Пригравшие

— Уходи, — слева от меня произносит хриплый голос.

Я невольно вздрагиваю, и к удивлению самой себе улыбаюсь, потому что скучала по нему. Делаю два шага вперед и смотрю в его карие глаза.

— Нет, — уверенно говорю я.

Он закатывает глаза и движется в мою сторону.

— Тогда уйду я.

Ну уж нет! Я хватаю его за руку и толкаю в стену, прижимаясь к нему своим телом. Другого выхода не было, а нянчиться у меня нет сил. Он немного хмурится, и я понимаю, что сделала ему больно. Возможно, я поставила ему еще один синяк или добавила к его коллекции. Я читала об этом, и если бы знала раньше, то, возможно, догадалась бы сразу.

— Мы должны поговорить, — шепчу я, все еще не отступая назад.

— О чем? Хочешь знать подробности, или как протекает моя болезнь? — вскидывает он брови.

Я узнаю того парня, с которым ругалась месяц назад. Ему больно и он ранит других.

— Да, — нагло выкрикиваю я. — Я хочу это знать. Я хочу знать, как ты себя чувствуешь, и чем я могу тебе помочь!

— Мне не нужна твоя помощь! Этого я хочу меньше всего! — выкрикивает он и отталкивает меня.

Мои руки начинают трястись, и я чувствую подступающую панику. Он не уйдет как в прошлый раз! Я не позволю.

Хватаюсь за его рубашку, и тяну на себя, окольцовывая его шею руками.

— Послушай, ты можешь ненавидеть меня столько, сколько тебе хочется, но я не брошу тебя. Мне плевать, сколько раз ты меня отпихнешь, сколько раз сможешь ударить, когда разозлишься. Мне абсолютно плевать, что ты будешь зол на меня, но я буду с тобой, потому что должна. Потому что хочу! — проговариваю я твердо и холодно.

Я не знаю, откуда столько силы во мне и уверенности в этих словах, но я не отступаю.

— Я никогда не ударю тебя, — срывается с его губ.

Он растерян, и от этого я расслабляюсь.

Джастин прислоняется к стене, и я отступаю назад. Я вижу, как его глаза пустеют, а злоба уходит.

— Я поступил с тобой, как самое настоящее дерьмо, Эльза, — шепчет он. — Почему ты еще здесь?

— Потому что тебя не должно это волновать! — первое, что приходит в мою голову, выкрикиваю я. — Я здесь, потому что хочу этого. Что еще тебе нужно знать? Что еще мне нужно сделать, чтобы ты понял, что я тебя не брошу?

Я вижу, как его глаза наполняются слезами, и теряю дар речи. Мой Джастин. Мой милый Джастин, и он плачет. Сползает вниз по стене, и я падаю на колени перед ним, обхватывая ладонями его лицо.

— Эй, — шепчу я, чувствуя, как по щекам катятся слезы.

С его губ срывается всхлип, и я вся дрожу. Я никогда не видела, как плачут мужчины, и это привело меня в глубокий шок. Он положил свою голову мне на грудь и тихо заплакал. Я будто перестала слышать все вокруг, лишь его тихие всхлипы. Он не может умереть. Я не могу отпустить его. Я сделаю все, что в моих силах.

Джастин снова всхлипывает и повторяет мое имя несколько раз. Я вновь обхватываю ладонями его лицо, и обращаю на себя его взгляд. Его бледное лицо и карие глаза, которые смотрят на меня. Я касаюсь большим пальчиком его щеки, медленно стирая слезы. Потом склоняюсь, чтобы поцеловать. Его губы мягкие и горячие. Я не делаю долгого поцелуя, потому что слышу, что ему не хватает воздуха. Отстраняюсь, и вновь смотрю в его глаза.

— Я хочу уйти отсюда, — тихо проговариваю я. — Куда угодно, только с тобой.

Сквозь мои слова все еще слышатся всхлипы, но слез больше нет. Я сосредоточена на том, чтобы уйти из этого места и не попасться здесь для новых сплетен. Джастин встает с пола, помогая мне подняться, и мы идем к моему старому дубу, крепко держась за руки.

Глава 9.

Он присаживается на холодную землю под старым дубом и усаживает меня к себе на колене. Непривычно ерзаю в его руках и наконец-то устраиваюсь поудобнее, положив голову на его грудь. Я слышу, как бьётся его сердце. Медленно и тихо. Возможно, даже меньше положенных ударов.

— Как давно ты знаешь об этом? — тихо прошептала я, не поднимая головы.

— Подозрения на лейкоз были уже в десятилетнем возрасте, — выдыхает Джастин. — Кровь из носа, головные боли. Но проходило время, и все становилось нормальным.

Он кладет свою руку мне на талию, крепче прижимая к себе, будто согреваясь.

— Я бы и до сих пор не был бы уверен, что это правда, если бы не стали появляться синяки, потому что кроме них, не было ничего указывающего на возвращение болезни.

— Алекс сказал, что видел тебя в больнице.

— Да. У меня был обморок, — пожимает он плечами, будто совсем не заботится о своем здоровье.

— Обморок?

— Одна из последствий этой болезни — потеря аппетита.

Я киваю и опускаю глаза, разглядывая оставленные мной синяки.

— Они сойдут? — не отведя взгляда, интересуюсь я.

— Кто знает, — хмыкает Джастин, и я чувствую его теплые губы, которые касаются моего лба.

Я невольно вздрагиваю, будто не чувствовала их слишком долго, а не всего четыре дня. Вспоминаю их словно в тумане. Девушка, которая пыталась осознать то, что услышала, и сложить в единую картину. Обеспокоенная мать с отцом. Господи, какая же я дура.

— Что насчет лечения? — поднимаю я голову. — Химиотерапия?

Он качает головой, и я теряю все надежды.

— Две клиники мне отказали, — он отводит глаза в сторону.

— Сказали, что слишком поздно. Что нужно было раньше.

— Две клиники не весь штат, — хмуря брови, высказываюсь я.

— Видимо, в них работают беспомощные кретины.

— Не злись, Эльза, — усмехается Джастин.

— Я не злюсь.

— Злишься, — улыбается он и протягивает руку, коснувшись указательным пальцем моего лба. — У тебя сразу появляются морщинки, вот здесь.

Я робко улыбаюсь, смотря в его вымученные карие глаза. Чувствую, как глаза начинают печь, и отворачиваюсь. Заплакать при нем — это, значит, напомнить о том, в какой беспомощной ситуации сейчас находится. Зарываюсь лицом в его майку и вдыхаю приятный запах дорогого парфюма. Закрываю глаза и вижу перед собой его бледное лицо. От таких мыслей сразу начинает подташнивать, и я встряхиваю головой.

— Скарлетт? — зовет меня Джастин.

Я знаю, чего он хочет. Убедиться, что я не плачу. Тяжело вздыхаю, несколько раз моргнув, и поднимаю голову.