Превратности судьбы

— Не лезть со своими дурацкими расспросами! — истерично выкрикнула дочь. — Да я, может, и с Костей встречаюсь только потому, что он мне напоминает Лешу! Он на него так похож!

Катя всхлипнула, пытаясь оттолкнуть мать, но Таисия только крепче прижала ее к себе:

— Я так и думала… — сказала она тихо.

Да! Ты права! Я люблю Лешку! Я и к Косте прихожу только для того, чтобы иметь возможность увидеть его брата! Что же мне делать, мамочка? — Всхлипывания Кати постепенно перешли в горький плач. Безуспешно пыталась утешить Таисия свою несчастную дочку. Но плакала Катя недолго, потому что в дверь позвонили. Открыв дверь, Катя увидела на пороге Костю с шикарным букетом.

— Здравствуй, Катюша. Это тебе, — протянул он ей цветы.

— Спасибо, — ответила Катя, машинально принимая букет.

— Я так соскучился… Просто минуты считал, когда смогу тебя увидеть. Без тебя каждая секунда тянется как час, а с тобой час пролетает как мгновение… — начал Костя, но Катя недоуменно прервала его:

— Что это тебя на философию потянуло? И тут Костя заметил ее покрасневшие глаза.

— Что с тобой? Ты плакала? — забеспокоился он. Катя кивнула, и Костя понимающе спросил:

— С мамой поругалась?

— Да… — для Кати соврать было все равно что вздохнуть.

— Ну-ка, пропусти. Я сейчас объясню будущей теще, что мою невесту нельзя обижать… — попытался пошутить Костя, но Катя не оценила шутки и не двинулась с места.

— Катя, что с тобой? Ну хочешь, я и вправду с твоей мамой поговорю? — постарался исправить оплошность Костя.

— Не хочу я ничего. Отстань! Мне все это уже надоело! — расстроенно сообщила Катя.

— Что надоело? Да объясни же мне!

Но ответить она не успела, потому что входная дверь открылась и на пороге появился Буравин. Увидев Катю и Костю, он явно не обрадовался.

— Здравствуйте, Виктор Гаврилович, — поздоровался Костя.

— Добрый день, Костя. Только я не понимаю, что ты здесь делаешь? — сухо поинтересовался Буравин.

— Я пришел к Кате, — с вызовом сказал Костя.

— А я, кажется, ясно объяснил, что я против ваших с Катей встреч, — напомнил Буравин.

— Папа, я уже взрослая и имею право встречаться с кем хочу, — вмешалась Катя.

— Только не в моем доме! — отрезал отец. — Здесь я не желаю видеть вас вместе! Надеюсь, это понятно?

— Понятно. Вы очень гостеприимны, Виктор Гаврилович. Спасибо за теплый прием, — и Костя решительно взял Катю за руку. — Катя, пойдем тогда ко мне домой.

— Пойдем, — кивнула она.

— Вряд ли твои родители будут этому рады, Костя, — предположил Буравин.

— А вот это уже не ваша забота, — мягко заметил Костя.

Молодежь ушла, а Буравин направился в свой кабинет. В гостиной его перехватила Таисия, которая с тряпкой в руках протирала расставленные безделушки.

— Витя, между прочим, здороваться надо. Или я уже для тебя пустое место? — упрекнула она мужа.

— Тася, отстань. Я хочу еще немного поработать.

— А что это ты такой злой? И в такую рань? Обычно ты у нас гораздо позже домой являешься… — завела неприятный разговор Таисия.

— Не понимаю. Мне не надо было приходить домой? Просто я сегодня раньше освободился… — раздраженно ответил Виктор.

— Понимаю… У тебя свидание сорвалось… — съязвила Таисия.

— Тася, перестань. Ты переходишь все границы! — раздраженно бросил Буравин.

— И у меня есть для этого все основания! — заметила жена.

Буравин только отвел взгляд.

* * *

Зинаиду настолько захватили воспоминания, что она долго сидела в странной застывшей позе, беззвучно шевеля губами.

— Бабушка, что с тобой? — потрясла ее за плечо Маша. Баба Зина вздрогнула и встрепенулась, отгоняя тревожные мысли:

— Все в порядке, Машенька…, я просто задумалась…

— Ты меня напугала… — заволновалась Маша. — Я тебя зову, а ты словно не слышишь… С тобой точно все в порядке?

— Конечно. Не волнуйся.

Кто-то постучал в дверь, и Маша пошла открывать.

— День добрый, соседи. Что это вы такие хмурые? Случилось что? — спросила, заходя в дом, Анфиса.

— Нет. У нас все нормально, Анфиса Никитична, — успокоила ее Маша.

— Ты иди к себе, Машенька. Мы тут с Анфисой поболтаем… — попросила бабушка.

— Ну секретничайте, не буду мешать, — согласилась Маша.

Анфиса обеспокоенно посмотрела на бабу Зину.

— Зина, что с тобой? Я же вижу — ты сама не своя…

— Хорошо, что ты пришла, Анфиса. Ты одна можешь меня понять. Больше и поделиться не с кем. Сколько лет все в себе ношу…

— Зина, что стряслось?

— Скажи, ты помнишь тот день, когда я Машу нашла? — шепотом спросила Зинаида.

— Конечно! Как же забыть можно? Словно ты каждый день младенцев находишь, — так же шепотом ответила ей Анфиса.

— А помнишь, как мы цыганку встретили…

— Нашла что вспоминать, Зина! Двадцать лет прошло! Ты такую девку чудную вырастила. Только жить да радоваться… — начала Анфиса, но Зинаида тяжело вздохнула:

— Не знаю, радоваться мне теперь или плакать… Анфиса взволнованно перегнулась к ней через стол и громко спросила:

— Неужели родная мать объявилась? Вот же кукушка! Бросила дите, а теперь права качает, да, Зин?!

Баба Зина испуганно оглянулась на дверь.

— Тише ты, тише! Не дай бог, Маша услышит! Она не должна знать, что она мне не родная! — замахала она на Анфису руками. — Слава богу, никто ее не ищет, никому моя детка, кроме меня, не нужна…

— Фу ты, напугала! — вздохнула Анфиса. — Чего ж ты тогда так переполошилась?

— Помнишь, я тебе про цыганку рассказывала? Которая Маше судьбу предсказывала? Именно сейчас настал тот самый момент, о котором меня цыганка предупреждала.

Анфиса стала припоминать:

— Она говорила, что ей грозит опасность смертельная от любви…

— Да, — подтвердила Зинаида. — И теперь Маша встретила человека, которого полюбила… И исцелить его она может только ценой собственной жизни…

Анфиса потрясенно смотрела на Зинаиду:

— Ты думаешь, это он?

— Да… Все сходится. Он болен, она ему силы отдает — это во-первых. А во-вторых, он Машу мою каким-то странным именем зовет. Как цыганка и предупреждала…