Причина. Другая семья

Лексус Дерюгина подъехал к дому партнёра. Охрана пропустила на внутреннюю стоянку и попросила не ставить машину у подъезда.

– Не учи, учитель выискался! — рявкнул Дерюгин, но просьбу выполнил.

В квартире Алексея он застал приличную толпу народа. Сам Алексей Морозов лежал на диване под капельницей. Возле него суетились две медички. Его дочь —Маргарита — сидела в углу на стуле под присмотром охранника из «Лесстроя».

Здесь же был начбез компании и юрист. Дерюгин понял, что спускать на тормазах причуды

Маргариты никто не собирается. Не в этот раз. «Что же эта бестолочь натворила?» Он свирепо глянул на дочь, но та только дёрнула плечом и отвела глаза, демонстративно не желая говорить.

– Садись, Роман, - пригласил его Морозов. — медики уже заканчивают и уходят. А пока почитай, что тут Михаил успел добыть из твоей дочери.

Михаил — начбез «Лесстроя» - молча протянул Дерюгину несколько распечатанных листов. Уйдя на кухню, Дерюгин внимательно изучил данные. Это был практически протокол допроса, хотя никто из присутствующих не имел на это формального права. Но попробуй рыпнись против, и все права обязательно найдутся. Дерюгин тяжело вздохнул. В этот раз Маргарита попала по-крупному.

Её обыскали, нашли ампулу, которую она не стала выбрасывать в квартире, а надеялась выкинуть в мусор на улице. Её допросили по всем правилам, даром что, ли их начбез — бывший следователь. И от неё получили полноценные признания.

Теперь ей минимум грозило несколько лет колонии. И это они ещё не узнали про прошлые её «подвиги».

– Дал же бог дитятко, - скрипнул зубами Дерюгин. Тридцать лет бабе, а ума как не ‘было, так и нет.... Отдать Морозову склад что ли? — задумался он. — Чтобы заяву не писал, и дело не возбуждали. Договориться полюбовно... Там у меня пирс оборудован, краны, погрузчики, -

рассуждал сам с собой Дерюгин. — Эх, отличная перевалочная точка! Но придётся отдать, бл*дь, чтобы эту козу от тюрьмы спасти. Господи, ну почему у одних дети, как дети, а у меня не пойми что?!

Тяжело поднялся и вернулся в гостиную. Медики ушли, остались только свои. На Маргариту никто из мужчин не смотрел и сочувствия не выражал. Ясно всё.

– Прости, Алексей Викторович, - начал сразу каяться Дерюгин.
– — Не доглядели мы с матерью.

Одна она у нас. Баловали, вот и...

– Поздно извиняться, Роман, - Морозов уже не лежал, а сидел, но был бледен и слаб. — В общем, так: бюро Маргариты я из своей компании вывожу. Все контракты и контакты с ней разрываю.

Если человек не понимает слов, как с ним работать? —риторически вопросил он. — Что касается тебя, то я продолжу работать с тобой только в одном случае, если Маргариты не будет в городе, и она никаким образом не станет вмешиваться в мою жизнь. Не знаю, как ты этого добьёшься, но это единственное и главное условие нашего дальнейшего сотрудничества. Если нет, значит, нет.

Договор между нами разорвём, и ты выплатишь мне компенсацию. Там примерно несколько сот лямов, Ром, - усмехнулся Морозов. — Всё! Все свободны!

– А меня никто не хочет послушать? — капризно вякнула из угла Маргарита.

Она подскочила со стула и воинственно уставилась на Морозова. Но ни один из мужчин не отреагировал на её выпад. Лишь отец молча подошёл к ней и небрежно подтолкнул к выходу.

Через несколько минут, кроме безопасника, в квартире Морозова никого не осталось.

– Миш, изложи всё подробно, снимки с камер прикрепи и добавь к протоколу.

Собери все её косяки по фирме, приложи анализы препарата и отправь копию Дерюгину.

Предупреди, что заявление и оригиналы в любой момент могут оказаться в полиции.

– Понял, но, думаю, он уже и так смирился. Уверен, ищет способ, чем и как откупиться.

– Дорого ему обойдётся, - скривился Морозов.

Только, оставшись один, он, наконец, дотянулся до телефона, чтобы позвонить, Насте. Но первое, что он увидел, включив его, это откровенные снимки с собой в главной роли, которые ему переслала любимая.

– Вот сука! Успела!

У Морозова скулы побелели, и глаза налились кровью. Если бы сейчас Маргарита была здесь, то могла легко получить оплеуху, хотя женщин Морозов не трогает принципиально. Но эта тварь точно заслуживает...

Ладно, хрен с ней, с Маргаритой. Как теперь оправдаться перед Настей? Самому, бл*дь, стыдно: взрослый мужик, а попался как щенок.

Долго думать Морозов не стал. Сразу набрал Настю по видео. Ему важно было не просто услышать, а увидеть её лицо, её реакцию. Он надеялся сразу понять, на что.

может рассчитывать. Прошло всего несколько дней, как они с сыном уехали, а Морозов уже скучал по своей женщине.

– Настя! — выдохнул он, когда экран засветился приёмом.

Женщина озабоченно хмурилась, но не злилась, и это давало надежду, что подлые снимки она не приняла всерьёз.

– Настенька, надеюсь, ты не поверила этим снимкам? Маргарита опоила меня и сделала их с бесчувственным телом. Не снимаю с себя вины, должен был понимать, с кем имею дело. Но я уже разобрался. Больше подобного не повториться, и Маргарита в нашей жизни не появится!

– В нашей? Лёш, я не имею права требовать от тебя что-либо. По сути, мы с тобой друг другу никто.

Решай все дела спокойно. Тебе не за что извиняться, - Настя мягко улыбнулась ему.

Это «никто» так больно задело Морозова, что он даже растерялся с ответом. Они ведь на самом деле пока друг другу никто. Он сам ни словом ни полсловом не намекнул любимой женщине об их будущем. А она навязываться не хочет и не будет. Это же не Маргарита.

Поборов досаду и раздражение на самого себя (мужик, а мямлит, как пацан), Морозов решительно возразил.

– Мы не «никто», Настенька! Ты моя любимая женщина, и не притворяйся, что не поняла этого! Я

наш поцелуй до сих пор забыть не могу. Ещё хочу. Задушенным полушёпотом признался он.

– И я, - Настя покраснела и мило засмущалась. — ты мне тоже дорог, Лёш. Только мы ещё совсем мало знакомы...

– Насть, прекращай! — не утерпел Морозов. — Мы оба понимаем, что бывают короткие встречи и на всю жизнь, а бывают долгие — и развод через месяц. Дело не в сроках знакомства, дело в людях. Ты мой человек, моя женщина, - горячился Морозов. — Надеюсь, что я твой мужчина.