Превратности любви
Шрифт:
— Так я с ней знаком!
— Тем лучше, — сказал Бутурлин. — Я буду нынче там с визитом и скажу о тебе. Будь уверен, что приглашение тебе пришлют.
Так и случилось. Фабиана с радостью послала с Бутурлиным приглашение для Тургенева. Ей хотелось увидеть своего «итальянского» знакомца, как она сказала тетке.
Едва войдя в залу он увидел ее. Прекрасная, как и всегда, но печальная, она сидела подле какой-то дамы. Должно быть, подле матери. Он бы тут же бросился к ней, но… Необходимо было действовать расчетливо. Тургенев направился к хозяйкам и через минуту уже раскланивался с Фабианой.
— Мы уж думали, что вы пропали навсегда, — заметила наконец Фабиана.
— «Мы»? Вы сказали — «мы»? Смею ли я надеяться, что и Софья Николаевна думала обо мне?
— Боюсь, что да, — ответила графиня.
— Отчего боитесь?
— Но вы же исчезли. И не было и надежды, что вы вернетесь и мы вновь встретимся с вами.
— Разве у вас были какие-то опасения относительно меня и… и Софьи Николаевны? — нерешительно спросил он.
— Да, были, — твердо ответила Фабиана, остановившись и посмотрев прямо ему в глаза. — И теперь, господин Тургенев, я спрашиваю вас: что вы намерены делать? Для чего приехали?
— Намерение у меня одно, сударыня. Я влюблен… И я хочу быть вместе с предметом моей любви. Я приехал объясниться с Софьей Николаевной и просить ее руки. Помогите мне! — Он с мольбой посмотрел на Фабиану.
Та улыбнулась:
— Я рада. И я, конечно, помогу вам. Смотрите, видите ее?
— Да. С кем она?
— Это ее мать, сестра и муж сестры — князь Пронский.
Александр посмотрел и увидел молодого человека со скучающим, но вместе с тем настороженным лицом, не сводившего с Софьи глаз, и надутую его жену, шептавшуюся с матерью. Софья по-прежнему сидела совершенно молча и безучастно глядела по сторонам.
— Однако как он смотрит на нее, — пробормотал Тургенев.
— Еще бы, — заметила Фабиана. — Князь преследует ее. Насколько мне известно, она уехала со мной в Италию именно из-за этого.
— Мерзавец…
— Тише! Теперь котильон. Постойте, мы вырвем ее из семейного окружения!
Фабиана решительно взяла Тургенева под руку и спросила:
— Вы, кажется, пришли с приятелем?
— Да, верно.
— Где он?
Александр указал на Бутурлина. Фабиана подошла к нему и сказала:
— Вы обязаны помочь вашему другу, господин Бутурлин. Вы не откажетесь?
— Ни в коей мере, — усмехнулся Матвей. — Что мне делать?
— Танцевать! — воскликнула Фабиана. — Вашу руку? — Она протянула свою ручку Бутурлину. — И мы проверим, — графиня лукаво посмотрела на Тургенева, — кого она изберет…
В ту же минуту, опираясь на руки уже двух кавалеров, Фабиана подошла к Софье. Девушка подняла глаза, улыбнулась Фабиане и тут… Она вздрогнула и побледнела, увидев его. Все это не укрылось от взгляда князя Павла. Но что бы он мог сделать? Как мог помешать?
«Теперь станет ясно, — подумал Александр, — хочет ли она видеть меня или нет…»
Фабиана улыбнулась и сказала:
— Рим или Петербург? [18]
Софья лишь одно мгновение промедлила, а затем ответила:
— Рим…
Тут же Софья с Тургеневым, а Фабиана об руку с Бутурлиным ринулись в котильон.
Они ни слова не сказали друг другу. Но стоило им только взглянуть друг другу в глаза, как все тотчас было ясно.
Фабиана, которая желала покровительствовать столь
нежному чувству, подошла к ним, прервав танец, и заметила, что среди прочих красот дома имеется и оранжерея. Втроем они направились осмотреть это прибежище лета, но графиня почти тут же исчезла, оставив их одних.18
Согласно условиям котильона, к даме (или кавалеру) подводили двух потенциальных партнеров и на каждого загадывали свое слово. Это могло быть название цветка, танца, любой вещи — чего угодно. Тот, чье слово угадывала дама и шел с ней танцевать. Как правило, слово загадывалось со смыслом, чтобы можно было выбрать желаемого партнера.
И вновь Софья опиралась на его руку, как и прежде. Но чувство его теперь было во много раз сильнее. Александр остановился и, посмотрев на ее лицо, сказал:
— Я задам вам лишь один только вопрос: станете ли вы моей женой, дорогая?
Соня подняла голову и, посмотрев в его глаза, ответила:
— Да…
— Если бы вы только знали, как я люблю вас… — прошептал Александр, склонившись к ее руке.
Соня улыбнулась и другой рукой провела по его волосам.
— Как я счастлива… Как я долго этого ждала…
Ее глаза блистали перед ним в полумраке оранжереи. Он не удержался и обнял ее, как и тогда, в Италии.
— Сюда войдет кто-нибудь, — шепнула она.
— Пускай… Вы теперь моя невеста, и я увезу вас отсюда… И пусть все сплетничают, как и о чем им будет угодно…
Эпилог
Помолвка была короткой. Ровно месяц преодолевали они недовольство ее матушки, капризы Юлии и козни Павла. И, наконец, оба были счастливы. Не без помощи доброй Фабианы, всей душой сочувствовавшей их счастью и желавшей приблизить его как можно скорее. Через месяц покинули они столицу и уехали в Москву, в дом Александра. А затем отправились жить в деревню. Оба не хотели жить в свете, не искали в нем побед и удовольствий. Не хотели они рисковать своим счастьем, выставляя его на всеобщее обозрение. И никогда не было у них повода сердиться друг на друга или упрекать друг друга в том, что решение это было неверным.
У них было все, что нужно для счастья: любовь, дом, состояние, семья и — подлинное желание быть вместе и видеть один другого счастливым и довольным.
Когда две схожие натуры встречаются и любят друг друга, то счастье их может быть вполне полным. Особенно если два решительных и твердых характера умеют по отношению друг к другу быть мягкими и истинно любящими существами.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.