Приключения 1969
Шрифт:
Одни шепотом передавали друзьям, что фон Шелия попался в Варшаве в руки красивой польки, которая завербовала его на службу польской разведки и союзных с Польшей государств. Другие утверждали, что Шелия работал на американскую разведку и получал за это доллары. Гестапо якобы напало на след фон Шелия после его частых поездок в Швейцарию, где он располагал большими денежными суммами и производил многочисленные покупки, хотя денег из Германии с собой не брал. За фон Шелия наблюдали и установили, что в одном из швейцарских банков он имел на большую сумму личный счет...
Однако работавший
— Фон Шелия арестован гестапо как советский агент...
Чутко прислушивавшийся ко всем разговорам сослуживцев, Курт скоро понял, что эта последняя версия расценивается в министерстве иностранных дел как абсолютно невероятная. Уж очень трудно было представить, что аристократ и крупный помещик фон Шелия, ненавидевший коммунистов, тайно работал на советскую разведку...
Наконец следователь гестапо Хабекер мог поздравить себя с успехом.
Сам шеф имперского управления безопасности Гиммлер заявил на совещании, что «дело Штёбе — наиболее удачно выполненное следователем дело, проведенное за последнее время гестапо...».
Личный успех Хабекера был настолько велик, а похвала начальства привела его в такое отличное расположение духа, что на очередном допросе следователь предложил Ильзе сесть в кресло и с довольной улыбкой заявил:
— Я горд тем, что добился успеха в вашем деле.
Нет, теперь он мог не играть с этой «красной» в прятки. И, наслаждаясь победой, заговорил, пуская колечки табачного дыма к потолку:
— Вы неглупая женщина, Штёбе... Я бы сказал, что вы умная и сильная женщина... Как следователь, проработавший в гестапо почти десять лет, я могу сказать, что на всех допросах вы вели себя просто исключительно...
Хабекер глубоко затянулся сигаретой и от удовольствия прищурил по привычке правый глаз.
— Этот старый дипломат фон Шелия в отличие от вас сразу наложил в штаны... А вы... Если бы вы пришли к нам добровольно и согласились бы работать на нас, вы были бы великой женщиной! А теперь разрешите перейти к фактам...
Выражение благодушия мгновенно исчезло с лица следователя. Оно снова стало жестким и злым.
— В Бельгии мы арестовали разведчика, державшего радиосвязь с Москвой. При этом был захвачен код. С его помощью удалось расшифровать ранее перехваченные радиограммы. В одной из них упоминалось о вас...
Хабекер встал, открыл сейф, наполнил стакан до половины французским коньяком, выпил. Сегодня он мог себе позволить это даже на работе. Он постоял у сейфа, борясь с желанием опорожнить бутылку до конца. Важно прошелся по комнате. Снова сел за стол и продолжал:
— Долго эта радиограмма была единственной уликой против вас... Вы, конечно, не знали этого, но были правы, все отрицая... Вы лгали нам в течение почти семи недель... И мы действительно не могли доказать ваши связи с группой Шульца — Бойзена... Мы исключительно подробно проверили поездку в Бельгию директора фирмы «Лингер-верке», где вы работали. Проверка не дала никаких результатов. Вы ловко прятали концы в воду...
Хабекер откинулся в кресле и посмотрел на Ильзе в упор.
— Не так давно, — в голосе гестаповца появились зловещие нотки, —
положение изменилось. Уже после вашего ареста Москва снова попыталась установить с вами контакт. Радист, который шел к вам на связь, был арестован у вас на квартире. Наша сотрудница ждала его там все эти недели... Ваша карта бита. Как умный человек, вы должны понять, что лгать теперь бесполезно...Ильзе не шелохнулась. Затем с растерянным видом прошептала:
— Это какая-то трагическая ошибка...
— Ошибка?! — вскочив, Хабекер зацепил ногой стул и с яростью отшвырнул его. — У арестованного на вашей квартире радиста была найдена фотография фон Шелия. А вот и показания дипломата!.. Не угодно ли ознакомиться?..
Хабекер привык вышибать из арестованных признания угрозами и пытками. Ему доставляло сейчас огромное удовольствие одержать победу без помощи палки. Он как-то вырос в собственных глазах. И от этого его торжество над арестованной было, казалось, еще более полным...
Бросив взгляд на признание фон Шелия, написанное его собственной рукой, Ильзе похолодела: «Попалась... Эта обезьяна в мундире права. Теперь мне от них живой не уйти...»
Огромным напряжением воли она взяла себя в руки: «Шелия знает только меня. Теперь лишь бы выиграть время. И спасти товарищей. Этот гитлеровец прав — все отрицать невозможно. Надо брать всю вину на себя и больше никого не называть...»
Неделя сменяла неделю. Допросы, очные ставки с фон Шелия, на которых тот окончательно пал, продолжались ежедневно. Хабекер выбился из сил. Ильзе стояла на своем: больше она никого не знает.
Хабекер и его подручные давно забыли об утонченных методах допроса: «Нет, эту красную психологией не проймешь!..»
Ежедневно Ильзе избивали до потери сознания. Обливали водой и снова начинали истязать. Ее тело было сплошь покрыто страшными кровоподтеками. Она едва могла ходить. Но и самыми зверскими пытками эсэсовцы не могли сломить ее воли. Соседка Ильзе по камере Клерхен Тухола рассказывала, что, приходя в себя после допросов на Принц-Альбрехтштрассе, Ильзе Штёбе даже улыбалась.
...НИКАКОГО ЧЕРНОГО ПЛАТЬЯ!
За два дня до суда Ильзе разрешили увидеть брата и мать.
На ее изувеченное побоями лицо нельзя было смотреть без содрогания. Но глаза Ильзе блестели неудержимой радостью: она уже знала об успехах Красной Армии под Сталинградом. Она была уверена, что наступил поворотный момент войны...
Ильзе Штёбе была приговорена имперским военным судом 14 декабря 1942 года к смертной казни.
— Я не сделала ничего несправедливого, — заявила она в своем последнем слове. — Вы приговариваете меня к смерти незаконно!..
В конце января сорок третьего года Курт провел всю ночь в бомбоубежище вместе с директором отдела страхования «Альянс концерна». От него Курту случайно стало известно, что фон Шелия, только на суде узнавший о том, что он работал на коммунистов, был казнен в конце декабря сорок второго года. Благодаря влиятельным родственникам жене Шелия выдали после его казни страховой полис в размере пятидесяти тысяч марок...