Причина смерти
Шрифт:
— Он написал здесь одно из своих стихотворений, — говорила одна женщина.
— Я слышала, крабовые котлетки здесь хороши, — заметила другая.
— Не люблю, когда ты такая, — продолжал Марино, наклоняясь над столом и тыча в меня пальцем. — Выпьешь, наделаешь глупостей, а что я? Не смогу уснуть.
Бармен наконец обратил на меня внимание и, изменив маршрут, подошел к нашему столику. Я попросила заменить шардоне на скотч и, сняв блейзер, повесила его на спинку стула.
— Дай-ка сигаретку.
Марино от удивления открыл рот.
— Пожалуйста. — Я протянула руку.
— Нет, тебе нельзя, — уперся он. — Да ты и не хочешь.
— Предлагаю уговор:
— Ты меня разыгрываешь, — засомневался Марино.
— Ничего подобного.
— А мне-то от такого уговора какая польза?
— Никакой, кроме того, что проживешь подольше. Если, конечно, еще не поздно.
— Спасибо. Но никаких сделок я с тобой заключать не буду. — Он вытряхнул из пачки две сигареты и щелкнул зажигалкой. — Давно не курила?
— Не знаю. Может, года три. — Я не почувствовала вкуса сигареты, но держать ее в губах было приятно, как будто именно в этом и состояло их назначение.
Первая затяжка, и легкие словно полоснуло лезвием. Мгновенно закружилась голова. Примерно то же я почувствовала, когда закурила свой первый «Кэмел» в шестнадцать лет. Как и тогда, никотин окутал мозг, мир как будто затуманился, а мысли стали упорядочиваться.
— Господи, как же мне этого не хватало. — Я стряхнула пепел.
— Вот и не донимай меня больше.
— Кто-то же должен.
— Послушай, это же не марихуана или что-то там еще.
— Не знаю. Марихуану не курила. Но если бы закон разрешал, сегодня, наверно, попробовала бы.
— Дело дрянь. Ты меня пугаешь.
Затянувшись в последний раз, я потушила сигарету. Марино наблюдал за мной молча и как будто настороженно. Он всегда немного паниковал, когда я чуточку выходила из колеи.
— Послушай. — Я перешла к делу. — Думаю, что вчера за Дэнни следили, и его смерть вовсе не была следствием ограбления, угона или неудавшейся сделки по наркотикам. Думаю, убийца поджидал его под магнолией на Двадцать восьмой улице, может быть, около часа, а потом встретил, когда он, уже в темноте, возвращался к моей машине. Помнишь, там, в доме напротив, пес? Так вот, по словам Дайго, пес этот лаял все время, пока Дэнни был в кафе.
Секунду-другую Марино молча глядел на меня, потом вздохнул.
— Ну вот, о чем я и говорил. Ты ходила туда сегодня. Одна.
— Ходила.
Он отвернулся, играя желваками.
— Вот и я про то же.
— Дайго говорит, что пес лаял не умолкая.
Марино не отреагировал на эту информацию.
— Я была там раньше, но он не подавал голос. А потом, когда я подошла к забору, он чуть с цепи не сорвался. Понимаешь?
— И кто, по-твоему, будет шататься по улице целый час, когда рядом пес слюной брызжет? — Марино снова посмотрел на меня. — Перестань, док.
— Уж точно не какой-то случайный убийца. В том-то все и дело. — Официант принес напитки. Я подождала, пока он обслужит нас, и добавила: — Думаю, Дэнни убил профессионал.
— Ладно, пусть так. — Марино допил пиво. — Но зачем? Что такого мог знать мальчишка, если только не был связан с наркотиками или не имел отношения к организованной преступности?
— Он был связан с Тайдуотером. Жил там. Работал в моем офисе. Оказался причастен к делу Эддингса. А мы знаем, что убийца Эддингса — человек очень ловкий. Там тоже все было тщательно спланировано.
Марино задумчиво потер щеку.
— Так ты уверена, что здесь есть связь?
— Думаю, никто не хотел, чтобы мы об этой связи узнали. Расчет строился на то, что со стороны убийство будет выглядеть как результат разборок
уличной шпаны или сорвавшегося угона.— Угу. Между прочим, все до сих пор так и думают.
— Не все. — Я перехватила его взгляд. — Многие, но не все.
— И ты убеждена, что целью был именно Дэнни.
— Целью могла быть и я. Может быть, его убили, чтобы припугнуть меня. Этого мы никогда уже не узнаем.
— С Эддингсом уже закончили? — Марино сделал знак бармену — еще по одной.
— Ты же знаешь, какой сегодня был день. Надеюсь, результаты получим завтра. А теперь расскажи, как дела в Чесапике.
Он пожал плечами.
— Понятия не имею.
— Как это ты понятия не имеешь? У вас там триста полицейских. И что, никто не расследует смерть Эддингса?
— Да будь их даже три тысячи, это не важно. В данном случае важно то, что отдел убийств топчется на месте. И мы ничего сделать не можем, потому что упираемся в стену, и эта стена — детектив Рош. Расследованием по-прежнему занимается он.
— Не понимаю.
— Он и твоим делом занимается.
Слушать о Роше у меня не было ни малейшего желания, — он не стоил моего времени.
— Я бы на твоем месте приглядывал за тылом. Серьезно. — Марино прямо посмотрел мне в глаза и, помолчав, добавил: — Знаешь, копы тоже треплются, и до меня кое-что долетает. Поговаривают, что ты приставала к Рошу и что его шеф постарается уговорить губернатора уволить тебя.
— Пусть говорят что хотят, — нетерпеливо отмахнулась я.
— Не все так просто. Люди смотрят на Роша, видят красавчика и думают, а почему бы и нет, почему бы ей и не увлечься. — Он снова поиграл желваками. Я знала, что Марино ненавидит и презирает детектива и с удовольствием переломал бы ему кости. — Не хотелось бы говорить об этом, но лучше бы он не был таким смазливым.
— Харассмент [33] и внешность совершенно не связаны, имей это в виду. И вот что. Никакого дела против меня у него нет, так что и беспокоиться об этом не стоит.
— Проблема в другом. Рош хочет прижать тебя, док, и так просто не успокоится. Так или иначе, но он тебя достанет, если только сможет.
— Прежде пусть станет в очередь, желающих и без него хватает.
— Звонивший в дорожную службу в Вирджиния-Бич от твоего имени был мужчиной. — Марино выдержал паузу. — Это чтоб ты знала.
33
Харассмент — сексуальные домогательства на рабочем месте.
— Дэнни бы этого не сделал.
— Я тоже так думаю. А вот Рош, может быть, считает иначе.
— Чем займешься завтра?
Марино вздохнул.
— Долго рассказывать.
— Возможно, нам придется съездить в Шарлотсвилл.
— Зачем? — Марино нахмурился. — Только не говори, что Люси снова чудит.
— Нам надо туда по другой причине. Но, может, заодно и ее повидаем.
11
На следующее утро я прошла по лабораториям, занимавшимся вещественными уликами. Мой осмотр начался с лаборатории электронного сканирующего микроскопа, где Бетси Эклз занималась вакуумным напылением квадратного кусочка покрышки. Остановившись у нее за спиной, я наблюдала, как она кладет исследуемый образец на платформу, чтобы затем ввести его в стеклянную вакуумную камеру и покрыть атомными частицами золота. Разрез в центре образца показался знакомым, но ничего конкретного не пришло мне в голову.