Приговоренный умирает в пять

– Он плакал и когда я приходила к нему. Зрелище не из приятных.,. В. Л., ты по-прежнему его ненавидишь?

– Не знаю, - ответил Лежанвье.

По правде говоря, признался он самому себе, он уже никого не ненавидит - как никого и не любит. Хватило одного года - хоть и не совсем обычного, - чтобы он стал стариком. Который лелеет лишь одну зыбкую надежду: в последний раз послужить правосудию.

– И что ты собираешься делать?

– Не знаю, - повторил Лежанвье.

Что можно сделать меньше чем за двое суток до казни, чтобы продлить жалкое существование человека, которого ты сам отправил на эшафот, сфабриковав против него ложные улики?

Прежде всего - найти настоящего убийцу...

ГЛАВА III

После смерти Дианы Билли и Дото почти перестали бывать у Лежанвье. В "Вязах" они показывались всего два или три раза, да и то мимолетно.

Дверь адвокату открыл Билли - в блузе, заляпанной ультрамарином.

– Какой приятный сюрприз!
– воскликнул он с натужной улыбкой.
– Да входите же, входите! Простите меня за этот варварский вид, но я иллюстрирую очередной лозунг фирмы "Этернум": "Линолеум "Этернум": максимум за минимум". Только не подумайте, что это мое изобретение... Выпьете чего-нибудь? Что-то вид у вас неважнецкий.

– Не забудь, золотко, мы живем на четвертом этаже без лифта! вставила Дото.
– Это и для нас высоковато. Ну а...

Она вовремя удержалась и не добавила "для сердечника", но многоточие само по себе было достаточно красноречиво.

Лежанвье сам скинул с себя пальто, бросил его на спинку ближайшего стула и грузно направился к камину, прекрасно отдавая себе отчет, что хозяева за его спиной обмениваются знаками: Билли, по всей видимости, призывает свою половину одеться поприличней - розовая нейлоновая комбинация мало что скрывала, -в ответ на что та, вероятно, советует ему заняться собственными делами.

– Говорите, мэтр, излейте душу, если есть такая потребность!
– без особой убежденности предложил Билли.
– Вы здесь у друзей.

А вот Дото, насколько Лежанвье мог судить по ее отражению в зеркале напротив, заметно нервничала.

– Извините меня!
– бросила она, поворачиваясь.
– Только накину пеньюар и сразу приду.

Тем временем Билли открыл бар и приготовил выпивку. Лежанвье рассеянно взял поданный ему бокал и поставил на камин, не пригубив.

– Сегодня я навещал Лазаря. По просьбе Жоэллы. Он здорово изменился. Вы его, наверное, и. не узнали бы.
– (Это было совсем не то, что он хотел сказать.) - Его... его должны казнить послезавтра, в пятницу, в пять утра.

– В пятницу, да еще тринадцатого числа, - глупо заметил Билли, ничего лучше не придумав.

Лежанвье упорно смотрел в зеркало.

– Он по-прежнему настаивает на своей невиновности, утверждает, что Диану убил кто-то другой, и, боюсь, он действительно невиновен...

Позади гулко хлопнула дверь.

– Как бы это он ухитрился?
– Дото, всегда такая кроткая, вдруг выпустила коготки.
– Ведь не станете же вы... Он один - если не считать вас - имел веские основания ухлопать Диану...

Лежанвье взял свой бокал и некоторое время печально его разглядывал, прежде чем поднес ко рту.

– В том-то и дело, что у него их быть не могло! Диана давала ему гораздо больше денег, чем я сам. Будучи женат, он никак не мог бы жениться на Жоэлле. Так что... Кто же будет убивать курицу, которая несет золотые яйца, как сказал мне Лазарь и как наверняка сказал бы Билли.

Но Билли явно был против того, чтобы его призывали в свидетели.

– Да не терзайтесь вы так, дорогой мэтр!.. Предположим на секунду исключительно чтобы поддержать разговор, - что Лазарь пал жертвой судебной ошибки... Хотя это, заметьте, трудно допустить после того, как вы сами доказали его виновность... И даже в случае, если в пятницу утром он заплатит не за это убийство, так за другое, в котором он сам вам признался: за убийство Габи Конти... Одна судебная ошибка исправляет другую.

– Сегодня Лазарь утверждал, что не убивал и Габи Кон

ти, - ответил Лежанвье, попутно отметив про себя, что Билли привел его собственный довод.

– Да господи, поставьте себя на его место... Еще стаканчик?

– Спасибо, да. Кого вы, собственно, покрываете?

И у Билли, и у Дото кровь одновременно отхлынула от щек.

– Я... я не понимаю!
– пробормотал Билли.

– Я тоже!
– вскинулась Дото.
– Сами пришли тут и... Лежанвье перебил ее, покачав головой:

– Я неудачно выразился. Что вы оба знаете и не хотите сказать?

– Ничего!
– вмиг откликнулся Билли.
– Даю слово!

– Пожалуйста, вспомните, что в тот день я ездила с вами в Париж и в "Вязы" мы вернулись вместе...
– (Дото.)

– Верно. В семь часов. Но...

– Но что?

– Ничего, - задумчиво протянул Лежанвье.
– Ничего. Я спрашиваю себя...

– В общем, только вы и говорите: сами задаете вопросы и сами же на них отвечаете!
– (Снова Дото. Ее было не узнать -словно с цепи сорвалась.) - А я-то считала вас настоящим другом. Одно из двух!.. Или этот поганый рецидивист Лазарь навел на вас порчу... или же ваша неумеренная любовь к справедливости медленно, но верно сводит вас с ума!.. Мы с Билли все выложили на суде, под присягой... Напоминаю: под присягой! Что вы хотите услышать еще? Или вы думаете, что мы так и утремся? Что Билли побоится выставить вас за дверь?

Лежанвье и глазом не моргнул. Два супружества - и бессчетные предшествующие приключения - сделали его неуязвимым для подобных вспышек.

– Я только спрашивал себя...
– начал он.

– О чем?
– не выдержал Билли.

– Какая причина побудила вас в день убийства отложить работу над афишей и помчаться в парк?
– невозмутимо закончил Лежанвье.

– Ну, ведь я... Я, кажется, уже объяснял!..
– пробормотал Билли.
– Я почувствовал, что устал... мне просто-напросто захотелось подышать воздухом... пособирать грибы.

– Вы не любите грибы.

– Их любит Дото. Их любила Диана.

– Понимаю, - сказал Лежанвье.
– Я очень хорошо понимаю.

– Что именно вы понимаете, адвокат?
– (Дото.)

– Многое. Всякие мелочи, на которые начинаешь обращать внимание только по прошествии времени, - ответил Лежан-вье.
– Любой мужчина, умудренный житейским опытом, рано или поздно проникается уверенностью, что он знает свою жену и своих друзей... Если впоследствии он обнаруживает, что жена водила его за нос, то у него неизбежно закрадываются сомнения и в друзьях. Обычная цепная реакция... И он ищет правды...

– Какой п-правды?
– (Билли.)

Лежанвье неторопливо осушил свой бокал, повернул его так, чтобы увидеть в нем отражение Дото.

– Простите, моя дорогая. Я бы хотел поговорить с вашим мужем наедине.

– Еще чего!
– фыркнула Дото.
– Просите меня о чем угодно, но только не об этом!
– Она плюхнулась в кресло, закинула ногу на ногу.
– Ну-ну, давайте выкладывайте вашу очередную гениальную догадку, мэтр! Пока мы остановились на главе, в которой несчастный-вдовец-жаждущий-чтобы-свершилось-правосудие, отправив на эшафот презренного-любовни-ка-своейнедостойной-половины, терзается запоздалыми угрызениями совести и пытается, бог знает почему, спасти осужденного от гильотины... Поправьте меня, если я ошибаюсь!