Приключения Гаррета. том.1

Уязвленная Амиранда вылетела за дверь.

— Как вам наша Амиранда, мистер Гаррет? — У домины снова свело челюсть.

— О таких, как она, мужчины грезят наяву, — сказал я, постаравшись выразиться поизящнее.

— Разумеется. — Домина холодно посмотрела на меня. По всей видимости, я не сумел пройти какое-то испытание. Ну и ладно, плевать.

Я решил, что домина Уилла Даунт мне не нравится.

— Насколько я понимаю, вы пригласили меня не просто так?

— Разве Амиранда вам не рассказала?

— Она призналась, что почти ничего не знает. — Уилла Даунт пристально поглядела на меня. Я и не подумал отвести взгляд. — Честно говоря, я предпочитаю не связываться с благородными, которым судьба начинает вставлять палки в колеса; готов даже посодействовать судьбе. Исключения делаю только для похищений.

Домина состроила гримасу. Ничего не скажешь, это у нее получилось здорово. Пожалуй, даст сто очков вперед любой горгоне.

— Что еще вам рассказала Амиранда?

— Что произошло преступление, которое необходимо расследовать. Надеюсь, в подробности посвятите меня вы.

— Совершенно верно. Итак, вам известно, что похищен младший Карл…

— Из того, что я слышал о нем, можно сделать вывод, что он того вполне заслуживал.

Карл-младший пользовался репутацией юноши, который ведет себя как чудовищно избалованный и капризный ребенок. В двадцать три года он продолжал разыгрывать трехлетнего оболтуса. Впрочем, для трехлетки у него был не по годам зрелый интерес к противоположному полу. Очевидно, домине Даунт поручили следить, чтобы он не натворил дел, а в случае чего — по возможности прикрыть.

Уилла Даунт поджала губы, которые будто слились в одну тонкую полоску.

— Можно сказать и так, но мы встретились здесь не для того, чтобы выслушивать ваше, мистер Гаррет, мнение по поводу тех, кому вы вовсе не ровня.

— А для чего?

— Владычица Бурь скоро возвратится домой. Я не хочу обременять ее лишними тревогами и заботами. Желательно, чтобы все уладилось до ее прибытия. Не пора ли начать записывать, мистер Гаррет? — Она пододвинула ко мне бумагу. Судя по всему, домина решила, что я неграмотен, и ей захотелось насладиться своим превосходством.

— Пока записывать нечего. Если я правильно понял, преступники прислали вам весточку, из которой стало ясно, что Младший действительно похищен, а не ударился в очередной загул?

Домина достала из-под стола нечто, завернутое в лохмотья.

— Вот. Это оставили ночью у ворот.

Я развернул лохмотья, под которыми обнаружилась пара туфель с серебряными пряжками.

— Это обувь Карла?

— Да.

— А как выглядел тот, кто ее принес?

— Как и следовало ожидать. Уличный оборванец лет семи-восьми. Привратник явился ко мне только после завтрака. Естественно, к тому времени оборвыш был слишком далеко, чтобы затевать погоню.

Так-так, а чувство юмора у нее, похоже, есть.

Я внимательно осмотрел туфли. Как правило, это ни к чему не приводит, но все равно — всякий раз ищешь комочек малиновой грязи или стебелек диковинной желтой травы… Словом, что-нибудь такое, что превратит тебя в гения в глазах окружающих. Разумеется, я ничего не нашел, а потому взял записку, которая гласила:

«Ваш Карл у нас. Если хотитя его вернуть, делайтя, как вам скажут. Никому не рассказывайтя. Еще свидимся».

К записке прилагался человеческий волос. Я тщательно изучил его в свете, что падал из окна за столом домины. Кажется, волосы Младшего были именно такого цвета.

— Великолепный ход.

Уилла Даунт одарила меня очередной гримасой.

Я принялся рассматривать записку. Листок бумаги, судя по всему, откуда-то выдрали — быть может, из книги. Чтобы найти в городе эту книгу, понадобится добрая сотня лет. А вот почерк весьма любопытный. Буквы маленькие, но чувствуется, что писал некто, уверенный в себе и чрезвычайно аккуратный (и тем не менее не слишком грамотный).

— Вы не узнаете почерк?

— Конечно, нет. Позвольте заметить, мистер Гаррет, что вы несколько отвлеклись.

— Когда вы в последний раз видели Карла?

— Вчера утром. Я отправила его в наш склад на набережной. Поручила проверить, насколько истинны сведения о воровстве. Старший кладовщик утверждает, что воруют брауни, однако я полагаю, что главный брауни — именно он и продает припасы с нашего склада кому-то из обитателей Холма. Может быть, даже кому-то из ближайших соседей.

— Как приятно сознавать, что благородные стоят выше искушений и пороков, терзающих простых смертных! Когда Карл не вернулся, вас это не обеспокоило?

— Я уже сказала, что меня не интересуют ваши политические взгляды. Приберегите свои рассуждения для тех, кто с ними согласен. Что касается Карла, я на самом деле не стала волноваться. Во-первых, он нередко не бывал дома неделями, а во-вторых, сын Владычицы Бурь — взрослый человек.

— Однако вас оставили присматривать за ним и за его отцом. И до сих пор вы успешно справлялись с поручением, судя по тому, что с того дня, как старушка покинула город, не возникало и намека на скандал.

Ответом мне была новая гримаса.

Неожиданно дверь распахнулась, и в кабинет ворвался мужчина.

— Уилла, какие новости… — Заметив меня, он замолчал. Брови поползли вверх и остановились приблизительно на середине лба. Карл-старший славился этим трюком. Как утверждали некоторые, ничего другого он не умел. — Это еще кто, черт побери? — Вдобавок супруг Владычицы Бурь был известным грубияном. Правда, от вышестоящих мы обычно другого и не ждем.

4

— Новостей пока никаких, — проговорила Уилла Даунт. — Думаю, они если и появятся, то не очень скоро. — И вопросительно посмотрела на меня, словно желая, чтобы я подтвердил ее слова.

— Обычно похитители тянут до последнего. Чем больше человек волнуется, тем вероятнее, что он не будет упрямиться и заплатит выкуп.

— Это мистер Гаррет, — представила меня домина. — Специалист по похищениям и похитителям.

— Боже мой, Уилла! Ты сошла с ума! Нас же предупредили, чтобы мы не раскрывали рта!

— Мистер Гаррет, — продолжала домина, пропустив слова Карла-старшего мимо ушей, — позвольте представить вам супруга Владычицы Бурь, баронета да Пену, отца жертвы.

Надо было видеть, как его перекорежило! Не изменив ни тона, ни выражения лица, домина Даунт ухитрилась врезать Карлу-старшему под дых, причем дважды. Во-первых, обозвала супругом (из чего следовало, что он — захребетник), во-вторых, упомянула о баронстве (титул не являлся наследственным, поскольку Карл был всего-навсего четвертым сыном отпрыска младшей линии королевского рода). Кстати, в ее фразе, вполне возможно, содержался и намек на то, что Младший, как утверждала молва, вовсе не сын Старшему.