Приключения бывшего мичмана

— Как эти районы отнеслись к приходу казаков?

— Люди несли все… да, простые люди несли все: хлеб, сало, чтобы нам хоть как–то помочь и обустроить.

Мой атаман не унимается:

— Значит, население было «за»?

— «За», только «за»! Ну и предатели тоже были. Потихоньку сфотографируют наши позиции и выложат в интернет.

Пытаюсь уточнить:

— И еще ваши фамилии подпишут?

— Да.

Евгений Александрович продолжает задавать вопросы:

— А поддержку России вы чувствуете?

— Конечно, нас поддерживали, но не так, как нам бы хотелось. Боевые трофеи мы добывали сами, например, отжали шесть БМП.

Атаман, как бывший военный летчик интересуется:

— А как реагировали хохлы на вашу атаку?

Сергей Иванович, внутренне подбираясь, отвечает:

— Они были злые. Особенно когда пришли бендеры, западенцы. Это самые настоящие варвары, это они начали, ведь у них нет ничего святого. Я тоже стрелял даже в малого, но он, же снайпер… мы давали им возможность уйти без оружия — зачем, же своих мочить.

— Мочить друг друга — это же в угоду Америке и Западной Европе, — не удерживаюсь от комментария.

— Да. Но мы договаривались. Жалко этих пацаненков, гражданские тоже жалели и их кормили. Они же были голодные. Мы им говорим: идите в Россию. — Сергей Иванович, вспомнив о наболевшем, меняет тему: — Очень плохо стреляла Муха — пятьдесят на пятьдесят.

— Это переносной одноразовый огнемет? — уточняю. — Видимо из–за просроченного хранения, огнеметная смесь — это же химический состав и со временем разлагается.

К разговору присоединяется ростовский атаман:

— Да. И мы на нее не очень надеялись. Зато РПГ лупил, будь здоров, без осечек. Мы сразу пришли в Славянск, а потом перешли в Дебальцево.

Подъесаул рассказывает эпизод из боевой деятельности своего подразделения:

— Одного разведчика–москвича мы захватили с удостоверением и ноутбуком, он работал на украинскую разведку. Когда мы его передавали в ФСБ, то он психанул: «Не убивайте меня!» Фээсбэшник ему в районе груди пальцем «тук», тот сразу обмяк, его на плечо и понес… — через паузу продолжает. — Ну, мы же не варвары. Он нас продал. Мы проводили операцию, а нас там уже ждали. Хотя и мы вначале слишком доверяли местным, поэтому иногда влипали. Но потом мы стали более осторожными и в присутствии посторонних о своих боевых делах болтать перестали.

— Нет, доверчивость на войне допускать нельзя, — не удерживаюсь от комментария, — и не позволяйте себя там фотографировать. Если кто–то это делает, особенно втихаря, то надо разбивать фотоаппарат или телефон, нечего на войне устраивать фотосессии. Ведь, прежде всего, это ваша личная безопасность, которой нельзя пренебрегать.

Сергею Ивановичу под пятьдесят, и он сетует:

— С возрастом теряется слух, ухудшается зрение, особенно это ощущается на войне.

За время разговора с подъесаулом мой атаман успевает участвовать в беседах и с другими казаками. Вот и сейчас он знакомит меня с тем, кого я знаю заочно:

— Алексей! Тут вот Николай Иванович, святой отец церковь построил, я вам про него рассказывал.

— Так я и сам знаю, его вместе сыном не раз по телевизору показывали!

С большой симпатией жму руку Николаю Ивановичу Тарасенко. У него седая борода, он одет в обычную гимнастерку, поверх которой наброшена гражданская куртка, а на голове — кубанка из серого каракуля. По просьбе атамана я фотографирую его вместе с отцом Николаем. Его сына зовут Владиком, он казак, и на нем белая кубанка и защитная гимнастерка.

Николай Иванович Тарасенко — человек удивительной судьбы, он родился в 1947 году в Луганской области. Сам Всевышний его закаляет и подвергает испытаниям. Скучная и неинтересная учеба в ПТУ. После службы в десантных войсках он серьезно травмируется и получает двойной компрессионный перелом позвоночника. Год в постели для него не оказывается безнадегой, он сам разрабатывает лечебную гимнастику и встает на ноги. Потом долгие поиски себя в деле, которые не безуспешны, — он оканчивает исторический факультет Ворошиловградского пединститута и факультет археологии Ленинградского университета. Господь ведет Николая по жизни, наделяя его даром археологических изысканий, что позволяет ему совершать удивительные научные находки в Африке, в Латинской Америке и в Донбассе. Несмотря на скептиков от науки, он в Никарагуа совершает мировую сенсацию — находит стоянку возрастом около 33-х тысяч лет до нашей эры с орудиями труда и костями мамонта. После этого ему предлагают кафедру в университетах Санкт — Петербурга и Киева, а президент Никарагуа желает видеть его координатором музеев археологии. Но Господь ведет Николая только ему одному известным путем: «В Америке мне то ли приснился сон, то ли было видение: разверзается голубая полоса небес, и я вижу родные места — темные курганы, каменистые утесы, зеленые буераки, криницы и речушки с прохладной водой. Потом прозвучал голос сверху: "Николай! Езжай домой и построй в этом месте храм во имя Господа Нашего Спасителя!»» На это его благословляет епископ Аргентины и он возвращается в родное село Зеленый Гай.

На вершине горной гряды, в южных отрогах Донецкого кряжа, на границе Донецкой, Луганской и Ростовской областей без какого–либо проекта, но по наитию свыше археолог с мировым именем своими руками строит уникальный православный храм. На этот храм Господь также распространяет свою десницу. Во время гражданской войны на Украине его пытались уничтожить 70 раз, одних только 250-килограммовых бомб на него было сброшено 17 штук и 30 ураганов. Храм уцелел, и никто не погиб, был ранен лишь один человек, который решил выглянуть в окно и Николай Иванович «подорвался» — осколок попал ему в правую бровь и вышел через лобную пазуху, остался шрам.

Потомственный казак Николай Тарасенко — атаман Палиевского хутора и одновременно заместитель Атамана Войска Донского по делам религии на Украине. У него жена Наталья, с которой он воспитывает сына Владислава и дочь Анну — Марию. Мой атаман ему желает:

— Храни Вас Господь, Николай Иванович!

В ответ мы слышим доброжелательное:

— Передавайте привет Белоруссии!

Раздается зычная команда:

— Атаманы округов, к Атаману!

Белорусский атаман торопится к месту сбора, я следом. По ходу движения, передаю ему пакет с подарками для Атамана Всевеликого Войска Донского. Вокруг него группируются все атаманы, толпятся казаки, чтобы не пропустить интересное. Звучит команда:

— Господа казаки, атаманы приняли круг!!!

Козицын начинает награждать медалью «Герой национального возрождения донского казачества». По форме она похожа на Звезду Героя России. Но на планке вместо российского триколора фиолетовый, желтый и красный цвета Донского казачества. В центре позолоченной восьмиконечной звезды Богородицы, которая похожа на розу ветров, изображен герб Донского казачества. Каждому награжденному казаки троекратно кричат «любо». Всего этой высокой наградой отмечено около сорока человек, вот и сегодня ее удостоены шестеро деятелей казачества. И тут происходит неожиданное, особенно для приближенных лиц. Атаман берет очередную коробочку со звездой и, вместо того чтобы вручить ее согласно выписанному удостоверению, вдруг меняет решение:

— Награду за возрождение казачества Дона вручаем нашему брату Евгению Россолаю, атаману Белорусского отдельного казачьего округа!

Обосновывая решение, Козицын свою речь начинает с достижений Беларуси. Отмечая роль Александра Григорьевича Лукашенко, желает ему крепкого здоровья, победы на выборах и вообще процветания нашему народу. Рассказывает о вкладе Белорусского округа в расширение движения казачества в русской диаспоре США, об атамане Холодкове.

Станислав Альбертович Холодков занимается каратэ с 1978 года в Советской Киргизии, становится командиром кыргызстанского воинского подразделения «Скорпион». Добивается 10-го дана по каратэ–до, становится чемпионом мира «Открытый мир Боевые искусства» 2000 года в Лос — Анджелесе, он — неоднократный участник и победитель международных чемпионатов по боевым искусствам. Сейчас Холодков имеет степень доктора философии и степень магистра по физическому воспитанию, живет в США, тренируется в собственном клубе, является главой Международной федерации Combat Karate, профессор Академии Фудокан каратэ в Германии. Его достижения отмечены даже президентом США. Благодаря общению на почве спорта с начальником штаба Белорусского отдельного казачьего округа Петром Калининым он заражается идеей казачества, собирает единомышленников и становится атаманом Казачьего народного союза США. Холодков живет полнокровной жизнью казачества и с завидной регулярностью проводит шермиции, соревнования и учения с огнестрельным оружием.