Президент Линкольн: охотник на вампиров
Шрифт:
«Его расчет не оправдался».
Череда препятствий, как нарочно, задержала Джона Уайта в Англии на целых три года.
Во-первых, команда отказалась совершать обратный путь в опасные зимние месяцы. Летнее плавание и так вышло достаточно трудным. Уайт не смог подобрать других моряков и, досадуя, остался пережидать тревожную зиму. К весне Англия ввязалась в войну с Испанией, и королеве Елизавете понадобились все боеспособные корабли. Это касалось и тех, которые Уайт собирался повести к Новому Свету. Капитан с трудом отыскал небольшие старые суда, не востребованные Ее Величеством. Однако вскоре после начала плавания оба корабля ограбили испанские пираты. Оставшись без припасов для колонистов, Уайт развернулся и поплыл обратно в Англию. Война с Испанией бушевала еще два года, и растерянному Джону Уайту пришлось
Все исчезли.
Мужчины, женщины, дети. Его дочь. И маленькая внучка. Баррингтоны. Исчезли. Колония словно растворилась в воздухе. Дома пострадали от непогоды и заросли сорняками, но стояли как прежде. Инструменты и припасы были на своих местах. Не могли ведь они умереть с голоду среди плодородных полей и щедрой природы? Если случился мор, то где братские могилы? Если была война, где ее признаки? Уайт ничего не понимал.
Осталось только две подсказки: слово «кроатаны», вырезанное на столбе внешней ограды, и три буквы, «КРО», на коре дерева, росшего неподалеку. Неужели кроатаны напали на колонию? Эта версия вызывала сомнения. Для начала, они сожгли бы поселение до основания. Остались бы тела. Доказательства. Хоть что-нибудь! Уайт предположил (или по крайней мере понадеялся), что странные надписи означают другое: колонисты по какой-то причине перебрались на близлежащий остров Кроатан. Возможности проверить догадку ему не представилось. Погода ухудшалась, и команда торгового судна отказалась ждать. Уайт три года мечтал о возвращении, на твердой земле он провел всего несколько часов, и теперь перед ним встал выбор: отправиться обратно в Англию и попытаться собрать новую экспедицию или же остаться одному на чужом материке, без малейшего понятия, куда делись его соотечественники и живы ли они вообще. Уайт отплыл и больше не возвращался в Новый Свет. Остаток дней он горевал, его преследовало чувство вины и — самое главное — недоумение, куда же пропали сто тринадцать поселенцев.
«Полагаю, — сказал мне Генри, — хорошо, что правды он так и не узнал».
Вскоре после первого отъезда губернатора Уайта в Англию жителей Роанока поразил странный недуг. У жертв начинался сильный жар, за которым следовали галлюцинации, беспамятство, а затем — смерть.
«Доктор Кроули полагал, что это какая-то местная болезнь. В борьбе с ней он был бессилен. В течение трех месяцев после того, как нас покинул губернатор Уайт, десять колонистов пали жертвами мора. В течение последующих трех месяцев — еще дюжина. Их тела уносили подальше в лес и зарывали, чтобы зараза не проникла в поселение через почву. Каждый боялся, что в следующий раз унесут уже его труп. На восточном берегу установилось почти круглосуточное дежурство. Мы надеялись, что на горизонте появятся паруса. Но этого не происходило. Вполне возможно, что события продолжали бы развиваться подобным образом, если бы не чудовищное открытие».
Элеанор Дэр не могла уснуть. Ее муж боролся за жизнь всего в каких-нибудь пятидесяти футов отсюда. Женщина оделась, завернула спящую малышку Вирджинию в одеяло, вышла на холод и направилась к строению, которое занимал доктор Кроули, твердо решив провести остаток бессонной ночи в молитвах у постели мужа.
«Войдя, миссис Дэр узрела чудовищную сцену: Кроули впился в шею ее мужа. Врач отпрянул, она увидела клыки и закричала. В дом ворвались встревоженные мужчины с саблями и арбалетами. Они обнаружили убитую женщину, а малышку Вирджинию — в когтях у вампира. Кроули приказал им отступить. Поселенцы отказались. Они ничего не знали о вампирах и сразу же погибли».
Крики перебудили остальных поселенцев, включая Генри.
«Я оделся и велел Эдеве сделать то же самое, полагая, что на нас напали туземцы. Затем схватил пистолет и бросился в ночь, полный решимости защищать свой дом до конца. Но когда я прибежал к небольшой площадке в центре деревни, моим глазам предстало небывалое зрелище. Небывалое и ужасающее. Томас Кроули с почерневшими глазами и острыми белоснежными клыками — он разорвал Джека Баррингтона пополам и разбросал его внутренности во все стороны. Я увидел на земле своих растерзанных друзей. У некоторых были оторваны конечности.
У кого-то — головы. Кроули заметил меня и двинулся в наступление. Я прицелился и выстрелил. Пуля пробила вампиру грудь, но он даже не обратил внимания и продолжал наступать. Без всякого стыда признаюсь, что храбрость оставила меня. Я думал только о том, как бежать, только о жене и нерожденном ребенке в ее чреве».Генри развернулся и сломя голову пролетел пятьдесят ярдов, которые отделяли его от дома. Эдева уже ждала мужа в дверях. Не останавливаясь, он схватил ее за руку и потащил к лесу. На берег! Скорее, на бе…
«Я слышал, что он гонится за нами. От его поступи содрогалась земля. И каждый шаг приближал вампира к нам. Мы ворвались под сень леса. Бежали, пока легкие не заполыхали огнем, а Эдева не выбилась из сил. Но позади все еще слышались шаги».
Нам не добраться до берега.
«Я ничего не помню. Очнувшись ничком, я сразу понял, что получил смертельные раны. Мое тело было изувечено. Руки и ноги остались на месте, но я не мог пошевелиться. Высохшая корка крови на глазах почти ослепила меня. По тяжелому дыханию Эдевы я понял, что она еще ближе к смерти, чем я. Она лежала на боку, желтое платье и золотистые волосы пропитались кровью. Опираясь на переломанные руки, я подполз к жене. Заглянул в ее распахнутые глаза и встретил отсутствующий взгляд. Я гладил ее волосы и смотрел ей в лицо. Просто слушал, как ее дыхание все замедляется, и шептал: „Не бойся, любовь моя!“ Потом она умерла».
К рассвету Кроули затащил в лес и растерзал почти всех поселенцев. У него не осталось выбора. Легко оправдать мор. Почти так же легко, как объяснить, почему матрос свалился с марса, девушка выбросилась за борт или на рыбака напали дикари. Но ночные крики, исчезновение четверых мужчин, женщины и ребенка? Тут уж ему не отвертеться. Его станут допрашивать. Все откроется. Нет, Кроули не мог этого допустить. Он перетащил все истерзанные тела — одно за другим. Из ста двенадцати колонистов лишь один избежал кары.
Кроули не решился убить Вирджинию Дэр. Ребенок, которого он принял собственными руками? Первый английский младенец в Новом Свете? Вампиры тоже не лишены сентиментальности. И потом, девочка ничего не вспомнит, а в грядущие одинокие годы компаньонка может оказаться как нельзя кстати.
«Он вернулся из леса с младенцем на руках. Признаться, Кроули удивился, что я все еще жив, хотя и на грани смерти, к тому же из последних сил вырезаю на дереве начало слова „КРО…“ в предсмертной попытке разоблачить убийцу моей жены и ребенка. Справившись с удивлением, Кроули рассмеялся: я невольно подал ему блестящую идею. Он опустил ребенка на землю, взял мой нож и вырезал на ближайшем столбе „кроатаны“, продолжая улыбаться при мысли о том, как Джон Уайт кроваво отомстит ничего не подозревающим туземцам».
Кроули собрался было прикончить Генри, но призадумался.
«Ему пришло в голову, что на ближайшие три тысячи миль вокруг он останется единственным человеком, который говорит по-английски. Безрадостная перспектива для весельчака. Кто станет смеяться над его шутками? Он склонился надо мной, ногтем вскрыл себе запястье, и его кровь залила мне лицо и рот».
Вампир похоронил оставшихся поселенцев и направился на юг, в испанские земли, одной рукой удерживая плачущего младенца, а другой — полумертвое тело молодого Генри. Боль и бред миновали, кости срослись сами собой, и вскоре спутник вампира очнулся, чтобы начать новую жизнь в Новом Свете. Но прежде Томас Кроули отпраздновал победу, отведав первой английской крови, рожденной на этой земле.
Сначала он полакомился Вирджинией Дэр.
VI
Через двадцать один день после того, как Генри принес бесчувственного Эйба в свое жилище, гость наконец оправился достаточно, чтобы выйти из комнаты без окон и осмотреть весь дом.
Я с удивлением обнаружил, что окон нет нигде. Помещения были выкопаны в земле, а стены и полы тщательно выложены камнем и промазаны глиной. Кухня, где Генри готовил мне пищу на дровяной печи. Библиотека, из которой он приносил книги. Вторая спальня. Весь дом освещался масляными лампами и был украшен изящной мебелью и картинами в золоченых рамах, будто они служили хозяину окнами в окружающий мир.