Приключения ДД. Глебовская Русь

– Вы не успели сговориться! Да и не мог он так быстро спрятаться! – Паша провёл по воздуху, где только что сидел одноклассник, – ты чё сотворил?!

Дима поник, он выглядел растерянно.

– Я не знаю…

– А кто знает, Пушкин? Быстро возвращай! Верни его сейчас же!

– Я пойду по его следу! – выпрямившись, твёрдо заявил юный волхв.

Акела негромко завыл.

– Хорошо, ты со мной, – погладил волка Дима.

– Куда это вы собрались? – ошарашенно спросил Паша.

– Возьмём след. Макинтош прапрадеда поможет.

– Стоп! Объясни!

– Всё можно сделать условно материальным. Ты меня подначивал, и я, надо признаться, несколько рассвирепел. Моя ярость вышла из-под контроля и, похоже, послужила катализатором. Вероятно, взыграли внутренние силы… Доктрина Майи… Есть особая энергия, которая маскирует истинную природу мира, она обеспечивает многообразие проявлений…

– А подоступнее! – заиграл желваками Паша.

– Так и быть не буду грузить тебя ведическими терминами. Попробую пояснить, чтобы было ясно на доступном примере. И надеюсь, что пока буду проговаривать, всё у самого в голове уляжется. М-м-м… И так, если посмотреть с точки зрения психологии, то в обыденности человек создаёт себе удобный иллюзорный мирок голограмм и существует в нём по придуманным угодным законам, которые оправдывают всё, что индивид творит. А с точки зрения понимания материи всё, что вокруг нас это лишь колебания энергии. Посмотри на стул. Он твёрдый. А возьмёшь микроскоп, так сразу узришь атомы и пустоту. А если взять ускоритель элементарных частиц? Обнаружишь, что и атом в основном состоит из пустоты. Хух… Короче, я навеял пространственное полотно и буквально заслал Глеба в его иллюзию. Считай, что он как если бы архитектор-разработчик компьютерной симуляции, который угодил прямиком в собственное изобретение.

– П-ф-ф… Не могу сказать, что стало понятнее, – хмурился Паша. – Хорошо, твоему деду я всё как-нибудь повторю. Он сам сообразит куда ты подевался, но что я скажу родителям Глеба? Они в пятницу будут здесь!

– У меня есть запас по времени. Наставник Михаил объяснял, что в искусственно сотворённом пространстве минуты длятся иначе. Наш час примерно их сто умещает.

Паша присвистнул, сделав в уме не хитрые вычисления:

– Дружище, так это у тебя до пятницы примерно год. Но постарайся справиться быстрее. Мне ещё Машу утешать…

– С этим ты точно легко справишься! – убегая, выкрикнул Дима.

Глава 4

Дима вместе с Акелой стремглав влетел на чердак бани, где в старинном сундуке хранился ведический скарб. В тесном пространстве с множеством веников из трав, после пробежки на свежем воздухе было особенно душно. Плюхнувшись на колени, Дима рублеными движениями открыл замок и откинул грузную крышку. Знакомый запах потрёпанных временем фолиантов запустил по коже колючие мурашки, но юный волхв был предельно сосредоточен. Его взгляд устремился в угол, где лежали уже освоенные магические вещицы. Всё на месте. Он вскочил и, наспех сбросив куртку, поверх светлой футболки с длинным рукавом набросил клетчатый макинтош старомодного фасона, в карман джинсов запихнул серебряную фибулу, но тут же вынул, случайно уколовшись об острую иглу застёжки. Пристёгивать к себе нельзя – откроешь всё, что на уме. Дима схватил с полки, прибережённый дедушкой моток медной проволоки, и надёжно приладил фибулу на бляшку ремня таким образом, что имелась возможность быстро ей воспользоваться. Он довольно хмыкнул: если вдруг понадобиться кого-то разговорить, то можно будет применить инструмент, наделённый магией «развязать язык». Он извлёк из сундука связку гладко отполированных дощечек, на которых красовались свастики разного размера и ветвистости. Этот артефакт выступал аналогом пульта управления ветром. Силы Вайю заключённые в трёх планочках не раз выручали юного волхва, и сейчас он возлагал на них большие надежды. Дима, словно здороваясь с дощечками, попервах погрел их в ладонях, и чуть погодя припрятал. Он прошёлся по карманам, оставил складной нож при себе, а выкладывая телефон, бегло взглянул на цифры на экране мобильника. Как не спешил, а прошло уже около часа. Чем дольше мешкал, тем внушительней становилась временная воронка между ним и Глебом. Отбросив лишние мысли, Дима водрузил капюшон до самых глаз и накинул край макинтоша на невозмутимого Акелу. Они были готовы. Сконцентрировавшись на том, о чём говорил Глеб, юный волхв зажмурился и мысленно подал сигналы-образы макинтошу и тот, разобрав приказ владельца, выполнил его волю.

В нос ударил глубокий специфический аромат дубового мха, смолисто-скипидарные нотки которого, сложно перепутать с чем-то иным. Послышалось кукование и тихий шелест листвы. Дима открыл глаза. Солнце в зените. Он с Акелой на широкой хорошо различимой лесной тропе, где отчётливо читаются следы телег. Это была не дикая местность, что радовало и настораживало одновременно. Вдруг поодаль в кустах жимолости мелькнула смазливая мордашка ребёнка. Дима от неожиданности опешил. Акела в выжидательной стойке принюхивался. От него веяло богатырским спокойствием, которое передалось и юному волхву.

– Не бойся, покажись, – мягко попросил Дима, задумав узнать, куда ведёт дорога, но тут же забыл о намеренье. Собственная речь звучала на незнакомом языке. Цепочка мыслей рисовала видения, а рот открывался сам собой, выдавая нужные комбинации слов. Это было так необычно, что Дима на миг словно отключился.

Раздался шорох и смешок. Дима улыбнулся. Он повторил просьбу.

– Я тебя видел, выходи.

Ребёнок лет шести-семи выступил из кустов, сжимая в кулачке пучок листьев. Юный волхв, почёсывая шею, скептически оглядел потенциального проводника. Тёмные волосы чуть ниже плеч подобраны берестяным обручем. Длинная рубаха до пят из грубого светло-серого домотканого полотна. Рукава и край подола обмётаны красной нитью, ею же выполнены наружные швы. Узкий поясок сплетён из белых и красных нитей и распушён по краям. На щуплом тельце свисает простенькая землистого цвета телогрейка. Она явно перекочевала с чужого плеча. Ноги обёрнуты в онучи, которые крест-накрест обвивают завязки миниатюрных лаптей.

– Как звать? – спросил Дима.

Склонив голову, тонким голоском ребёнок, поглядывая на Димины кроссовки, скромно проговорил:

– Черныш.

Дима усомнился, что перед ним подходящий проводник и решил немного его расспросить.

– Чего сам тут?

– Сныть собираю.

Мысле-образы слов расшифровывались с некоторым опозданием. Дима успевал услышать незнакомую речь, а только потом понимал её значение. Он обратил внимание, что образы идут воздушные, будто облачка сахарной ваты. Где-то в чертогах памяти высветилось, что он от дедушки знахаря знает, что такое сныть – это пища долгожителей. Молоденькие листочки и корешки кладут в салат, используют как приправу ко многим блюдам и даже в щах она может заменить капусту. Дима кашлянул, чтобы сбить поток вскрывшихся воспоминаний о лекарственных и кулинарных свойствах одного из ценнейших растений.

– А старшие где?

Нет ответа.

– Ты совсем один в лесу? – изумился Дима.

Ребёнок всплакнул.

– Потерялся?

Черныш засопел сильнее, губки задрожали. Акела выступил вперёд и лизнул маленькую ладошку, ещё и ещё. Видимо это было щекотно. Ребёнок заулыбался и быстро успокоился. А вот юный волхв, немного растерявшись, не понимал, что ему теперь делать. Акела смог утешить, но что дальше? Может быть, ребёнок отстал от своих. Тогда за ним вернутся. А если нет? Уйти Дима не мог. Не имел морального права. Лес густой. Мало ли какие в нём водятся звери. Оставлять мальца одного никак нельзя.

– И давно ты тут?

– Угу.

– Знаешь, куда идти? Может, помнишь, куда направлялся с родителями?

Мычание и пожимание плечами. Определённо малолеток нуждался в помощи.

– А где ты живёшь? Какой адрес? – без особых шансов на успех спросил Дима.

Ребёнок будто очнувшись, громко заявил:

– В Глебург надо! – и обнаружив, что брови Димы умчались ввысь, он мягко добавил, – это стольный град Руси.

Юный волхв не верил ушам. Голова закружилась так, словно он вскочил на сверхскоростную карусель. Это ещё что такое? Приставка «бург» намекала на германские корни, а чадо, стоявшее перед ним, по всем признакам имело славянское происхождение. Каких-либо отсылок к эпохе Франкской империи, в которую некогда входило Германское княжество Русь, просуществовавшее до одна тысяча девятьсот восемнадцатого года, он не приметил. Хотя, что он, строго говоря, тут успел увидеть-то? Но слова «Глебург» и «Русь» будоражили и никак не уживались в едином контексте. Дима знал, что в Германии, собственно как и по всей Европе, встречается предостаточно русских топонимов, оставленных в незапамятные времена, но на такую вариацию наталкиваться не приходилось. Думалось с трудом. Имеющиеся данные нещадно отбрасывали инородную информацию, мешая рассуждать трезво. Это ведь должен был быть не сказочный край. Ожидалось, что фантазия друга будет отражением его типичной разумности, основанной на незаурядной образованности. Какие ещё сюрпризы его ждут? Видимо предстоит отодвинуть солидный багаж познаний подальше, и изучать всё с чистого листа. Юный волхв потёр внезапно взмокший лоб и сосредоточился.

– Там твой дом?

– В большой город все сплетни и новости стекаются.

С таким утверждением не поспоришь. Едва заметно усмехнувшись, Дима уточнил:

– Там твои родственники?

– На Руси все родичи.

– Ладно. Отыщем кого-то из твоих близких, – кивнул он. – В какую сторону топать?

– На север, – твёрдо сказал ребёнок и указал направление.

– Что же пошли, – хмыкнул Дима. – Только перед дорожкой давай по-маленькому сходим, чтоб потом, как говориться, лишний раз не останавливаться.

Дима хотел пройти к кустам ближе, а Черныш присел прямо на краю глубокой колеи. Зажурчал характерный ручеёк. Юного волхва кинуло в жар, а потом пробил озноб.

– Ты д-девочка?!

– Да.

– А имя Черныш? – недоумённо уставился Дима.

– За смоляные волосы и смуглый вид Чернавой нарекли. Меня редко так кличут. А коли тебе по нраву, так и зови меня так. Я не в обиде.

Быстро справив нужду, Чернава встала. Идти к кустам Диме совершенно расхотелось. Он скрутил макинтош, забросил его на плечо.