Приглашение на казнь

— Здесь столько женщин и никто не нравится? — она лукаво заглянула в его глаза, продолжая операцию.

Он усмехнулся:

— Нравится, — вздохнул, уже автоматически соединяя ткани.

— И?

— Это Кива, — вмешалась Берта. — Женщина без мужчины, что лошадь без узды.

Наташа удивилась, присматриваясь к мужчине. А что? Симпатичный, видный, хоть и не такой могучий и высокий, как многие из воинов. Кормилице вице-графа подошёл бы:

— И что Кива?

— Она даже не догадывается, — снова сунула свой пятак кухарка. — Наш Ланзо безбранный.

— Поняла, скромный, — она улыбнулась, а воин зарделся. Вот те раз! — Надо исправить ситуацию.

— Госпожа, не слушайте бабу. Волос долог, а язык длинней.

Берта, издав непонятный звук, похожий на угрозу, насупилась, отворачиваясь.

— Да-а, Ланзо, сегодня вы останетесь без вкусного, — девушка грустно улыбнулась.

Ирмгард ушёл на обход, распорядившись добавить свечей.

За разговорами не заметили, как всё закончили. Только распрямив спину, Наташа почувствовала, как устала. Сколько длилась «операция»? Вечность! За окном глубокая ночь.

Кристоф, весь потный, тяжело дышал. Он не смог сам разжать зубы и Ланзо ему помог.

Обработав, получившийся довольно аккуратным шов, наложили повязку.

Когда парень оказался в кровати, девушка облегчённо вздохнула, расслабляясь.

От протяжного собачьего воя и раздавшегося следом громкого звука рожка на крепостной стене, все вздрогнули, замерев и расширив глаза.

В проёме резко распахнувшейся двери вырисовалась сгорбленная фигурка Франца.

От порыва воздуха, прокатившегося по комнате, сальные свечи захлебнулись. Ярко вспыхнув, погасли.

Наташа застонала, пошатнувшись и хватаясь за руку воина:

— Что это, Ланзо?

— Отряд на подходе, — он прикрыл тёплой рукой ладонь лекарки. Его спокойный голос вернул ей самообладание.

Берта, оставшись с сыном, зажигала свечу от затухающих дров в камине.

Глава 21

В полукруглом зале горели факелы. В широко открытые двери задувал ветер, играя с огнём.

На крыльце собрались женщины, напряжённо всматриваясь в чёрный проём въездных ворот. Прискакавший гонец сообщил, что сзади следует отряд, вернее то, что от него осталось. Гробовая тишина нависла над замком. Только редкий вой собак нарушал разлившуюся обманчивую тишину.

Наташа спустилась с лестницы и вжалась спиной в холодную каменную кладку стены, теребя в кармане мобильник. Нос заложило, ноги гудели, виски сдавило клещами. В груди скользкой холодной гадюкой свивался страх.

Грохот поднимаемой решётки вызвал дрожь. Девушка почувствовала, что из носа потекла тёплая жижа. Стирая пальцами, не сразу обратила внимание, что это кровь. Лоскут ткани в кармане вместо носового платка пришёлся кстати. Завозившись с очищением кожи под носом, пропустила момент появления первых всадников. Рванувшиеся с крыльца женщины теснили её в сторону.

Воздух наполнился запахами крови и конского пота, протяжными звуками всхлипов, конского ржания, грубых бранных мужских слов, сливающимися в монотонный гул.

Наташа пожалела, что сошла с крыльца. Мимо неё проносились люди, цепляя её и толкая. Она отошла ближе к углу здания, сливаясь со стеной, стараясь никому не мешать.

По тяжёлому грохоту колёс по мостовой догадалась, что во двор въехала карета. Приподнявшись на цыпочки, с волнением смотрела на въезжавших всадников, высматривая Герарда. От мельтешения дымных потрескивающих факелов глаза слезились. Увидела Дитриха. Он, приподнявшись в седле, сдвинув брови, выкрикивал приказания, указывая рукоятью плети то в одну сторону, то в другую.

Девушка по стеночке поднималась на ступеньки, прикрыв нос тканью, чувствуя, что осталась совсем одна. Никому не было до неё дела.

Мимо проскочил Франц. Она успела ухватить его за руку:

— Господина видел?

Он отрицательно качнул головой, выворачиваясь, убегая.

В какой-то момент перед ней образовалось свободное пространство и она, онемев, уставилась на коней, ведомых мимо крыльца под уздцы. Через сёдла были перекинуты тела. Не мигая, она смотрела, словно в замедленной киносъёмке, как мерно покачивались в такт движению животных свешивающиеся руки, ноги. Убитые… За ними следовали женщины, закрыв нижнюю часть лица платками, поддерживая раненых, помогая им идти.

Свернув за угол, процессия направилась к казарме. Девушка, находясь под необъяснимым гипнозом виденного, увязалась за последней лошадью со страшным грузом. Убитых укладывали на вытоптанную траву перед входом в их последнее жилище. Наташа, приблизившись, щурилась, всматриваясь в тела мужчин. Кого она искала? Его сиятельство? Так его сюда не понесут.

Вытащив факел из подставки, она, смахивая набегающие слёзы, шла вдоль уложенных недвижимых воинов, склоняясь и заглядывая в их лица. Узнала Фортунато — сержант, итальянец… Одиннадцать человек…

В ногах последнего, покачиваясь, молча, сидела женщина с надвинутым на лицо платком.

Девушка остановилась, споткнувшись. Бруно? Словно не веря, склонилась, всматриваясь в покрытое грязью и кровью лицо. Бруно! Захлебнулась вскриком, выронив факел. Женщина подняла лицо, невидящим взором скользнула по госпоже. Эрна… Словно очнувшись, прачка подползла к боку мужчины, которого любила, опуская голову на его грудь, беззвучно зашептала, гладя его по слипшимся от крови волосам.

Наташа попятилась, натыкаясь на собирающихся людей, скрываясь в темноте, чувствуя себя здесь лишней. Стало невыносимо больно и одиноко. Она не хотела верить своим глазам. Всё казалось сном — злым, жестоким, несправедливым. Бруно… Герард… Их лица менялись местами, всплывая по очереди: смеющееся командующего, каким видела его в последний раз и задумчивое графа.

Продираясь сквозь кустарник, всхлипывая, не в силах сдержать слёзы, выскочила на дорожку, ведущую к конюшне. Подумалось, что если господин мёртв — его не принесут к казарме, а понесут в его комнату. Нет! Что за мысли? Рванулась к крыльцу. Карета, чёрная и вытянутая, как огромный гроб, запряженная четвёркой коней, стояла посреди двора. С запяток мужчины снимали сундуки. Недавняя суета сменилась затишьем. Чувство пустоты и надвигающейся беды мешало сосредоточиться. На ватных ногах поднималась на крыльцо. Нос пульсировал болью. Прижала к нему испачканный кровью лоскут, боясь сделать глубокий вдох.

В зале десяток женщин, выстроившись в ряд, выслушивали хозяина. Получив указания, торопливо отходили: кто в кухню, кто в левое крыло первого этажа. По лестнице, заправляя под чепчик выбившиеся волосы, торопливо спускалась Берта. Справа от него в тёмных дорожных платьях с распахнутыми накидками, прямые, как столбы, стояли гостьи: мать и дочь.

Герард! Наташа, рванувшись вперёд, резко остановилась. А если его сиятельство ещё ничего не сказал графине об отказе рассмотреть её дочь в качестве супруги? Не будет ли её появление слишком поспешным и неуместным? Как это будет расценено? Не сделает ли она хуже себе и графу? А если он передумал насчёт её самой? Лицо залил жар. Перехватило дыхание.