Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Глава 4 НАЗАД, К ФАШИЗМУ

Через некоторое время после полного восстановления досоветских порядков и вывода российских частей три республики покинули СССР и вошли в Европейский союз и

НАТО. Казалось, за несколько лет изменилось время и пространство: происшедшие события повернули течение времени вспять, а границы в европейском пространстве сместились на Восток. Снова, как это было до Северной войны и разделов Речи Посполитой, после 1920 года до 1940 года, а затем в 1941 — 1944 годах, Эстония, Латвия и Литва оказались на Западе. С 1991 года Россия стала для них «заграницей».

Тогда, в 1991 году, большинство населения республик Прибалтики не сомневалось в правильности выбора, сде­ланного их правительствами. Те, кто поддержал сепарати­стов, были убеждены в том, что в СССР они не жили, а прозябали. Они были уверены, что достаточно их респуб­ликам перестать быть советскими и социалистическими, и в считаные дни они заживут гораздо более зажиточно, а образ жизни большинства эстонцев, латышей и литовцев станет похожим на тот, что характерен для лиц среднего класса в странах Скандинавии, в которых высокий уровень доходов населения сочетается с высокоразвитой систе­мой социального обеспечения. Они считали, что будут полностью независимы от внешнего влияния. В этом их убеждали западная пропаганда, а затем витии «Саюдиса» и Народных фронтов Эстонии и Латвии.

Признание крушения надежд, которые вдохновляли на­ционал-сепаратистов, и провала их многолетних усилий прозвучало в устах бывшего диссидента Валдаса Анела- ускаса, эмигрировавшего из СССР в 1989 году. М.Ю. Кры­син приводит его слова: «Двадцать лет тому назад я ни за что не поверил бы, что такое возможно. Я тогда за свобод­ную, независимую Литву боролся, за права человека, за демократию. А теперь формально «независимая» Литва на­ходится в еще большей зависимости, чем когда она была частью СССР... Я всегда предполагал, что свободная Литва станет относительно гуманной и демократической страной, похожей на Данию или Голландию. К сожалению... литовцы теперь в якобы свободной Литве порабощены преступни­ками... В Литве сейчас новый президент... американец... Делами в Литве управляет целая армия советников, консу­льтантов и им подобных из Америки, представляющих Ми­ровой банк, МВФ, ФБР, ЦРУ — список можно продолжить». Оторвавшись от России, малые страны Прибалтики вновь, как и после 1918 года, оказались в зависимости и даже под жестким контролем влиятельных международных сил и ве­дущих держав Запада. Вновь независимость стран Прибал­тики стала фикцией и обернулась тяжелым игом для значи­тельной части населения края.

Через полтора десятка лет независимого существова­ния Литвы в ходе проведенного там социологического опроса, оценивая советскую систему по 10-балльной шка­ле, 32% опрошенных заявили, что дают ей 7 баллов и выше. Если же к этому добавить еще 22%, оценивших со­ветский строй в 5—6 баллов, то получается, что 54% опро­шенных вынесли советскому строю положительную оцен­ку. Получается, что более половины жителей Литвы хотели бы вернуться в СССР.

В Литве, в которой в конце 80-х годов лидеры «Саюди­са» русских именовали не иначе как «дебильными», их ис­кусство сравнивали с плясками горилл, а многие одобряли эту брань, в ходе проведенного в 2005 году опроса оказа­лось, что русских людей литовцы оценивают значительно выше представителей других народов. Отвечая на вопрос: «Представителей какой национальности вы оцениваете наиболее положительно?», 1,3% выбрали немцев, 1,8% — евреев, 2% — англичан, 2,7% — эстонцев, 5,1% — поляков, 14,5% — латышей, а 44,5% — русских.

Такие суждения были высказаны в Литве, где и сейчас атаки на советское прошлое, Россию и русских непремен­но входят в ежедневное меню всех средств массовой ин­формации. Подобные перемены в настроениях характер­ны и для других республик Прибалтики. В чем же причина таких перемен?

Ответ прост. Уход на Запад не превратил Прибалтику в Скандинавию. Авторы сочинения по истории Латвии, к ко­торому написала предисловие президент республики Вайра Вике-Фрайберге (то есть данный труд является официальным, почти правительственным), констатирова­ли: «Латвия — одна из беднейших стран Европейского со­юза, средний уровень доходов на одного жителя пример­но в 4—5 раз ниже, чем в благополучных странах Европы, при несовершенной системе социальной помощи». Авто­ры апологетического труда все же признали, что средний уровень безработицы составляет в Латвии 7—9%, а «в Балвском, Даугавпилсском, Краславском, Лудзенском, Прейльском, Резекнском районах — 20—29%... Большин­ство безработных — женщины, особенно много в возрасте от 30 до 49 лет... По сравнению с советскими временами,когда различие в доходах между разными профессиями и социальными слоями было гораздо меньшим... сейчас различия стали намного значительнее и нагляднее... Со­гласно статистике, более половины населения живет за чертой официального прожиточного минимума». Волшеб­ной трансформации Латвии в Данию, Швецию и Норвегию за 15 лет «освобождения» от «советской оккупации» явно не получилось.

О. Вайно из Таллина напоминает, что на собраниях На­родного фронта пели песню со словами: «Лучше быть го­лодными, но свободными». Сегодня, пишет О. Вайно, когда «эти самые «поющие» превратились в пенсионеров, в рабо­тников со среднестатистической зарплатой или безработ­ных, на себе ощутивших всю прелесть обещанной свободы в голодном царстве... «поющие» вспоминают, что в Советской Эстонии образование всех ступеней было бесплатным, су­ществовала мизерная плата за содержание детей в дошко­льных учреждениях. Сегодня эту «роскошь» получить под силу далеко не каждой семье. Отсутствовала детская бес­призорность, о бомжах никто ничего даже не слышал».

О. Вайно напоминает о том, что «при Советской власти здравоохранение было бесплатным. А сегодня — не дай Бог заболеть». Подтверждая эти слова прейскурантом за­предельных цен на элементарные медицинские услуги, она замечает: «О протезировании приходится только мечтать».

По подсчетам О. Вайно, получается, что хотя в Эстонии пенсия выросла по сравнению с советским временем в 40,75 раза, но зато цены увеличились в 205 раз, а стало быть, жить стало хуже в 5 раз. «А это значит; — замечает О. Вайно, — что жизнь простого народа ухудшилась не­мыслимо. Кто из простого народа может сейчас позволить себе расходы простого советского пенсионера? Никто».

545

Как указывает О. Вайно, «опубликованные данные опроса населения Эстонии показывают, что эстонцы начи­нают приходить в себя после националистического угара. Уже 30% эстонцев, певших песню «Лучше быть голодны­ми, но свободными!», заявляют, что в советское время жизнь была лучше. В большинстве своем это крестьяне и люди с небольшими доходами». Это подтверждает и руко­водитель Таллинского союза граждан России П.М. Рожок: «Народ теперь добром вспоминает времена Советской власти. Многие эстонцы кусают локти: «Эх, не знали, не понимали, как хорошо жили».

21 Емельянов "Прибалтика"

Вступление в «европейскую семью народов» дорого обо­шлось трем прибалтийским республикам. Хозяйству, нахо­дившемуся на высоком уровне развития в советское время, были нанесены сокрушительные удары. В то время как в со­седней Белоруссии уровень развития экономики достиг 130% от 1991 года, уровень экономического развития Лат­вии — 70%. Как сообщал председатель Социалистической партии Латвии А. Рубикс, промышленность Латвии «в тяже­лом состоянии». Но не в лучшем положении находится и сельское хозяйство. По словам Рубикса, «Евросоюз выде­лил квоту на производство такого количества сахарной свеклы в Латвии, которое в 6 раз меньше, чем то, что соби­рали в советское время». «А это значит, — замечал А. Ру­бикс, — что свеклосеющие хозяйства бедствуют, сахарные заводы закрываются. Евросоюз платит крестьянину 120 евро за каждый неиспользованный гектар... Хочешь полу­чить дармовые деньги — ничего не сей, а только скоси траву (так ее девать некуда, ибо скот давно вырезали)».

П.М. Рожок так охарактеризовал состояние эстонской экономики: «Мощные заводы, созданные при Советской власти, уничтожены. До недавнего времени теплилась еще жизнь на знаменитом машиностроительном заводе имени Лауристина. Там в свое время работали до 3200 рабочих. В последнее время — 300. Так вот предприятие окончательно обанкротили, рабочих выбросили на улицу без выходного пособия. Это значит, в стране закрылось последнее машиностроительное предприятие. Все! Круп­ная промышленность ликвидирована... Не лучше положе­ние дел и в сельском хозяйстве. В свое время Эстония да­вала сельхозпродукции на душу населения больше, чем США. А сейчас в Таллин потоком идут молоко и молочные продукты из Литвы, лук и картошка — из Польши, мясо и колбасные изделия из других стран Евросоюза. Эстон­ский фермер не выдерживает конкуренции и разоряется. Поля зарастают. Деревни и хутора пустеют. Крестьяне разбегаются кто куда».

Однако и сельское хозяйство Литвы, откуда поступает молоко в Эстонию, тоже в бедственном положении. Юлюс Янулис сообщал из Вильнюса: «Одна треть плодородных земель республики осталась бесхозной, никем не обраба­тываемой, заросла дикими травами. А на обрабатываемых полях насчитывается около 400 тысяч единоличных хо­зяйств, подавляющее большинство которых имеет по 3—5 гектаров земли. Литовская деревня полностью задавлена нищетой».

Экономический крах отбросил некогда процветавшие советские республики Прибалтики назад в своем разви­тии, породил массовую нищету. Рубикс сообщал: «В со­ветские времена, по данным ООН, Латвия находилась по уровню жизни на 35—37-м месте в мире. А сейчас — на 80-м... После вступления в Евросоюз стало еще тяжелее. Все подорожало... 92% пенсионеров (а это около полу­миллиона человек) живут ниже прожиточного минимума. В целом же ниже этого минимума живет чуть ли не три четверти населения. В столице это не так ощущается, ибо там процветает теневая экономика. А вот на селе картина печальная. Квалифицированные специалисты уезжают за границу. Но там эмигрантам платят меньше, чем местным гражданам с такой же квалификацией. Шведские профсо­юзы вообще выступили против наплыва рабочей силы из Прибалтики, ибо это отнимает у них возможность вести с работодателями переговоры о повышении зарплаты... О процветании Латвии не может быть и речи, — продолжал А. Рубикс. — Какое процветание, если дети не ходят в школу, а молодежь вообще не имеет перспектив в жизни».