Превратности
Шрифт:
Маруна по преимуществу город одноэтажный, дома окружены красивыми и не похожими один на другой, садами. Многие разводили небольшие огороды, цветники, чем радовали себя, копаясь в земле после основной работы. Как почти повсеместно в Австралии, город был окружён бушем, а кое-где буш вторгался в город. Там водились валлаби и кенгуру. Они свободно заходили в сады и в огороды, чем наносили ощутимый ущерб садоводам. Раньше поголовье кенгуру не регулировалось властями, и местные жители сами решали, когда им пора выходить на охоту. Иначе все посевы, цветы, ценные растения будут погублены этими травоядными. Тогда и разрешили приобретать оружие. Адам не охотился и не собирался, хотя был хорошим стрелком и в студенческие годы имел награды. Он знал, как обращаться с оружием и купил ружьё, как многие другие – на всякий случай. Иногда выходил в буш и стрелял по жестяным мишеням, чтобы не забыть давние навыки. Ружьё хранилось в старинном резном сундуке,
Шли годы. Семья Адама и Мии не увеличивалась. Жили по-прежнему вдвоём в любимом доме. У Мии складывались хорошие отношения с коллегами, были у неё и подруги. Адам считал окружение ниже себя во всём и не поддерживал ни с кем дружбы, поэтому слыл в Маруне нелюдимым и гордецом. Казалось, единственное, с чем Мия не смогла смириться за всю жизнь с Адамом – это его безразличие к людям. У него даже в студенческие годы не было друзей. Он не позволял жене приглашать гостей. Она почему-то поддалась его требованию, хотя мечтала готовить яства и щедро угощать большие компании. Их дом не знал шумных праздников с гостями, застолий, хотя их самих нередко приглашали в гости. Лишь Руперт, священник из англиканской церкви, удостоился внимания, даже доверительных отношений с Адамом. Но и они через несколько лет знакомства всё же не поладили из-за разногласий в трактовке личности Наполеона. Поляк-Адам возносил до небес Наполеона как гения, блистательного военачальника, в общем, боготворил его. Англичанин-Руперт считал Наполеона умнейшим человеком, но авантюристом, отзывался о герое как о выскочке. Разгорелся спор. Мия и Полли слышали завершающую часть их диспута.
Руперт:
– Наполеон для французов не принёс настоящих благ. Свободу во Франции просто задавили, благодаря ему. По-моему, для Франции лучше бы его не было. И войн можно было избежать. Кстати, в 1815 году после окончательного разгрома Франция имела территорию меньше, чем до начала революции. Причиной тому – Наполеон.
Адам:
– Ты мыслишь узко, а эта персона требует глобального подхода. Бонапарт – крупный мыслитель, новатор. Его идеи в области права и военного дела живы до сих пор. Наполеон – выдающийся полководец, гениальный военачальник. Он разработал тактику боя, использовал огромные армии, каких не было до него, он применил новые принципы во многих армейских сферах, трудно все перечислить. Вспомни Аустерлиц – это же классика быстроты, проницательности военного гения. Бонапарт был государственно мыслящим человеком. Ещё в те далёкие времена он считал, что информация – это власть. А к этой мысли пришли значительно позже. Придумал специальные отчёты, которые поставлялись ежедневно, и он был в курсе всего, чем жила страна. Благодаря этому никогда не мог быть застигнут врасплох. Эти достижения на века.
Руперт:
– Я не приму легенду о Наполеоне, которую ты подпитываешь и лелеешь. Личная власть, более того, беспредельная – вот цель Наполеона. Не отрицаю его вклад в юриспруденцию, Кодекс Наполеона – его изобретение, обогатившее мировую сокровищницу. Бесспорно. И всё. Остальные заслуги, хотя и значительные, – плод его авантюрной натуры. Он великий шулер, манипулятор. Он тактик, но никак не большой стратег. Его усилиями началась война между Америкой и Англией, так ослабившая Англию.
Адам:
– Это в тебе говорит англичанин. На самом деле, воля, храбрость, сила духа и ответственность – вот основа всех побед Наполеона. Он показал и научил будущих последователей, как побеждать. И заметь, имея обострённое чувство собственного достоинства, он умел ценить это качество в подчинённых, уважал солдата. Изумлялся, кстати, как англичане прилюдно подвергали унизительным телесным наказаниям солдат. А своим офицерам категорически, под угрозой казни, запретил поднять руку на солдата. Заметь – первым в истории человечества!
Руперт:
– Допустим, это и верно, он против телесных наказаний. И всё же, ты слишком идеализируешь образ того, кто насадил своих родственников и военачальников королями в завоёванных европейских странах с Францией. Чем и сгубил прогресс Европы. Это ли национальный герой? Да нет же – обычный агрессор, завоеватель, ничего более.
Адам:
– Да, были такие ситуации, но как временные. У него не было более подходящих кандидатур – это же политика. Но взгляни и на другие особенности натуры Наполеона: нередко при его слабости по сравнению с противником он мог виртуозно оказаться сильнее его, изобретательнее. Ты говоришь: шулер! Кто ещё мог так молниеносно ориентироваться? Даже при крупных итоговых поражениях, когда он один противостоял, можно сказать, всему миру, он демонстрировал победы в серьёзных атаках. Одни разработанные им преследования чего стоят и по сей день! А то, как он продумывал все детали действий на случай поражения? Теоретик и практик
ведения войны – он гений, настоящий гений! Британии же просто повезло, что на поле Ватерлоо первым ворвался Карл, а не маршал Наполеона Груши. Веллингтон ведь уже распорядился трубить капитуляцию, его же спасло неожиданное появление австрияк на поле боя.Руперт:
– Так возвеличивать личность Наполеона – это в тебе говорит польская кровь. Вы хотели с помощью Франции восстановить независимость Польши. Вы как нация боготворите этого антигероя.
Адам:
– А ты не согласен с гениальностью Наполеона потому, что для англичан Франция была конкурентом, англичане боялись утратить роль монополиста. К тому же англичане не могут простить план Наполеона вместе с русскими вышибить англичан из Индии. Вы просто его ненавидите как удачливого соперника вашему прежнему господству в мире. А я считаю Наполеона величайшим политическим деятелем в истории, наравне с Хаммурапи.
Руперт:
– С кем, с кем? Хаммурапи? Это кто такой?
Адам:
– Ты что, никогда не слыхал этого имени? Основатель государства Вавилония.
Руперт:
– Право, первый раз слышу это имя…
На этом спор закончился. Замолчали. Победителей не было, обиженных и разгневанных – двое. Адаму этого было достаточно, чтобы охладеть и отстранить от себя несговорчивого собеседника. Жене он потом признался: не о чем говорить с таким недоучкой, который имя Хаммурапи впервые услышал от меня.
Он был раздражён и не планировал встреч с приятелем Рупертом. Продолжал заниматься судебными делами, дома проводил время за чтением и подготовкой к судам. И всё же благодаря стараниям и некоторой хитрости обеих женщин со временем Адам смягчился и возобновил общение. Их приятельство продолжилось, хотя поначалу и без былого расположения. У обоих была общая страсть к музыке, могли часами слушать Рахманинова, Моцарта, Бетховена, Чайковского. Молча, что спасало от споров и размолвок. Мия с Полли обсуждали в это время цветоводство и вопросы образования. У Полли и Руперта было трое сыновей. Для их семьи вопрос образования был первостепенным, особенно с учетом последующего обучения в Мельбурнском университете. Мия предложила помочь младшему сыну по немецкому языку, у того не ладилось с иностранным. Эндрю заметно улучшил немецкий и получал хорошие отметки. Мия гордилась своим достижением и готова была обучать иностранным языкам других сыновей. Она рада была общению с детьми. К языкам у Мии был особый талант, она осваивала их так легко и говорила почти без акцента на семи. Этим была хорошо известна в Австралии, её часто приглашали в другие города для проведения разных мероприятий, для переводческой работы, что было поистине моментами духовного подъёма, можно сказать, счастья. Она любила быть на виду, много и увлечённо работать с людьми.
Ещё повезло Мии: она получила разрешение супруга обучаться шотландским танцам. Удивительно, как он позволил ей в течение многих лет ходить каждую неделю на занятия, где были не только женщины, но и мужчины – для ревнивца представлявшие собой потенциальную угрозу его спокойствию. Некая весёлость этих танцев Мию сразу подкупила, она относилась к ним с юмором, иначе не могла. В жизни ей не хватало лёгкости, а здесь Мия находила её и получала удовольствие. Сначала было немного смешно, когда мужчины в килтах грациозно подпрыгивали, быстро и изящно на лету выбрасывая то одну, то другую ногу, как в балете, сохраняя при этом серьёзность. Бальными, хайланд, кейли, – всеми видами шотландских танцев увлеклась по-настоящему, потом танцевала вполне профессионально, выезжала с их группой на конкурсы. Побеждали. Была музыкальной, да и вообще способной, как оказалось, довольно интересной натурой. Даже в местную газету писала регулярно и неплохо. Мию хорошо знали в городе и любили.
Так шли их годы в Маруне, где жизнь проходит монотонно, если только сам её не разнообразишь. Адам не вёл дневников, но имел привычку с юности ежевечерне обдумывать прошедший день, фиксировать, что смог выполнить из запланированного, что осталось его недоработкой, долгом самому себе. Будто делал корректуру текста: внимательно просматривал, отмечая все промахи и удачи, вёл чёткий анализ каждой фразе, жестоко казнил себя и особо жестоко – других. Переживал прожитый и опять планировал в деталях следующий день, в котором не было места лёгкости и улыбкам, на первом и единственном месте всегда стояла серьёзная работа. К понятию «работа» относилась и его увлечённость писательским делом. Он издал два криминальных романа («Джокер» и «Прыжок в неизвестность»), в Польше поставили фильм по первому. Адам писал постоянно, никогда ни с кем не обсуждал написанного, рукописи никому не показывал, а по выходе книги в свет давал читать Мии и Руперту и всегда посылал экземпляр с автографом в Варшавский университет. В Польше чтили автора. Однажды направили в Маруну своего корреспондента, который записал для польского телевидения двухчасовое интервью с Адамом. Всё это льстило писателю и давало повод для ещё большей гордыни.