Приказано выжить!
Шрифт:
– А вот на тебе что такое надето? Это где такое делают и носят? И обувка такая странная, никогда такой не видел.
– Подключается Ждан.
– Делают далеко отсюда. Год идти надо. Видишь, как износилось за это время.
– Придерживаюсь своей версии.
– А собака у тебя, мы такой и не видели. Откуда такая?
– Спрашивает третий.
– Собака эта из Италийской земли. Есть такая далеко на юге.
– Поворачиваюсь к нему.
У бойцов глаза по пять советских копеек.
– Неужто ты и там побывал?
Вот что ответить? Буду продолжать играть роль бывалого путешественника.
–
– Солидно отвечаю. О, кстати, сюда надо ввернуть идею про печки.
– Научился я там печному делу.
– А это ещё что такое?
– Клюнули.
Прочитываю им краткую лекцию в двух словах об отопительных и варочных печах, пусть слухи начинают расползаться. А то неверие и недоверие местного населения ещё победить нужно. Ничего, курочка по зернышку клюет, победим!
– Что, такую печь кому-то делать будешь?
– С огромным почтением спрашивает Мстиша.
– Вот думаю делать, только сначала хорошо подготовиться нужно, инструмент справить, место найти для работы. Придется времени и сил много потратить. Сделаю - заработаю. Жить-то на что-то надо. Ваш начальник меня на постой пока к вам определил. Вместе будем теперь, вот сами все и увидите.
Тут и Изяслав на крыльцо вышел, лёгок на помине - только глянул, бойцов как ветром сдуло, кинулись тяжести ворочать.
Крякнул, головой мотнул и пошел на улочку.
Подхватился и я следом за ним. Догнал, пристроился рядом.
– Что еще спросить хочешь?
– Искоса глянул на меня десятник.
– Хочу для своей работы начать кирпичи из глины делать. Не подскажешь, к кому за разрешением подойти нужно?
– Мне сказал, этого хватит. Еще что хотел?
– Смотрит, что не отстаю.
– Еще бы место найти, где глина хорошая есть, и вода недалеко.
– Забрасываю удочку.
– Есть такое. Завтра покажем, должен будешь.
Ну да, кто бы сомневался. Ничего за столько веков, оказывается, не изменилось. Было, есть и будет.
– Понимаю.
– Киваю в ответ.
Останавливается и поворачивается ко мне:
– Об остальном вечером спросишь, когда спать ложиться будем.
Теперь мне необходимо дойти до кузни, познакомиться с кузнецом, посмотреть, что он может сделать. Да и на будущее нужно задружиться. Сюда шли, звон вроде с той стороны слышался, вот туда и отправимся.
На отшибе вижу искомое строение. Распашные двустворчатые двери, даже не двери, а больше на створки невысоких ворот похожи. Из них дым валит. Как же они тут к дыму привыкли, дышать же нечем?
Крепкие люди.
Подхожу ближе, отвлекать кузнеца как-то не с руки, да и некрасиво мастеру в работе мешать.
Может, он там о высоком мыслит-творит, дыма наглотавшись.
Присаживаюсь на бревно у стеночки, подожду. Рано или поздно, а кузнец всё равно подышать выйдет.
Наконец, мои ожидания пришли к своему логическому завершению. Створка заскрипела, и я вынырнул из дремы. Половинка воротины приоткрылась, и на улицу шагнул, будем считать, что кузнец. Потому что у меня получился разрыв шаблона. Вопреки сложившемуся стереотипу, кузнец оказался невысоким, худым и жилистым человеком, да еще и до черноты прокопченным. Волосы
все в копоти, и дыбом стоят, на лбу верёвочка широкая, чтобы пот глаза не заливал, наверное.Помяни нечистого к ночи, вот он наяву и появился.
Подрываюсь с бревна, но неспешно, солидно, себя-то тоже подать необходимо грамотно.
Здороваюсь первым, проявляю уважение. Во взгляде вижу усталость и легкий интерес, скорее к моей одежде, чем ко мне. Все правильно, мне-то его и заинтересовать пока нечем. Попробую сыграть на профессиональной гордости.
– Не помешаю, уважаемый?
– Сиди, чего уж там.
– Кузнец основательно усаживается на самую середину бревна и откидывается на стену кузни. С наслаждением вздыхает, прокашливается и сплевывает через бороду черную, тягучую слюну.
– Эх, хорошо-то как.
– Зажмуривается от удовольствия.
Приблизительно через полчасика коваль пошевелился, потянулся:
– Твоя собака?
– Моя.
– Скупо отвечаю. Болтуном прослыть неохота, помолчу пока.
– Откуда такая серьезная взялась? У нас таких и близко не видел.
– Издалека, из чужих земель.
– Вот оно как. Если будут сук подсовывать на случку, просто так не соглашайся, потому что у нас, да и в округе - нет таких собак. А то, слышал, все имущество свое ты утерял. Вот хоть мошну немного набьешь себе, не гоже таким видом народ честной пугать.
– Покосился кузнец.
– За совет спасибо.
– Киваю.
– Только вряд ли будут подсовывать. Собак-то я у вас и не видел.
– Все у нас есть, и собаки тоже есть. Только все хорошие - на промыслах, да на службе. Погоди чутка, придут еще. Если что, можешь на меня сослаться. Мол, кузнец Головня научил.
– Захихикал мастер.
– Благодарю за науку.
– Кивнул ему.
– А ко мне зачем пришел? Ко мне ведь только по делу ходят. Просто так поболтать никто не заходит.
Вот оно что. Правду я читал, что кузнецы почитались наравне с колдунами. Считалось, что в своей кузнице им черти помогают, и простой люд стороной обходил и кузню, и самого кузнеца.
– Я так понял, что уже все вокруг знают о моей беде. Захребетником мне становиться неохота, а инструмент мой весь у лихих людишек остался. Но есть у меня задумка одна, как можно и заработать хорошо, и людям помочь.
– Это как же, зарабатывая, ты другим людям помогать будешь?
– Покосился кузнец.
– Да так же, как и ты, и любой другой мастер. Ведь ты тоже людям помогаешь, куешь им всякое нужное, а они тебе за то исправно платят, ведь так?
– Вон как ты повернул. Ежели так считать, то все правильно. И заработок, и людям помощь.
– Вот я и помогу людям, могу печи класть. Не будет того дыма в избе, гораздо теплее станет и еще готовить можно будет на них.
– Спокойно, как бы размышляя, объясняю свою задумку.
– И заработок хороший, опять же. Дело-то новое, полезное.
– Да разве можно без дыма-то?
– Удивился Головня.
– Можно и нужно. Тебе-то самому разве по нраву в этом дыму свою работу делать?
– Теперь уже я покосился на мастера.
– Дык.
– Запнулся кузнец.
– И отец мой и дед, все так работали.