Превосходство. Том 2

Улучшенное зрение помогло мне увидеть, как на месте попадания стрелы появились красные побеги. Тонкие и хрупкие, они росли с ужасающей скоростью. Через полминуты побеги превратились в толстые лозы с острыми шипами. Они начали оплетать осу, сковывая крылья.

Кошмар удачно спикировал в гущу монстров.

Растение продолжало расти. Лозы расползались во все стороны, потолстевшие настолько, что теперь их видели все на стене. Щупальца хватали ближайших Кошмаров, обвивали их тела, ломали конечности и вонзались между хитиновых пластин. Орс пожирал их одного за другим. Защитники города наблюдали за этим зрелищем с трепетом и страхом.

— Сколько у тебя таких клубней? — охрипшим голосом спросил глава стражи.

— Два полных мешка.

Глава 26

Моас медленно шагала по выкопанному туннелю.

Бедствие чувствовало себя раздраженно. Она не планировала атаковать сейчас, по плану нападение на город должно случиться через пару дней, когда армия Кошмаров стала бы больше, но люди посмели огрызаться. Не было ничего плохого в том, что они атаковали со стен армию, это было в пределах ожидаемого. Но они осмелились пускать стрелы с древними семенами, за выстрел уничтожая несколько трудолюбиво собранных тварей. Более того — орсы с силой ее детей собирал один надоедливый человечек, планируя использовать против нее же.

Сегодня бедствие было в своей первоначальной форме — двуногой, с тонкими руками и ногами. Она напоминала бы человека, если бы не крылья за спиной и не рой насекомых, ползущих по лицу. Именно такой она запомнила себя, очнувшись несколько сотен лет назад.

Высоко над Моас, за толщей камня, земли и гнилого дерева перемещались люди — она чувствовала и видела их глазами муравьев, пауков и мошек. Они носились по городу, суетливо бегали от одной постройки к другой, не смирившись со своей участью, не осознав, что сегодня вся их суета бессмысленна. Она могла отследить каждого человека, могла просчитать и подслушать любого, но не сочла это нужным. Единственное, что она сделала — следила за каждым человеком в городе.

Три тысячи пятнадцать человек.

Это, конечно, не новый мир, где можно найти десятки тысяч, но тоже неплохо.

Люди реагировали до милого медленно. Неделю назад Кошмары вырезали грибников, охотников и наблюдателей в окрестностях. Ветрокрылы успели подлететь к внешней крепости на километр, прежде чем впервые раздался рев боевого горна. Но и это всполошило разве что воинов — привыкшие к безопасности, разомлевшие жители выглядывали из домов на улицу, пытались разобраться, кто и зачем шумит, но никто из города не бежал, как когда-то в прошлом.

А потом было поздно.

Сейчас люди стояли на стенах, атакуя ее армию, но Кошмаров было слишком много — крепко скованных ее волей.

Люди по инерции торговали бесполезными на ее взгляд вещами, готовили еду, не зная, что им уже незачем есть. Людишки чистили канализацию, полировали броню и ковали оружие. Кто-то рассказывал анекдоты и натужно смеялся, пытаясь отвлечься от того, что совсем скоро утопит город в крови.

Из города выходили вооруженные группы — некто решил прорваться через оцепление и попасть в соседний город. Они уже никуда не дойдут — в окрестностях хватало детей Моас, и на виду была лишь половина.

Город строился в качестве временного места, чтобы можно было сорваться и разом покинуть его, убегая от опасности. Широкие улицы, ко которым удобно бежать и везти скарб, нахлестывая скотину. Деревянные постройки, которых не жаль бросить или сжечь, заодно уничтожая и Кошмаров. Люди помнили, как Моас и ее братья резвились на поверхности в прошлый раз. Никто не знал, когда они снова решат пройтись под тучами.

Только вот Бедствия дремали слишком долго. За это время в городе сменилось не одно поколение, и жители забыли, что им нужно прятаться, чтобы выживать. Решили, что истории своих пра-пра-прадедов — это всего лишь сказки.

Они построили стены наверху, укрепили пещеру, в которой поселились, и даже посмели добывать руду в глубине гор. Они вырубили лес в округе — осмелевшие донельзя человечишки, посмевшие поднять головы и перестать забиваться в самые глубокие норы. И она пришла чтобы напомнить им место в этом мире.

Сегодня все изменится.

Снова.

Мысленно она передала инструкции и приказы каждому в своей армии. Объяснила, какие цели уничтожить в первую очередь, какие можно отпустить. В голове Моас выстраивался грандиозный план разгрома этого захудалого городишки. Кого-то она уничтожила задолго до этого дня, кого-то приготовила на сегодня и ждет момента, когда человечка бросят перед ней на колени, и она выпьет из него жизнь… а кто-то посмел выжить.

У людей не было возможности остановить ее, когда она планировала захватить добычу. Люди были слабы и не могли достойно сопротивляться бедствиям, веками жившим и копившим силу и веру. Их потуги напоминали усилия ребенка, пытающегося построить замок из сухого песка. Бедствия посылали Кошмаров, твари атаковали людей со всех сторон, люди выбивались из сил и гибли. Даже если люди были сильны, монстры просто продолжали прибывать, как прилив, уничтожая все, что смеет сопротивляться. Выдергивали людей из строя, атаковали толпой нурсов, пока те не рассыпались от повреждений. Даже если поначалу людям казалось, что они могут выстоять, то через день, через неделю, через месяц непрекращающейся битвы еда либо умирала, либо покидала стойбище и бежала, а оставшиеся в живых воины прикрывали отход. И тогда уже на сцену выходили сами Бедствия: сломать тех, кого не сломали Кошмары.

Побег — единственное, что спасало людей. Бедствия любили человеческую плоть, любили чувство страха, источаемого людьми, но никогда не вырезали свою кормовую базу под корень.

Наесться достаточно, чтобы заснуть на века и дождаться, пока люди расплодятся — вот цель бедствий. Таков был мир, когда Моас впервые пришла в него. Таким он был задолго до ее прихода и останется точно таким.

Она отдала приказ об атаке, но не остановилась в безопасности, а продолжила шагать. В этот раз (впервые за всю ее жизнь) она выйдет против человека, который продемонстрировал свою силу задолго до запланированной битвы и посмел не умереть от рук ее слуги. Раньше она удостаивала чести битвы с собой тех, кто не умирал и сражался неделями, но в этот раз сделает исключение для маленькой мягкокожей мрази, которая уничтожила кладку ее детей под городом.

Моас тем временем дошла до ворот, закрывающих шахту. Ворота были прикрыты, но на них не было даже жалкого засова — стоило только надавить ладонью на дерево, и створка со скрипом отворилась.

— Что?! — испуганно оглянулись молодые солдаты.

Им не потребовалось много времени, чтобы опознать в ней врага. Крылья, которые Моас подняла за спиной, выделяли ее издалека. Да и остальные части ее тела наверняка вызывали в людях тревогу, как только они уделяли ей больше внимания. Клубящая и жужжащая чернота на месте лица. Алебастровая кожа, без единого клочка одежды. Ощущение давящего на плечи превосходства.

Усатый десятник, бородатый, с полосами шрамов на роже, выругался и сплюнул, с ненавистью глядя на Моас. Его татуировка потекла черным дымом и между ней и молодыми стражами встал огромный тигр. Остальным стражам, чтобы призвать своих нурсов, потребовалось на два удара сердца больше.

— Не бежать, крысы! — взревел десятник, глядя за спину, на сгрудившихся там стражей, и пинками погнал вперед, заставляя призвать питомцев. Он единственный сохранял серьезность, внимательно наблюдая за окружением. Крупные руки, с неровными желтыми ногтями, лежали на рукояти клинка.