Президент не может умереть

Шеф думал об этом все время, пока самолет нес его в Джебрай. И когда они приземлились и в аэропорту навстречу ему шагнул президент страны, окруженный свитой, он требовательно взглянул в лицо Фархада, пытаясь прочесть на нем ответ на свой вопрос – понимает ли тот, какие тучи над ним сгущаются?

Президент выглядел торжественно-благожелательным, лицо его выражало полнейшую безмятежность и радушие. Однако Шеф наметанным глазом мгновенно отметил, как необычно суетлива свита Фархада. Он не ошибся в своих предположениях – здесь царит нервозность, первый предвестник грядущих поражений. Это открытие его не ободрило.

Ничем не выдав своей обеспокоенности, Шеф стоически выдержал пышную церемонию встречи, и только когда они сели в машину и кортеж направился в город, спросил через переводчика:

– Как обстоят дела, товарищ Фархад? Как обстановка в стране?

При этом взгляд его был участлив и дружелюбен.

– Обстановка стабильна, – отвечал Фархад. – Завтра состоится военный парад в честь Дня республики. Надеюсь видеть вас среди почетных гостей.

«О, разумеется, сейчас ему просто необходимо мое присутствие на торжествах, – отметил про себя Шеф. – Нет лучшего способа продемонстрировать, что Москва его поддерживает».

Он наклонил голову, выражая благодарность и согласие.

– Что на севере? Я слышал, на днях совершено нападение на армейскую колонну?

Фархад бросил на Шефа быстрый тревожный взгляд, сказал, выдержав короткую паузу:

– Мы держим ситуацию под контролем. Но нам, к сожалению, остро не хватает современных средств ведения боевых действий.

– Как вы понимаете, мы не можем направить в Джебрай людей, которые поднимали бы вертолеты в воздух и вели в бой танки. – Шеф пожал плечами. – Опыт Афганистана научил нас, что потери в таких случаях…

– Экипажи мы укомплектуем джебрайцами, – поспешно возразил Фархад. – Нам необходима техника.

– Что конкретно вас интересует?

– Танки, БМП, вертолеты огневой поддержки.

– Вертолеты в Джебрае уже есть, причем с нашими экипажами, – напомнил Шеф.

– Да, но единственное, чем они здесь занимаются, – охота на туранов, – усмехнулся президент. – У них нет приказа оказывать содействие нашим частям.

– На туранов?

– Да, горных козлов. Палят по ним из скорострельных пушек.

Шеф негромко рассмеялся.

– Ладно, – проговорил он, скомкав смех. – Я думаю, мы сможем перебросить их на север. А с бронетехникой следует разобраться детально. Полагаю, министр обороны представит нам развернутый доклад. Кстати, я до сих пор не знаю его имени.

– Бахир, – сказал президент. – Полковник Бахир.

Это имя он произнес так, что Шеф удивленно вскинул брови. Похоже, президент не очень-то жалует своего министра обороны. Соперник? Скорее всего – да.

Вопрос об отношениях Фархада и Бахира он задал полковнику Гарееву, когда тот, уже ближе к вечеру, докладывал высокому гостю о положении дел в стране.

– По имеющимся у меня сведениям, – говорил Гареев, – Бахир постепенно вытесняет с ключевых постов людей, обязанных президенту, и ставит своих. Подробности мне пока не известны – ни к одному, ни к другому не удается подобраться достаточно близко.

– Не беда, – хмыкнул Шеф. – День-другой, и мы будем в курсе всего. Фархад запросил помощи, так что придется ему раскрыться. Сразу после праздника приступим к работе. Кстати, как тут у вас в Хедаре? Я приглашен принять участие в военном параде. Это достаточно безопасно?

Гареев смотрел ему прямо в глаза, окруженные сеткой мелких морщин.

– Все меры по обеспечению безопасности приняты. Но стопроцентной гарантии дать не могу.

– Хитер ты, брат, – усмехнулся Шеф. – Меры приняты, а гарантий нету… Ловко!

– Должность такая, товарищ председатель. Всегда и во всем приходится сомневаться.

19

Гранатомет Абдул уложил в багажник, прикрыв сверху рулонами ткани. Было еще совсем темно, только над далекими горами небо слегка светлело.

Муртаза сел за руль, рядом с ним должна была ехать Амира. Абдул с Хусейном устроились сзади, положив автоматы под ноги.

– Вперед! – скомандовал Абдул.

Все они заметно нервничали, так что Абдулу пришлось подбодрить ребят:

– Сейчас бояться нечего. Полиция спит, служба безопасности еще не выставила посты.

Это, впрочем, не подействовало.

Выехали на площадь, где черной глыбой высился президентский дворец. Остановились у знакомой лавки, Абдул выскочил из машины и позвонил в дверь. Хусейн и Муртаза встали по сторонам так, чтобы их не было видно, и только Амира оставалась в машине. Она уже села за руль и поглядывала настороженно, не выключая двигателя.

Лавочник долго не появлялся, Абдулу пришлось позвонить еще раз, и только тогда за стеклом мелькнула полоска света и сонный голос спросил:

– Кто там, чего надо?

– Это я! Узнаете? – Абдул приблизился к окну, чтобы торговец мог его рассмотреть. – Я покупал у вас фитили.

– Помню. Но сегодня у нас закрыто. К тому же еще очень рано.

– Я знаю. Но у меня дело.

Щелкнул замок. Абдул с силой толкнул дверь и ввалился в магазин. Не давая лавочнику опомниться, следом влетели Хусейн и Муртаза, прижав его к стене.

– Тихо, – прошептал Абдул. – Веди себя правильно – будешь жить!

Оставив лавочника под присмотром Муртазы, они вдвоем с Хусейном перенесли в лавку гранатомет, автоматы и сумку с боеприпасами, после чего заперли наружную дверь. Амира тотчас отъехала.

– Кто еще в доме? – спросил Абдул.

Лавочник с ужасом смотрел на оружие в руках непрошеных гостей и молчал. Абдул повторил вопрос.

– Дочь, Фатима, – словно очнувшись, отвечал лавочник.

– Это все?

– Да.

– А жена?

– Жена сейчас у родственников.

Лавочника и его дочь заперли в подсобной клетушке, Муртазу оставили сторожить их. Поднявшись на второй этаж, Абдул с Хусейном устроились у окна. Солнце уже поднялось над хребтом и теперь заливало площадь и массивную, затянутую зеленой тканью трибуну на ней.

– Отсюда действительно все как на ладони, – сказал Абдул. – Даже не верится.

– Ты уверен, что сможешь попасть с такого расстояния?

– А мне не надо в него попадать. Достаточно попасть в трибуну. Она бронированная, и все произойдет так, как при попадании гранаты в танк. От удара с обратной стороны броневого листа, там, где будет стоять Фархад, отделятся сотни осколков. От них не укроешься. Продолжая двигаться с огромной скоростью, они поразят стоящих на трибуне. Но и это еще не все. Сама граната как бы прилипнет к броневому листу, прожигая металл раскаленной струей, и через мгновение на трибуне не останется ничего живого.