Презентация

Опять слабо покачав головой, я сконцентрировался на межбровье.

'Это шутка' - сказал я самому себе мысленно и тут же все встало на свои места. Я только что завершил программу абстрактного модулирования, вот и все. Случившиеся эффекты - закономерность, я был уверен, что в конце ожидается нечто подобное. В голове прояснилось. Глубоко вдохнув и скользнув отрешенным взглядом по потолочному перекрытию с вдавленным в него сплошным световым плафоном, я наконец, полностью пришел в себя. Но врач экспедиции определила постельный режим... улыбка... ясность... ощущение чувственного света в ее глазах. Я не хочу ничего чувствовать. Это просто оценка ее внутренних качеств - не более. Не хочу. И не буду.

Я направился к себе в каюту и завалился спать. Уснул сразу же. Какие-то там ревуолы... чушь. Как несчастному-то в голову не стукнуло, что лезет на корабль крепраутов? Хотя... они не способны реально оценить противовес. И они будут идти за нами. Они и есть главная помеха. Почему же? А... вот. Апплистенция... стоп. Что за термин? Ладно, потом разберусь. Кажется, они просто с кем-то перепутают нас. Да, видимо так. Что с этим делать? Я открываю в своем сне глаза и вижу необъятную ребристую пустошь. Что это? Ответ на вопрос... С этим ничего не поделаешь. Дикий рассудок не внемлет разуму.

Я проваливаюсь в обычный сон.

Как вошла Умета, я уже не ощутил.

АФОРА

Признаки жизни разрушенных гравитационными циклонами миров. Агония естества. Природа сопротивляется силам бушующей во чреве пустоты Аномалии. Так зарождается планета-призрак...

СТОП!

Я выталкиваю самого себя из глубочайшего транса. Обнаруживаю себя сидящим на постели - инерция резкого подъема еще держит расслабленный торс в вертикальном положении; чуть поджатые ноги будто ватные. 'Надо же', - думаю пространно и вскользь непонятно зачем, - 'на этот раз я разут...'. Опираюсь правой рукой о мягкую поверхность лежака, легкое ощущение клаустрофобии, чуть пологая стена-ниша в которой может быть компактно спрятан лежак как-то непривычно давит на рассудок своей сплющенной теснотой. Еще момент - и все проходит; я замечаю в каюте чье-то осторожное или лучше сказать слишком отстраненное, не заметное присутствие. И прежде чем повернуть голову влево, вспоминаю: Умета...

Наши глаза встречаются. И я читаю в ее взгляде настороженность и... наверное, испуг; чисто женский стереотип реакции на не стандартное поведение мужчины, когда та в него влюблена... Скомканный кусочек из школьного курса по психологии тут же истлевает, рассыпается и утягивается беспредметностью во тьму сознания. Это смысловой наброс, форменная чушь. Оценка действительности становится цельной и приходит ясное понимание, что глядя сейчас на меня можно действительно почти что и испугаться.

– Тебе что-то приснилось?
– Произносит, наконец, она.

Ее свободная и расслабленная поза в выдвинутом из стены и разложенном кресле возвращает меня в реальность окончательно. Нога на ноге - эффектная стройность и потаенная глубина женственного изыска в каждой плавной линии. Руки недвижно покрывают боковины незамысловатого восседалища, чуть свисая кистями вниз. Сколько она ждет меня из сна? На мгновение возникает представление, что это могли быть годы... Я теряю нить смысла на этот самый момент, потому что мозг наполняет физическое и острое ощущение странного озарения, которое я притащил с собой с той стороны рассудка.

– Планета-призрак...

Она шевельнулась. Я ждал от нее вопроса. Но Умета молчала, воткнув в меня струящийся и удивлением, и пространностью взгляд. Спустив ноги на пол, я поискал глазами ботинки. Нагнулся.

– Мне пришлось разуть тебя. Ты уснул в обуви.

– Не в первый раз, - буркнул я, цепляя ногой свой правый заметаленный бутс.

– Это просто сон или нечто большее?

– Наверное, большее, - чуть подумав сказал я, заканчивая возиться с обувкой.
– Поживем, увидим.

– Я принесла тебе транквилизатор.

Мой взгляд поднялся и поймал в ее глазах озорной блеск.

– Спасибо. Но со мной уже все в порядке.

– Совсем?

– Совсем.

Умета покачала нерешительно головой.

– Не знаю, что с тобой было, Морлз, но такие аффекты так гладко не проходят. Буду наблюдать тебя.

Я кивнул и встал. Она смотрела на меня снизу вверх, открыто и настойчиво ища во мне что-то, что было нужно ей как психологу... а может быть и как женщине.

– Ты обещала показать мне управление...

Ее губы тронула чуть заметная улыбка.

– Мы уже прибыли на Ортодокс. Больше эта причуда инженерной мысли не взлетит с нами на борту.

Она медленно поднялась, наши лица оказались в довольно опасном сближении; она опустила, казалось, несколько усталый взгляд, тут же метнув его на дверь и двинулась к выходу из каюты.

– Идем. Амен уже связался с нашими биологами. Они ждут нас на своем острове.

– У них там лаборатория?

– Что-то вроде того... Но остров они приобрели здесь, чтобы просто жить... бессрочное уединение. Я им даже где-то завидую.

Дверь открылась. Умета оглянулась на меня.

– Расскажешь про сон?

Я мысленно состроил гримасу-ужимку. Мы одновременно засмеялись.

– Ладно, Морлз. Сны снами, а надо считаться с реалиями. Вот...
– тут ее взгляд осекся, она приподняла руку в останавливающем жесте, сосредоточилась, нахмурив лоб, около минуты что-то мысленно передавая в укромные бездны планетарного пространства. Затем на ее губах опять заиграла завораживающая тайной улыбка; она такая внутри - это чисто субъективное качество ее сложной натуры.

– Это была Ита. Амен где-то задержался. Они ждут нас. Тебе самый теплый привет.

– Это все?
– я слегка сощурил глаза, ища в ней что-то, что мне самому могло казаться не реальным и не принадлежащим моменту. Наверное, все-таки не в ней, а в себе... искал в себе, почти неосознанно и учтиво, признаки ее нечаянного присутствия в некогда заиндевевшем сердце.

– Не все, но остальное - интимно. Идем же!

Проход в коридор, тоннель жилого блока. В самом конце бокс транслятора. Умета запирает портативным кодером систему контроля и мы входим в шлюз. Вспышка... и мысленно я касаюсь ее волос... они прямы и сочны ярким отблеском в фиолетовом тумане тепловой волны искусственного света. Мы оба, будто очнувшись, резко и так же мысленно отстраняемся друг от друга, недоуменно вплетаясь взглядами в разделенное естество двух затерянных во мраке мирового пространства существ; смотря сквозь пелену флюоресцирующей пустоты... я ощущаю как же нам тесно в этом сжатом и пульсирующем отсвете собственных чувств. Я отвожу взгляд. Эта искра не воспламенится никогда. Створки транслятора раздвигаются с тихим шелестящим звуком. Новый мир врывается в мое восприятие как внезапный порыв свежего и прохладного весеннего ветра.

Тускло отсвечивающее в зеркальных квадратах огромных плоскостей металлических пластин посеребренное плато - это искусственная равнина стартовой платформы центрального космического портала планеты Ортодокс. Вместо предполагаемых теней скользкие и не совсем четкие отражения наших тел. Но, не смотря на стоящее в зените светило Оплок, глаза не слепит - отражаемый свет рассеян. Наитие заставляет оглянуться. Рядом с массивной и уплотненной статическими кольцами-балансирами опорной стойкой корабля покоится туго завернутый в черный балахон... труп? Смотрю полу вопросительно на Умету. Она кивает, подтверждая мою догадку.