Приключения Арсена Люпена

И тогда господин Жербуа, теряя последние силы и положа руки на купюры, прошептал:

– Бог мой, только бы он пришел, только бы он пришел! Я бы все это отдал, чтобы вернуть Сюзанну.

Дверь открылась.

– Хватит и половины, господин Жербуа.

На пороге стоял человек, молодой, элегантно одетый, в котором Жербуа сразу же узнал того, кто приставал к нему в лавке старьевщика в Версале. Он кинулся к нему.

– А Сюзанна? Где моя дочь?

Арсен Люпен тщательно закрыл за собой дверь и, спокойно снимая перчатки, сказал, обращаясь к адвокату:

– Дорогой мэтр, моя благодарность за ваше любезное согласие взять на себя защиту моих прав безгранична. Я этого никогда не забуду.

Мэтр Дэтинан пробормотал:

– Но вы же не звонили. Я не слышал, чтобы дверь…

– Звонки и двери должны работать так, чтобы их никогда не было слышно. Но ведь я здесь, и это – самое главное.

– А моя дочь! Сюзанна! Что вы с ней сделали? – повторил учитель.

– Господи боже, – сказал Люпен, – господин Жербуа, ну что вы так спешите! Успокойтесь, еще минута, и дочь ваша будет в ваших объятиях.

Он прошелся по комнате и затем, тоном властелина, раздающего награды, произнес:

– Поздравляю вас, господин Жербуа, вы весьма ловко проделали все сегодня. Если бы не эта нелепая поломка автомобиля, мы бы просто встретились на площади Этуаль и избавили бы мэтра Дэтинана от неудобств, связанных с нашим визитом… Ну да ладно! Видно, так надо было.

Он заметил две пачки банкнот на столе и воскликнул:

– О, это отлично! Миллион здесь… Не будем терять времени. Вы позволите?

– Но, – возразил мэтр Дэтинан, закрывая собой стол, – ведь мадемуазель Жербуа еще не появилась.

– Ну так и что же?

– Ну так разве присутствие ее не обязательно?

– Понимаю! Понимаю! Арсен Люпен внушает лишь относительное доверие. Он может присвоить полмиллиона и не отдать выкупа. Ах, дорогой мой мэтр, я – великий незнакомец! Раз судьба уготовила мне поступки довольно… необычного свойства, моя честь под подозрением… моя честь! Честь такого щепетильного и деликатного человека. Впрочем, дорогой мэтр, если вы чего-то опасаетесь, откройте окно и только крикните. Там, на улице, не меньше дюжины полицейских.

– Вы так полагаете?

Арсен Люпен приподнял штору:

– Я полагаю, что господин Жербуа неспособен сбить со следа Ганимара… Так что я вам говорил? Вот он, наш славный друг!

– Возможно ли это! – воскликнул учитель. – Я вас тем не менее уверяю…

– Что вы меня ни в чем не предали?.. Я и не сомневаюсь, но ребята довольно ловкие. Смотрите-ка, вон я вижу Фолянфана!.. И Греома!.. И Дьези!.. Все мои лучшие друзья, вот так-то!

Мэтр Дэтинан изумленно смотрел на него. Какое спокойствие! Люпен смеялся счастливым смехом, словно получал удовольствие от какой-то детской игры, будто угрозы для него никакой и не существовало.

Еще больше, чем вид полицейских, адвоката успокоила эта беззаботность. Он отошел от стола, где лежали банкноты.

Арсен Люпен взял в руки одну пачку, затем другую, отсчитал от каждой по двадцать пять банкнот и протянул мэтру Дэтинану образовавшиеся таким образом пятьдесят тысяч:

– Часть гонорара от господина Жербуа, дорогой мэтр, и часть от Арсена Люпена. Мы вполне обязаны вам этим.

– Вы мне ничего не должны, – ответствовал мэтр Дэтинан.

– Как? А сколько неприятностей мы вам причинили!

– А сколько удовольствия я получаю от этих неприятностей!

– Иными словами, дорогой мэтр, от Арсена Люпена вы ничего не примете. Вот что значит, – вздохнул он, – иметь дурную репутацию.

Он протянул пятьдесят тысяч учителю.

– Господин Жербуа, в честь нашей доброй встречи позвольте преподнести вам это: мой свадебный подарок мадемуазель Жербуа.

Господин Жербуа быстро взял деньги, но возразил:

– Моя дочь замуж не выходит.

– Она не выходит замуж, если вы отказываетесь дать ей свое согласие на брак. Но она сгорает от желания выйти замуж.

– Да что вы об этом знаете?

– Я знаю, что юные девушки часто мечтают, не спрашивая разрешения у своих папочек. К счастью, есть на свете добрые гении, которых зовут Арсенами Люпенами и которые в глубине секретеров обнаруживают сердечные тайны этих очаровательных особ.

– А больше вы там ничего не обнаружили? – поинтересовался мэтр Дэтинан. – Признаюсь, мне было бы очень любопытно знать, почему этот секретер так заинтересовал вас.

– Вещь эта имеет историческую ценность, дорогой мэтр. И хотя, вопреки тому, что считал господин Жербуа, в нем не было никаких сокровищ, кроме лотерейного билета – а об этом я не знал, – я очень хотел его иметь и давно искал. Этот секретер из тиса и красного дерева с резными капителями в форме акантовых листьев был найден в скромном маленьком домишке в Булони, где жила Мария Валевская [44] , на одном из ящичков – надпись: «Наполеону I, Императору Франции, от его преданнейшего слуги Мансиона». И чуть пониже вырезано кончиком ножа: «Тебе, Мария». Потом Наполеон заказал копию этого секретера для императрицы Жозефины [45] – так что секретер, которым все восхищаются в Мальмезоне, всего лишь далеко не идеальная копия того, который теперь в моей коллекции.

44

Валевская Мария (1786–1817) – польская графиня, любовница императора Наполеона I, мать его сына – графа Александра Валевского. (Примеч. ред.)

45

Богарне Жозефина (1763–1814) – первая жена Наполеона Бонапарта, в 1804–1809 гг. императрица Франции. (Примеч. ред.)

– Увы, если бы я знал это тогда, в лавке старьевщика, с какой бы радостью я уступил бы его вам! – простонал учитель.

– И имели бы, кроме всего прочего, замечательное преимущество сохранить для себя одного билет номер пятьсот четырнадцать, серия двадцать три.

– Что не привело бы вас к похищению моей дочери, которую все это, должно быть, сильно потрясло.

– Все это… Что именно?

– Это похищение…

– Но, дорогой господин Жербуа, вы ошибаетесь. Мадемуазель Жербуа не была похищена.

– Моя дочь не была похищена?!

– Никоим образом. Когда говорят о похищении, подразумевается насилие. А она совершенно добровольно согласилась стать заложницей.

– Совершенно добровольно!.. – смущенно повторил господин Жербуа.

– И почти сама просила об этом! Еще бы! Какая юная особа, сообразительная к тому же, как мадемуазель Жербуа, и, больше того, в тайниках своего сердца вынашивающая тайную страсть, отказалась бы от возможности заработать себе приданое! Уверяю вас, очень несложно было дать ей понять, что другого способа победить ваше упрямство просто не существует.