Преторианец
Шрифт:
– Это ещё что такое?! – буркнул Макрон, оборачиваясь на шум.
Катон мгновенно понял, что это за звук, и от ужаса у него болезненно сжался желудок. Он поглядел на императора – тот пялился в сторону плотины и промоины, по-прежнему сжимая в руке ложку и держа её на полпути ко рту. Катон тоже повернулся в ту сторону и увидел огромную тёмную массу воды, сверкающую и пенящуюся – она вырвалась из-за изгиба промоины, сметая на своём пути редкие деревья, цеплявшиеся за склоны, волоча булыжники и смывая земляные насыпи, таща всё это в потоке. Огромная масса воды, что ранее удерживалась последней плотиной, с жутким рёвом и грохотом вырвалась из промоины и устремилась прямо на свиту императора и его эскорт.
Глава двадцатая
В
– Бегите! Спасайтесь!
Этот крик нарушил оцепенение, и императорская свита, инженеры и преторианцы бросились бежать, одни удирая прямо по промоине от несущейся на них воды, но большинство попыталось спастись, кинувшись вбок, на небольшой, покатый склон. Катон отбросил свой щит и пилум и ухватился за пряжки шлема. Макрон сделал то же самое, на ходу, уже убегая от наступающей воды.
– Подожди! – крикнул ему Катон. – Надо спасать императора!
Макрон приостановился, потом кивнул, и они повернули к столу с тортом. Клавдий, спотыкаясь, топал в сторону реки, насколько ему позволяла хромота, то и дело бросая испуганные взгляды назад через плечо. Вал воды уже настигал его. Тигеллин бежал следом за ним, и Катон с ужасом понял, что центурион доберётся до императора первым. И рванулся вперёд, напрягая мышцы ног, по-прежнему обременённые немалым весом чешуйчатой брони. Макрон бежал позади него. Сильный ветер трепал складки императорской тоги и пряди волос у него на голове – волна гнала перед собой мощный поток воздуха. Рёв, грохот и клокотанье воды казались оглушительными. Катон стремительно нёсся к Клавдию. Слева от него он видел Тигеллина – тот был уже близко и очень скоро должен был добраться до императора. В руке он уже сжимал кинжал, низко опустив острие и держа его параллельно земле; его лицо выражало одно стремление – поскорее догнать свою жертву.
Сзади вдруг налетел порыв ледяного ветра, и Катон рискнул оглянуться на приближающийся вал воды. И увидел, что он уже не более чем в пятидесяти футах позади него – жуткая, пенящаяся масса тёмной воды и брызг, волочащая за собой кусты и деревья. Справа и сзади раздались вопли ужаса и отчаяния, волна сбила с ног первых преторианцев, потом их голоса вдруг смолкли, когда людей поглотила бурлящая вода.
А впереди Тигеллин был уже не более чем в десяти шагах от императора, но тут вдруг споткнулся, зацепившись носком калиги за каменный выступ. И упал. Кинжал вылетел у него из пальцев. Катон продолжал бежать, крича на ходу:
– Государь!
Клавдий оглянулся. Глаза у него были широко раскрыты в полном ужасе. Катон схватил императора за руку одной рукой, а другой вцепился в его тогу. Клавдий тотчас забарахтался, начал отбиваться свободной рукой и заорал:
– На помощь! Убивают!
– Не надо, государь! Тога утянет тебя под воду! – выкрикнул Катон, срывая тяжёлую шерстяную ткань с плеча императора. Он ещё услышал предупреждающий крик Макрона откуда-то сзади, но, прежде чем успел обернуться, вал воды налетел на него. В первое мгновение, когда вокруг икр закрутился водоворот, он сделал шаг вбок, пытаясь прикрыть императора собственным телом. Но тут вода всей своей мощью и весом навалилась на него со спины, тут же сбив с ног. Катон старался оставаться в вертикальном положении, сучил ногами, пытаясь найти опору на земле, но его уже несло вперёд. Он крепко держал императора, выталкивая и поднимая его повыше. Вода бешено крутилась вокруг, заливала его с головой, оглушительно ревела, но он всё-таки сумел выбраться на поверхность и глотнуть воздуху.
Тут что-то мощно ударило его в рёбра, это был страшный удар, который выбил весь воздух у него из лёгких. Он закашлялся, и вода тут же хлынула ему в рот – он не успел его закрыть. Он снова ушёл под воду, продолжая держать императора, который отчаянно
бился в его руках. Потом он ощутил рядом какой-то солидный плавающий предмет и, рискнув высвободить одну руку, начал ощупывать ею пространство вокруг, продолжая, однако, удерживать Клавдия другой рукой. И наткнулся пальцами на ветку дерева. Пальцы тут же сжались вокруг этой ветки, впившись в грубую кору, и он подтянул к ней себя и императора. Голова снова выскочила на поверхность, и Катон сумел перевести дыхание. Вокруг царил сплошной хаос: бурлящая, пенящаяся вода, плавучий мусор и обломки, головы людей, машущих руками и ногами. Катону показалось, что он успел заметить Макрона на небольшом расстоянии от себя, но волна накрыла его с головой, прежде чем он успел в этом удостовериться. Клавдий тоже вынырнул на поверхность, отплёвываясь и брыкаясь.– Государь! – выкрикнул Катон прямо ему в лицо. – Хватайся за ветку!
Клавдий повернулся лицом к нему:
– Не могу! Меня вниз утягивает! С-с-спасайся сам, молодой человек! Со мной покончено!
Катон заметил, что тога по-прежнему облепляет его грудь и под напором воды тянет его вниз. Он ухватился за её конец и потянул изо всех сил, стараясь содрать её с Клавдия. Она немного съехала вниз, но императора по-прежнему утягивало под воду её весом. Он издал отчаянный крик, и вода снова накрыла его с головой. Потом он вынырнул, и Катон заорал:
– Брыкайся! Старайся сбросить её!
– Ага… ага, – отплёвываясь, пролепетал Клавдий. – Сбросить её…
Пока он дёргался и сучил ногами, отпихиваясь от набравшей воды ткани, Катон свободной рукой тянул тогу в сторону, стаскивая её с императора. Шерстяная ткань вела себя как живое существо, она извивалась в стремительном водном потоке, её складки то и дело обвивались вокруг локтя и ладони Катона. Наконец при ещё одном рывке она сползла, и они оба вынырнули и ухватились за ветку. Вода вокруг уже не мчалась яростным и стремительным потоком, и Катон увидел, что их уже довольно далеко унесло от конца промоины. Вокруг болтались обломки столов, потом Катон заметил Тигеллина футах в пятидесяти от них – тот пытался взобраться на какую-то столешницу, крутившуюся в быстром потоке.
– Катон!
Он обернулся и увидел, что кто-то барахтается в воде – это Макрон пытался подплыть поближе к ним и к спасительной ветке. Потом в воде между ними вынырнула ещё одна голова, кашляя и отплёвываясь, размахивая руками и стараясь удержаться на поверхности. Это был трибун Бурр.
– Сюда плыви, господин! Сюда! – Катон замахал трибуну рукой, и Бурр заплескался, направляясь в его сторону. Вот он добрался до ветки, ухватился за неё, хватая воздух открытым ртом. Катон оглянулся и увидел, что Макрон уже близко и через минуту тоже присоединится к ним. А потом невдалеке от себя заметил нечто странное. Несущийся впереди вал воды уже вроде как исчез, пропал из виду, а вместо него футах в пятидесяти впереди была видна прямая линия, разделяющая воду и небо.
– Ох, дерьмо!.. – промычал Катон. – Там же обрыв и река…
Ветка с цепляющимися за неё людьми неслась в потоке к крутому берегу реки, где вода с грохотом падала вниз, образуя немаленький водопад. Катон обхватил рукой императора и покрепче прижался к ветке. Он успел заметить, что Макрон цепляется за ветку поменьше и его несёт потоком невдалеке от них. Катон набрал полную грудь воздуха и крикнул, стараясь перекричать грохот падающей воды:
– Держись крепче, государь! Мы сейчас в реку свалимся!
Конец их ветки внезапно выскочил из воды, завис на секунду в воздухе, потом перевалился через край обрыва. Вода снова захлестнула Катона с головой, и он почувствовал, как ноги скребут по камням и утонувшему мусору – ветку и повисших на ней людей тащило дальше, уже под водой. Потом их швырнуло вниз. В ушах стоял невыносимый шум и грохот, лёгкие разрывались, горели огнём. Император извивался и барахтался рядом, но было невозможно понять, то ли он пытается выбраться на поверхность, то ли его просто вертит и бросает течением. Потом вода вокруг забурлила, и их ветка выскочила на поверхность. И Катон наконец вдохнул воздух полной грудью: