Приключения богатыря Никиты Алексича. Сотоварищи

После этого разговора Юрген держался немного обособленно, словно побаивался нас, что ли. Нет, он был гостеприимен, мы даже вместе с ним сети плели (а что еще оставалось делать?), или гуляли с Астраей по острову, пока послушник наш в себя приходил. Только разговаривал старик мало, все больше в глаза смотрел, словно пытался прочитать там то, о чем от нас не слышал, да ходил на закате на скалу в километре от его дома, стоял там до самой темноты, словно ждал кого-то.

В общем, три дня пролетели, как один. На четвертый день Юрген поднял нас на заре, заставил хорошо позавтракать, с собой тормозок собрал на троих, мол, перекусите в дороге, будто путь нам предстоял долгий (я еще во флягу бездонную залил литров пять чаю сладкого с медом), а потом повел к скале. Солнце едва поднялось над горизонтом, чайки только разминали крылья, ловя свежий бриз. От скалы в море вела розовая солнечная дорожка. Юрген остановился как раз напротив нее, некоторое время смотрел на спокойные, словно в озере, воды, а потом сказал:

– Вам пора. А если вернетесь – не забудьте зайти к старику, рассказать, какой он, остров Творца.

– Так вы все знали? – догадалась Астрая.

– С самого начала. В глазах ваших прочитал. Такое выражение есть только у тех, кто к острову идет. Мне смелости в свое время не хватило, зато мой Ричард…

Он замолчал о чем-то своем.

– Мы не успели заплатить вам, – осторожно сказал Егор. Астрая тут же одернула его.

Юрген, казалось, ничего не слышал. Он коротко сказал:

– Я буду ждать вас здесь каждый закат, – и тотчас удалился тяжелой поступью восвояси, словно взвалил на плечи непомерный груз.

– Как он узнал, что мы не собираемся плыть? – спросил послушник, обращаясь ко мне.

– Боюсь, что этого мы уже не узнаем, – ответил я. – Знаю только, что теперь каждый вечер здесь он будет ждать не только своего сына.

Так мы смотрели вслед старику, пока тот не вошел в дом. Потом я достал ковер, расстелил его, предложил занять свои места. КРУ мы на всякий случай превратили в меховые комбинезоны. Тормозок доверили Астрае, как единственной женщине, и, наконец, взлетели. К тому времени солнце у нас за спинами уже поднялось достаточно высоко, дабы розовый след его превратился в золотисто-серебряный. По нему мы и полетели, держа курс строго на запад.

Я летел и не верил, что вскоре может что-то произойти. Море было спокойным, ветер почти не ощущался, даже не смотря на скорость. Корабли рыбаков и проходящие суда с высоты казались крошечными, игрушечными.

– Смотрите, – Егор вдруг указал рукой куда-то вперед.

Я посмотрел в том направлении, и увидел быстро приближающуюся полосу тумана. Погода начала резко меняться. В чистом небе вдруг раздался раскат грома, похожий больше на оглушительное карканье ворона, сорвался резкий ветер, на море начался шторм. Не врет, ох не врет легенда! Я оглянулся. За спиной светило ласковое солнце, а впереди разразилось светопреставление. Волны вздымались все выше, туман начал поглощать нас, как голодный зверь. Ковер напитывался влагой, опускаясь все ниже, пока не случилась катастрофа.

Все это я вспомнил, уже засыпая.

Чтобы на утро проснуться от ноющей боли во всем теле. Костер погас, оставив после себя легкий дымок и быстро исчезающее тепло. Астрая спала на нижнем ярусе, Егор храпел наверху. Вот же ж эгоисты! Оставили обессиленного человека на голом полу, а сами блаженствуют себе в постелях. Хотя, с другой стороны, возле костра мне было бы и впрямь лучше. Только кто-то же должен поддерживать костер.

– Эх вы, сони, – укорил я своих спутников, но те даже ухом не повели, только Егор ответил руладой храпа. И как это он Астраю еще не разбудил своими турбинами? Сопло ему заткнуть, что ли?

Спать в таких условиях я более не мог, хотелось есть, но еда находилась у Астраи. Что ж, пусть спят, потерплю. А пока суд да дело, прогуляюсь по острову.

Я достал флягу, напился горячего, с медом, чаю. Потом дотянулся до ковра, понял, что прогулка по воздуху отменяется. Транспорт мой был еще зело влажен, и по этой причине не мог исполнять службу. Ладно, обойдемся своими силами. Дверь, скрипнув противно, выпустила меня наружу. Я сразу же зажмурился от яркого солнца, светившего, казалось, прямо в глаза. От вчерашней непогоды не осталось и следа. Море оставалось спокойным, ветер почти не чувствовался, было тепло и уютно, пахло цветами и зеленой травой. Если бы не полоса тумана на горизонте, можно было бы подумать, что мы сейчас оказались не на острове в ледовитом океане, а где-нибудь в средиземноморье, например.

Я осмотрел сушу. На первый взгляд, остров был когда-то вулканом. Острый конус по центру, окаймленный лесом с тонкой ниточкой тропы, примерно в километре от берега упирался в твердь небесную. Поверхность острова была покрыта буйной растительностью. Разнообразие трав, деревьев и цветов поражала. А запахи-то, запахи какие! Я, конечно, не ботаник, но, думаю, что здесь кто-то собрал столько видов растений, что любой научник отдал бы не только правую руку за возможность поработать в этом месте. И это только на первый взгляд.

Сделав несколько десятков шагов от моря, я вдруг почувствовал на груди в районе сердца изрядное шевеление. Проснулся Ключ, потребовал выпустить его на волю из-под костюма. Странно, в землянке он вел себя совсем по-иному. Я расстегнул костюм, поймал камни, поспешил за ними. Ох и прыткими же они оказались! Приходилось временами переходить на бег, дабы не упустить их.

Высокие травы и подъем мешали бегу, но я не обращал на это внимание, как и на шевеление вокруг меня. Зверье, кем бы оно ни было, не решалось напасть. Я потеребил интуицию, однако ленивая птичка только схоронилась поглубже, мол, сплю я, отцепись.

Отцепился, переключив свое внимание на окрестности. Травы начали уступать место кустам, а те, в свою очередь, переходили в лес. Творец мой правый! Таких лесов я сроду не видывал! Деревья, схожие на огромные цветы всех цветов радуги, разнообразных форм и размеров, дышали, двигались стволами из стороны в сторону, словно исполняли непонятный мне, но очень гармоничный, танец. От лепестков отрывались радужные пузыри и взлетали к небу, чтобы в нескольких десятках метров разорваться, подобно фейерверку, и рассыпать вокруг себя разноцветную пыльцу, источающую благовония. Тут же я увидел первых животных. Кого здесь только не было! От серебристых мышей и гадов, переливающихся в солнечных лучах драгоценным сиянием до золотых пантер и пугливых травоядных ящеров. Странно было видеть, как кенгуру, например, спокойно ест листву рядом с отдыхающим ягуаром, а пара попугаев пьет из одного родника с белым волком. Только огромный черный ворон сидел на ветке, совсем низко над землей, и внимательно следил за всем, словно страж какой. Интересно, на чем же держится вся эта экосистема? Ну, это я так, к слову, просто поставил себя на минуточку на место научника, и все.

– Эге-гей! – послышалось вдруг откуда-то сбоку.

Живность дернулась, но убегать не спешила. Пантеры и вовсе никак не отреагировали, словно не человек кричал вовсе. Каменья мои на мгновенья дернулись и застыли без движения. Понятно, не хотят светиться перед посторонними. Стоп! А откуда здесь посторонние? Интуиция чирикнула что-то непонятное и снова спряталась. Толку же от тебя сейчас!

Я повернулся на голос. Ко мне бежал парень лет двадцати пяти и отчаянно размахивал руками. Что-то знакомое показалось мне в нем: и лицо, и фигура, и манера двигаться – все это я не так давно уже видел, вот только где?

Парень бежал, словно от скорости зависела его жизнь. И как он здесь оказался? Ведь, насколько я понимаю, на острове не может быть никого из людей.

Он остановился в нескольких шагах от меня, тяжело дыша, неуверенно протягивая вперед руку. Губы его дрожали, в глазах застыла мольба. Незнакомец словно хотел о чем-то спросить и боялся первым нарушить тишину.

– Кто ты? – спросил я, делая шаг навстречу.

– Вы… живой, – парень скорее убеждал себя, нежели задавал вопрос.

– Конечно. И ты живой.