Приемный

Я промолчал.

— Это усилитель широкого спектра! Он подходит любому носителю энергии сохранения и при постоянном употреблении гарантирует расширение объёма! — отчеканил Лазарь строчку из заголовка в своём паблике. — Я согласен иметь с тобой дело, но ты должен поддерживать репутацию продукта!

— Конечно, — я кивнул.

— Попробуй! — он вытащил из коробки таблетку и положил на край стола.

Всё это время я слушал Лазаря в одно ухо, а другим сканировал квартиру на предмет шумов. Услышав предложение, растерялся, но сообразил:

— Так я — красный!

— Не будешь пробовать?! — Лазарь наклонился к столу. — Как же ты собрался проверить качество?

— Ну… я наслышан. Пробовал мой друг, так что…

— И где твой друг?

— Неважно. Я принёс деньги. Хочу получить товар, перепродать и немного на этом заработать.

— Почему немного?

— Что?

— Ты сказал, хочешь заработать немного, — Лазарь взял таблетку и положил обратно в коробку. — Если будешь работать со мной, то сделаешь хорошие бабки. Хочешь жить в такой хате?

Расспросы и цепляние к словам Лазаря показались странными, но последний вопрос сыграл мне на руку. Я сделал вид, что осматриваю комнату. Ещё раз прислушался и поводил головой в поисках признаков гостя или гостей. Ничего похожего. На столе или подоконнике не стояли лишние кружки, в пепельнице не лежали окурки сигарет разных марок, не было посторонней одежды или запахов.

— Хорошая квартира.

— Ещё бы, — Лазарь наклонился и поднял с пола бутылку. — Выпьем за сделку?

— Нет, спасибо, — я встал со стула. — Если вас устраивает цена, можете пересчитать деньги, и я пойду.

Лазарь нахмурился, посмотрел на конверт, потом — на меня. Я достаточно увидел и услышал, чтобы почти со стопроцентной уверенностью сказать, что Лазарь в доме один. Будто невзначай сунул руки в карманы и нажал кнопку «отправить». Затем вынул руки и показал пальцем на коробку:

— Могу забрать?

— Да, конечно, — Лазарь налил себе. — Я тебя провожу.

Немного ускорившись, я вышел в коридор и насколько то было возможным, заглянул в проём второй комнаты. Никого. На кухне — тоже тихо.

Сердце забилось быстрее, участилось дыхание. Большую часть работы я сделал. Провернул липовую сделку, проверил квартиру и отправил сигнал пацанам. Но впереди меня ждало самое сложное и пугающее — силой удержать дверь.

Лазарь прошёл мимо меня и открыл шкаф для одежды, что стоял у двери. Из темноты показался синий свет двух мониторов, каждый из которых был поделен на четыре части — онлайн трансляция с видеокамер. Я стоял сзади, а потому видел немного, но на тех картинках, что разглядел, пацанов не увидел. Значит Тарас не ошибся со слепой зоной.

Щёлкнул первый замок, за ним — второй, Лазарь потянулся к ручке двери. От напряжения я немного помял коробку у себя в руках и приготовился бросить её на пол. Дверь открывалась наружу, а значит лучший вариант оставить её открытой — вытолкнуть на площадку Лазаря, что я и собирался сделать.

Он протягивает руку к последнему замку, но замирает и разворачивается:

— Что у тебя в кармане?

— Извини? — коробка в моих руках смялась под хруст картона.

В следующий миг кисть Лазаря подсветилась красным, метнулась ко мне и схватила за шею. Я попытался вырваться, но тот приложил меня затылком о стену и сжал короткие толстые пальцы.

Внизу что-то треснуло. Спустя несколько секунд я понял, что это был мой карман. Теперь он болтался на штанине, а Лазарь смотрел в экран телефона.

— Ты что задумал, щенок?! — крикнул Лазарь, глядя на отправленный знак плюс.

Вопрос он задал, но ответить не дал. Сдавил ещё сильнее. Воздуха стало совсем мало, потемнело в глазах. Кажется, он покопался в своём кармане, после чего его потная ладонь закрыла мне половину лица. В рот просочились два небольших предмета, я различил в них пилюли.

На секунду Лазарь отпустил шею и позволил мне сделать вдох. Но затем перекрыл воздух, закрыв рот и нос. Я дёрнулся в спазме и проглотил таблетки.

Всё происходящее дальше превратилось в смазанную картину. Сознание бродило где-то на границе фантазий и реальности. Тело стало воздушным и невесомым. Я забыл — где я, кто передо мной стоит, и что я здесь делают. Перестали слушаться ноги, я сполз на пол. Единственное, что хоть как-то связывало меня с реальностью, это голос Лазаря:

— … срочно едьте ко мне! Тут один мелкий ублюдок захотел во взрослые игры проиграть! Нужно от него избавиться!

Глава 15. Пеха

Вместе с проглоченными таблетками ушло волнение. Пару секунд назад я дрожал, потел и дёргался, а после — успокоился и притих. Лазарь заставил меня проглотить таблетки, и они начали действовать.

По телу прокатилось онемение. Исчезла боль в затылке, ушло першение в передавленном горле, перестало раздражать неудобство ботинок, на которые я сел.

Ещё через десять секунд я с трудом ориентировался в пространстве. Комната то сужалась, то расширялась. Что это за комната? Можно вспомнить, если хорошенько напрячь мозг… Но зачем?

«Как зачем?! Соберись!» — не до конца одурманенный мозг посылал сигналы об опасности. Мне ничего не стоило их проигнорировать. Достаточно было сказать: «не переживай», и всё возвращалось к спокойствию и умиротворению.

Раньше я мечтал научиться подобному трюку — успокаиваться с полуслова. Он уберёг бы меня от множества приступов… Сейчас я делал это также легко, как дышал. К чему париться, если можно не париться?

«Не парься!» — сказал я.

«Ладно» — ответил себе.

Пацаны частенько таскали в интернат наркотики. В основном это были ребята, которым не светили приёмные семьи. Они осваивали город, знакомились с развлечениями, узнавали опасности, экспериментировали с запрещёнными веществами.

Я был слишком занят собой и местом в обществе, а потому не тратил на это время. Слышал в общежитии и школьных туалетах, что приходы бывают разные, однако свой приход мне не с чем было сравнить. Будь у меня приличный багаж опыта, я предположил бы, что случится дальше, предвидел бы, как поведёт себя организм. Но опыта не было. Мне оставалось лишь ждать и следить за происходящим в режиме онлайн.

Прошло сколько-то времени. Сошла первая волна опьянения. Отчасти я вспомнил: где нахожусь; зачем сюда пришёл; и кто стоит рядом. По-прежнему неразумно смотрел на мир, но потихоньку приходил в себя. Главным признаком возвращения послужило нарастающее волнение. Я выползал из ямы наркотического дурмана, чтобы провалиться в ещё более глубокую яму реальности.