Прежде чем я усну

Я подошла к окну.

— Бен ест мясо, — отвечаю я, стараясь говорить медленно. — Он не вегетарианец. Во всяком случае, теперь. Может, все изменилось?

Снова воцарилась долгая тишина.

— Клэр? — Она молчала. — Клэр? Ты меня слышишь?

— Слышу, — отвечает она. Теперь голос ее звучал сердито. — Слушай, я ему позвоню. Я этого так не оставлю. Где он?

Я отвечаю, не раздумывая:

— Думаю, еще в школе. Он сказал, что будет дома не раньше пяти.

— В школе? — переспросила она. — Ты хочешь сказать — в университете? Он читает лекции, да?

Я почувствовала, как во мне шевельнулся страх.

— Нет, — ответила я. — Он работает тут, в школе по соседству. Не помню, как она называется.

— И кем?

— Учителем. Химии, кажется. Он говорил. — Я чувствую вину: надо же, не знать, чем твой муж зарабатывает на жизнь, не помнить, на кого он пашет, чтобы мы могли жить в этом доме. — Я забыла.

Подняв глаза, я увидела отражение своего распухшего лица, и чувство вины улетучилось.

— В какой школе? — спросила она.

— Не знаю, — ответила я. — Он мне не говорил.

— Как — никогда?

— Сегодня утром точно, — признаюсь я. — Для меня это все равно, что никогда.

— Прости, Крисси. Я не хотела тебя расстраивать. Просто я тут… — она умолкла на полуслове, явно передумав что-то говорить. — А можешь узнать, как называется школа?

Я вспомнила о кабинете наверху:

— Думаю, да.

— Мне бы поговорить с Беном, убедиться, что он придет сегодня домой, днем, когда я буду у вас. Не хочу кататься впустую!

Я услышала шутливый тон, с которым это было сказано, но промолчала. Я чувствовала, что теряю контроль, не знаю, что делать и как правильно поступить, и решила положиться на подругу.

— Сейчас посмотрю, — сказала я.

И поднялась наверх. В кабинете царил порядок — на письменном столе лежали аккуратными стопками бумаги. Найти такой, на котором это было написано, не составило труда — это оказалось объявление об уже прошедшем родительском дне.

— Святой Анны, — сообщила я. — Телефон найти? — Она ответила, что сама справится.

— Я тебе перезвоню, — сказала она. — Ладно?

Я снова запаниковала:

— Но что ты ему скажешь?

— Уж я не растеряюсь, — сказала она. — Доверься мне, Крисси. Должно быть разумное объяснение. Верь мне. Хорошо?

— Хорошо, — ответила я и нажала отбой.

Села: ноги мои тряслись. Что если мои первые подозрения оказались верны? И Клэр с Беном любовники? И теперь она звонит ему, чтобы предупредить. «Твоя жена что-то подозревает, — скажет она. — Будь осторожен».

А еще я вспомнила давние записи в дневнике. Доктор Нэш рассказывал мне, что у меня отмечались симптомы паранойи. «Вы утверждали, что врачи сговорились против вас. Вам что-то мерещилось?»

Неужели опять началось? И я снова придумываю? И весь мой дневник — это бред параноика?

Я вспоминаю, что доктор Нэш рассказал мне тогда, в больнице, а Бен написал нечто похожее в письме. О том, что у меня бывали вспышки неконтролируемой агрессии. Я поняла: а может, я и начала драку, тогда, в пятницу вечером? Может, это я набросилась на Бена? А он ударил в ответ, а потом, в ванной, взяв ручку и бумагу, я сочинила этот эпизод с побоями?

Тогда и весь мой дневник — доказательство моей деградации? И меня пора вернуть в Вэринг-Хаус?

Похолодев, я вдруг поняла, зачем доктор Нэш хотел меня туда отвезти. Чтобы подготовить к возвращению.

Остается одно — ждать, когда перезвонит Клэр.

И снова пустота. Неужели разгадка в этом? Бен хочет вернуть меня обратно в лечебницу? Я оглядываюсь на дверь туалетной комнаты. Нет, этого я ему не позволю.

Осталась одна-единственная запись, датированная тем же числом. 26 ноября, понедельник.Тут я приписала и время. 18:55.

Клэр перезвонила не прошло и получаса. И теперь… я в замешательстве. Думаю то одно, то другое. Знаю, что делать. Не знаю, что делать. Знаю, что делать. Но есть еще одна мысль. И я вздрагиваю, когда ее формулирую: я в опасности.

Я открываю самое начало дневника, желая написать: НЕ ДОВЕРЯЙ БЕНУ. Но там это уже написано.

Не помню, как я это писала. Впрочем, как и все остальное.

Снова пустота, потом продолжение.

По телефону она начала как-то нерешительно.

— Крисси, — сказала она. — Послушай.

Ее тон меня напугал, и я присела.

— Что?

— Я все-таки позвонила Бену утром. В школу.

Меня охватило чувство, будто я плыву в бурном потоке на неуправляемом суденышке.

— И что он сказал?