Превратности судьбы

— Я понимаю… Полина Константиновна, честное слово, это больше не повторится… — у Маши еще была маленькая надежда, что ее простят.

— Конечно, не повторится. Потому что мне придется искать Леше другую сиделку. Я считаю, что ты не справилась со своими обязанностями, — категорично заявила Полина.

Маша поняла, что надежды уже нет.

— Вы меня… увольняете? — произнесла она страшные для себя слова, потому что они означали разлуку с Алешей, а значит, приводили к ситуации, когда она не сможет ему помочь.

— В данной ситуации я вынуждена это сделать, — Полина уже приняла решение и не собиралась от него отступать.

Маша растерянно посмотрела на Полину, перевела взгляд на Катю и потом опустила голову.

— Да… Я понимаю… Вы правы… Конечно, я виновата… Мне уйти прямо сейчас? — тихо спросила она, виня себя во всем, что случилось.

— Да. Сейчас, — холодно ответила Полина.

— Хорошо… Только зайду, попрощаюсь с Лешей… — Маша сделала шаг к двери, но остановилась. — Нет… Не буду прощаться…. Так будет еще тяжелее… Вы потом ему сами все объясните, хорошо? — попросила она Полину. — Простите меня, Полина Константиновна. Прощайте.

— До свидания, Маша, — сухо сказала Полина. Катя тоже заторопилась, ведь главное дело было сделано:

— Пожалуй, я тоже пойду. До свидания. Передайте Косте, что я заходила, хорошо?

— Хорошо, Катя. Привет маме, — устало отозвалась Полина.

— Непременно, — улыбнулась ей Катя.

Они вышли из дома вместе: торжествующая Катя и растерянная, огорченная Маша. Каждая из них думала о своем, и эти мысли были такими разными! На лестничной площадке, перед лифтом, Катя с довольной усмешкой сказала Маше:

— Я рада, что ты получила по заслугам. И даже не собираюсь этого скрывать. Надо же было до такого додуматься! Правильно Полина Константиновна тебя уволила!

Маша расстроенно смотрела на Катю.

— Это жестоко… Я ведь хотела как лучше… Леша так радовался тому, что может поплавать в море, почувствовать себя нормальным человеком… — стала она объяснять не столько Кате, сколько самой себе.

— Ну да! И доплавался до воспаления легких! — в Катином голосе было столько радости, что, казалось, воспаление легких у Алеши было самой заветной ее мечтой!

— Но ведь с ним теперь все в порядке… — напомнила Маша.

Но Катю не устраивало такое положение дел.

— Какая легкомысленность! А если бы Леша умер сегодня ночью?! Ему было так плохо! — слово «умер» тоже прозвучало в Катином исполнении как нечто желанное.

— Я знаю… Я ведь сразу же пришла… — тихо и виновато ответила Маша.

— Больно нужны ему твои приходы! Я тебя сразу раскусила, милочка! Думаешь, я не понимаю, что тебе нужно от Леши? — фыркнула Катя.

— А что мне от него нужно? — непонимающе посмотрела на нее Маша.

Да ты же из кожи вон лезешь, чтобы в эту семью внедриться! И я знаю почему… — Катя окинула Машу взглядом следователя. — Можно подумать, тебе на самом деле нравится за инвалидом ухаживать! Ты к нему лезешь, потому что тебе в нищете жить надоело! Золушка! А тетя Полина и обрадовалась, что такую няньку для сына нашла…

Тут Маша не выдержала:

— Как ты можешь так говорить?! Ты — предательница! Испугалась, что придется за инвалидом ухаживать! Бросила жениха.

— Заткнись. Это не твое дело. Лучше о себе подумай. Прикидывалась овцой, а тебя раскусили и выгнали! Ха-ха! Я теперь всем расскажу, какая ты на самом деле! — продолжала издеваться Катя. Даже странно, сколько удовольствия может получить один человек, унижая другого. Катя просто сияла. Она победно шагнула в кабину приехавшего лифта, не стала ждать Машу и нажала кнопку первого этажа.

Перед Полиной же теперь стояла трудная задача сообщить о Машином увольнении сыну. Алеша встретил ее улыбкой:

— Мама, у нас потрясающая новость!

— Какая, сынок? — заботливо отозвалась мать.

— Великолепная! Только что мы с Машей… Нет, мам, подожди, я при Маше это скажу. Позови ее.

— Леша, я не могу ее позвать, — сообщила Полина. Алеша недоуменно посмотрел на нее:

— Почему?

— Потому что вы меня обманули. Я ведь запретила тебе купаться, а Маша все равно повезла тебя к морю. Я чувствовала, что это плохо кончится!

Алеша нахмурился.

— Я тебя не понимаю, мама… Где Маша? — в его голосе зазвучала тревога.

— Я не могу больше доверять ей твою жизнь, сынок. Она уволена.

Алексей не хотел в это верить. Как это, Маши, его верной помощницы, не будет рядом?!

— Мама, я тебя правильно понял? Ты действительно уволила Машу?!

— Да, сынок.

— Но за что?! — воскликнул сын.

— За то, что она рисковала твоей жизнью… Вы не должны были купаться.

— Подожди, а откуда ты знаешь, что мы были на море? — поинтересовался Леша.

— Катя рассказала, что видела вас на пляже, — не стала скрывать источника информации Полина.

— Катя? Она была здесь? И даже не зашла ко мне? — Алеша вообще перестал что бы то ни было понимать.

Полина отвела глаза:

— Сынок, это я не разрешила Кате тревожить тебя. Сказала, что ты болен.

— Ну да. И она сразу же настучала тебе на Машу, — презрительно сцепив зубы, выдавил из себя Алеша.

— Алеша, выбирай выражения! — одернула его мать, но он выкрикнул в запале:

— Я же знаю, что Катя Машу не любит. А ведь я ей стольким обязан, мама! Если бы ты только знала, что сегодня произошло!

— Ну что, Леша? Скажи уже наконец, не томи… Это что-то важное?

— Очень! Я почувствовал ноги!

В порыве радости Полина обняла и прижала его к себе:

— Да что ты говоришь, Лешка! Это правда?! Какое счастье! Это просто чудо!

— И это чудо сделала Маша. Это — ее заслуга! — убежденно сказал Леша. Полина тут же отстранилась от него:

— Нет, Лешенька, ты преувеличиваешь. Это — результат лечения, которое назначил тебе Павел Федорович. А Маша ведь только сиделка…

— Ты не понимаешь, без Маши этого не произошло бы! Она нужна мне. Верни ее обратно, мама, — умоляюще смотрел на нее Леша.

— Нет. Я не знаю, ее ли заслуга в том, что ты теперь чувствуешь ноги… Но я знаю, что именно она виновата в том, что ты уже дважды чуть не погиб!

— Мама, это — случайность!

— Я больше не доверяю Маше. Я боюсь за тебя! — Полина была неумолима.

* * *

Продолжая рассматривать мину, следователь вскрыл контейнер и достал оттуда мешочек, наполненный камешками. Предъявив его на всеобщее обозрение, Буряк подозрительно посмотрел на Самойлова и Буравина.