще раз ударил его по голове.

В ужасе Добров закричал о помощи и вырвал у незнакомца «косарь».

Но незнакомец снова набросился на Доброва и, сдавив его горло рукой, быстро потащил в соседний чулан. Здесь, схватив тяжелое, массивное полено, он опять начал наносить удары несчастному мальчику.

После долгой борьбы мальчик вырвался, наконец, из рук преступника и забился под лестницу чулана, куда преступник не мог уже пролезть.

Вскоре Добров услышал стук дверей в лавке и, догадавшись, что незнакомец уходит, выбежал весь в крови на улицу.

Оказалось, что незнакомец схватил с подоконника лавки несколько процентных бумаг и, сунув их за пазуху, бросился бежать по направлению к 1-й Рождественской улице.

— Держите его! — отчаянно стал кричать Добров и в свою очередь погнался за преступником.

В преследовании незнакомца приняли участие дворники и городовые, и его вскоре удалось задержать.

Доставленный в полицию, он назвался крестьянином Иваном Антипиным и попросил дать ему поесть чего-нибудь.

— Ну, слава Богу, что так кончилось! — вырвалось у него при этом странное восклицание.

При обыске у Антипина были найдены три скомканных билета 4-процентной государственной ренты с кровяными пятнами, стоившие в общем по нарицательной цене 1 400 рублей.

Пострадавший мальчик был освидетельствован врачами, и у него оказались три раны на голове, из которых две тяжелые.

На предварительном следствии Иван Антипин решительно отказался признать себя виновным.

— Я только хотел оглушить его и воспользоваться находившимися в лавке ценностями, — говорил он.

Между тем по наведенным справкам обнаружилось, что это было уже не первое преступление Антипина.

Летом 1898 года он проживал на Васильевском острове на квартире со своим знакомым — артельщиком А. Балкиным, у которого водились деньги.

Воспользовавшись его отсутствием, Антипин в ночь на 29 августа похитил у него из сундука несколько процентных бумаг с разными вещами, всего на сумму до 1 000 рублей, а затем, чтобы скрыть преступление, поджег квартиру.

К счастью, пожар был вовремя замечен одним из дежурных дворников, и огонь удалось залить водой.

При осмотре загоревшейся квартиры были обнаружены признаки поджога: ощущался сильный специфический запах керосина и им же была смочена найденная на полу бумага.

Однако заподозренный в то время Антипин не признал себя виновным ни в краже, ни в поджоге и уверял, что пожар произошел, по-видимому, по причинам, не зависевшим от него.

Так как поведение Антипина казалось для окружающих ненормальным, то он был препровожден на испытание в больницу св. Николая Чудотворца.

После всесторонних наблюдений над Антипиным врачи-психиатры пришли к убеждению, что он не страдает каким-либо психическим расстройством, а лишь обнаруживает признаки неврастении.

На основании этого Антипин был привлечен к уголовной ответственности по обвинению в кражах, поджоге и покушении на убийство и осенью 1902 года предстал перед санкт-петербургским окружным судом.

Дело слушалось во 2-м отделении, с участием присяжных заседателей, и привлекло массу публики.

Со стороны обвинительной власти выступал товарищ прокурора Таганцев, защищал подсудимого помощник присяжного поверенного М. С. Маргулиес.

Иван Антипин — красивый молодой человек 22 лет, с интеллигентной внешностью. Говорит он прерывистым, сдавленным голосом, часто хватается рукой за голову, гладит себя по волосам и нервно жестикулирует.

— Признаете себя виновным? — задал ему вопрос председательствующий.

— Признаю, — послышался тихий ответ.

— Что же вас побудило к преступлению? Нуждались в деньгах?

— Да… Впрочем, я расскажу все как было… Ничего не утаю.

И подсудимый начал рассказывать о своих злоключениях.

Судьба не баловала его. Родился он в глухой деревне, в Архангельской губернии. Отец пил запоем и умер от белой горячки, оставив подсудимого двухлетним ребенком. Окончив сельское училище с правами 3-го разряда, Антипин 16 лет переехал в Петербург к своему брату, служившему в Амбургеровской биржевой артели. Здесь он заболел тифом в тяжелой форме, лежал в больнице, а, оправившись, на свое горе, случайно познакомился с девушкой. Она была дочь дворника Гатчинской учительской семинарии, но воспитывалась в Петербурге у своего дяди-швейцара и сделалась портнихой.

Красивая девушка приглянулась ему. Он полюбил ее и, уехав в Рыбинск на место конторщика, написал ей оттуда о своей любви. Она как-то неопределенно ответила Антипину, и это стало мучительно терзать его. Тем не менее между ними завязалась переписка, но потом, не видя девушки, Антипин начал охладевать. Она также стала неохотно отвечать ему, и через полтора года переписка их прекратилась.

В 1898 году Антипин приехал по делам в Петербург и снова встретился с любимой когда-то девушкой. Былая страсть опять вспыхнула с еще большей силой, и он почувствовал, наконец, что не может более жить без любимого человека.

Антипин начал упрашивать ее выйти за него замуж.

— Я тебя люблю, — отвечала она, — но женой твоей быть не могу, лучше расстаться нам.

— Но почему же? — приставал он с расспросами.

— Не могу, — настаивала она упорно. — Уезжай!

— Я не в силах расстаться с тобой, я что-нибудь сделаю, — грозил он.

Спустя некоторое время девушка призналась в слезах, что она уже любила раньше одного человека, но тот, обманув ее, бросил.

— Ну, что ж… Для меня все равно. Я все-таки женюсь на тебе… Ты не виновата, — говорил на это Антипин.

Она, наконец, согласилась на его предложение, и свадьбу решено было сыграть зимою 1898 года.

Обрадованный Антипин стал хлопотать, чтобы получше устроиться в Петербурге, бегал по знакомым и нашел средства вступить в Амбургеровскую артель, для чего требовалось 800 рублей.

Затем он опять уехал на полтора месяца в Рыбинск и, когда возвратился, нашел свою невесту изменившейся.

Обуреваемая какими-то мыслями, она то плакала, то говорила, что пойдет к кому-нибудь на содержание, заведет лошадей.