Превратности жизни: Альтернативная реальность

Как потом, спустя годы, он раскаивался, что не сделал этого…

Губы совершенно пересохли, пить хотелось все сильнее. Стивен бросил взгляд на часы: полдень. Вполне возможно, что ничего не случится, если он отойдет в сторону: выпить прохладной воды. Да и пообедать он тоже успеет.

Проверив заклинанием, что вокруг никого нет, Стивен осторожно соскользнул с дерева. И тут ЭТО началось…

Дом и лужайку перед домом Поттеров заволокло плотным туманом, похожим на летнее марево. Стивен зачаровано наблюдал, как в этом густом тумане стремительно исчезают очертания дома.

Он быстро шагнул к каменной ограде, но неведомая сила буквально отшвырнула его в сторону. Когда он поднял голову, то дома Поттеров уже не было: перед ним находилось чистый луг, вдалеке виднелись деревья. Он снова шагнул к исчезнувшей ограде, но её больше не было, зато появился страх и огромное желание убраться подальше. Подавив их усилием воли, Стивен шагнул дальше и чем ближе он подходил к месту, где стоял исчезнувший дом, тем больший страх его охватывал. Но вместе с тем его затопила огромная радость и облегчение: теперь-то Нарциссу никто не найдет. Она останется в живых…

Только потом он сообразил, что теперь-то и он её не увидит, пока Волдеморт не будет побежден…

31 октября 1981 года.

19.10.

Улыбка вежливой маской застыла на лице Беллатрисы. Люциус предупреждающе сжал жене пальцы:

– Нет, мистер Флетчер, мы с женой стараемся сохранять нейтралитет. Ведь у каждой стороны свои доводы и своя правда… А теперь извините нас!..

Захлопнув за собой дверь, он почти толкнул жену в глубокое кресло:

– Слушай, «милая», ты не могла бы придержать свой ехидный язычок? Совсем необязательно вступать в полемику с Флетчером, он известный любитель провокаций!

– Я вообще уйти могу! – мужским голосом возмутилась «Беллатриса», оказавшаяся Стивеном.

– Не глупи, Стивен. Ты же обещал нам помочь. Не так уж Темный лорд много от тебя требует в последнее время, – тон Люциуса был опасно-мягким.

Стивен невольно отвел глаза. Последнее утверждение было сущей правдой: он уже больше года не участвовал в вылазках пожирателей, а информация, которой он снабжал Темного лорда, была весьма скудной и вряд ли полезной.

– Темный лорд сам отправил меня работать в школу, я только выполняю его приказ!..

Люциус взмахом руки отмел его слабые возражения:

– Но тебе ведь это нравится! И чтобы не говорили про Темного лорда, он без особых причин не принуждает никого поступать против собственной воли. А ведь ты пришел к нам по собственному желанию?

Стивен только кивнул, возражать было бесполезно. Да и потом, Беллатриса, как бы жестока ни была, явно не собирается убивать сестру. А все остальные его мало волнуют. Но все же, несмотря на доводы рассудка, Стивена беспокоился: что же там придумал Темный лорд? И почему его так и не поставили в известность? Не означает ли это то, что Темный лорд ему теперь полностью не доверяет?..

– Зелье! – напомнил Люциус.

Оборотное зелье с волосом Беллатрисы на вкус напоминало сладкий вишневый сок, только, увы, сильно подкисший…

21.45.

– Кого мы здесь ждем? – кисло осведомился Стивен, глядя на мечущегося по комнате Малфоя. Тот буквально силой притащил его в библиотеку, весьма удивив одного из гостей, с которым «Беллатриса» как раз обменивалась мнением по поводу волшебных школ.

Люциус только отмахнулся, с бессильной яростью наблюдая за стрелками часов. Еще никогда Стивен не видел в глазах друга такой тревоги и безнадежности…

Без пяти десять зеленый огонь в камине вспыхнул и оттуда вывалилась… Нарцисса. И тут же упала на пол, она явно была в полуобмороке.

– Скорее, – Люциус схватил его за руку. – Повторяй вместе со мной… Redeo ad tua realis faciem…

На глазах изумленного Стивена Нарцисса превратилась в Беллатрису. И в эту минуту часы пробили десять:

– Успели! – облегченно выдохнув, Люциус схватил со стола темный кувшин и, налив укрепляющего зелья, заставил жену его выпить.

– Что… что происходит? – Стивен схватил Люциуса за руку.

– Потом, – снова попытался отмахнуться тот, но Стивен, даже в хрупком теле Беллатрисы обладал силой. – Хорошо. Это заклинание Аlterius imaginis, оно действует только на родных по крови сестер и братьев. Заклятие древнее и весьма опасное: иногда человек не успевал вернуть собственную сущность. Впрочем, некоторые и не хотели её возвращать, – усмехнулся Люциус вслух. – Вся важность в том, что превращаясь, сохраняешь память обеих сущностей, и их возможности тоже.

– И что?.. – холодея сердцем, выдавил из себя Стивен. – Беллатриса убила Поттеров?

– Нет, конечно. Сущность Нарциссы никогда бы не позволила ей это сделать, а вот избавиться от сына Снейпов попробовать стоило. Он для Нарциссы еще слишком мало значит…

У Стивена отлегло от сердца – Нарцисса жива, а остальное неважно.

– А меня вы использовали, как алиби Беллатрисы? В принципе, разумно, но Нарцисса ведь молчать не станет…

Что-то в глазах Люциуса заставило его умолкнуть.

– Она уже и так никому ничего не расскажет. Поэтому я так и торопился: если двойник в момент смерти оригинала является им, он остается таким навсегда…

У Стивена задрожали губы, он силился что-то сказать и не мог, Взгляд его упал на часы.

– Темный лорд дал мне времени до десяти! – безжалостно бросил Малфой. Минутная стрелка передвинулась на два.

Стивен бросился к камину, и в этот момент его тело скрутила боль: начал возвращаться его настоящий облик.

– Нет!

Но остановить процесс он уже не мог, и еще несколько минут, показавшихся ему самыми долгими и мучительными в жизни, Стивен бессильно наблюдал за часами…

Минутная стрелка передвинулась на четыре, когда Стивен, все еще в женской мантии, наконец, исчез в камине.

И в этот же миг Беллатриса очнулась.

– Все в порядке, дорогая? – наклонился к ней Люциус.

– Да, я ЭТО сделала. Помню сегодняшний вечер смутно, нужно немедленно сохранить воспоминания, в книге говорилось, что совместные воспоминания стираются очень быстро.

Едва она успела наполнить поданную ей прозрачную бутылочку, как дом потряс сильнейший детский вопль.

Малфои кинулись в детскую, готовые к самому страшному, но Драко оказался в полном порядке, только жаловался, что голова очень болит.