Приключения и фантастика (сборник)

–  Вы многословны. У нас мало времени.

–  Значит, отклоняете наше предложение о перебазировании?

–  Самым решительным образом.

–  Вы, очевидно, недооцениваете положения, профессор! Я вам помогу в этом. Наш полет подготовила атомная фирма, а не Академия наук, как у вас. Вскоре прибудет еще одна ракета. Это будет не только демонстрация могущества…

–  Мы не боимся угроз, - перебил его Иван Макарович.

–  Вас привлекают стратегические залежи?

–  Мир, труд, наука, - вот что нас привлекает!

–  Залежи нового радиоактивного элемента, который мы назвали «Селенит-1», открыли мы и не уступим никому!

– повысил голос Дик.
– В то время как мы с вами здесь вежливо разговариваем, наши лаборанты проводят над ними испытания. И кто поручится…

–  Вы все сказали?

Плугарь повернулся и ровным шагом, не торопясь, направился к ракете,

КАТАСТРОФА

–  Значит, продолжим свою работу, товарищи? До наступления ночи осталось, по моим подсчетам, семьдесят часов… и тридцать восемь минут… вот и еще одна минута прошла… За это время можно многое сделать. Нам необходимо пополнить коллекцию минералов, перенести экспонаты из города селенитов… Астрономические наблюдения придется, к сожалению, отложить. Надо провести систематические съемки, чтобы получился полноценный фильм, а не отдельные фрагменты. Ясно, товарищ Загорский?

–  Ясно.

Ольга склонилась над экраном. Поверхность его была чиста, как летнее безоблачное небо на Земле.

Вдруг глаза Ольги резанул ослепительный блеск. Отшатнулась, закрыла лицо руками. Решила, что в приборе произошел какой-то электрический разряд.

–  Николай… - хотела она что-то сказать Загорскому, но не успела. Страшный толчок встряхнул ракету, она начала клониться на бок, падать… Что случилось? Все полетело вверх дном, у всех закружилось перед глазами. Милько вскочил, бросился к пульту управления. Наверное думал, что успеет запустить реактор и подняться вверх… Но где там! Удар, еще удар! Треск и гул. Может быть, это в ушах? Михаил не устоял на ногах - его словно молотом оглушило по голове. Последнее, что он увидел, проваливаясь в черную бесконечность, были испуганные глаза Ольги…

Когда ракета уже неподвижно лежала на боку, Ольга вскрикнула:

–  Михаил! Что с тобой, Миша?
– Она схватила его обмякшую руку, стараясь нащупать пульс. И наверное, кто-нибудь другой не нащупал бы, но нежные, чуткие пальцы Ольги уловили слабые толчки. Словно дергалась тоненькая ниточка… «Останавливается сердце, - подумала Ольга.
– Глубокая травма…»

Милько лежал навзничь, яркие солнечные лучи падали на бледное лицо.

Ольга приподняла его веки и увидела расширенные зрачки. «Он совсем не реагирует на свет!» - промелькнула мысль.

Быстро сбросив с себя кофту, свернула и подложила ее под окровавленную голову. Мысли опережали одна другую. «Сначала обработать рану, остановить кровотечение… предотвратить инфекцию… А сердце? Оно же вот-вот остановится! Нет, сначала инъекция камфоры…»

Взволнованная и перепуганная, Ольга все же действовала быстро, движения ее были точны. Вынула спиртовой стерилизатор (даже не забыла отвинтить крышку), набрала в шприц два кубика густой золотистой жидкости и, отвернув Михаилу рукав повыше локтя, искусно сделала укол. Даже не проверив пульса, принялась торопливо обрабатывать рану. В ход пошли тампоны, иод… Ольга перевела дыхание лишь тогда, когда наложила повязку.

Пульс улучшился, дыхание стало заметным. В могучий организм Михаила возвращалась жизнь! Появилась надежда на благополучный исход, но Ольга отлично знала, что в этот острый хаотический, как его назвал когда-то Бурденко, период протекания болезни, можно ждать любых осложнений.

Милько раскрыл глаза. «Явления шока постепенно угасают», - подумала Ольга.

–  Михаил!
– окликнула.

Губы его шевельнулись, но слов не было слышно.

–  Миша, милый, тебе лучше?

А он то открывал, то закрывал глаза и молчал.

–  Вот положим тебя на матрац, - говорила Ольга, поднимая голову Михаила к себе на колени и беря его под мышки.
– Ведь правда, тебе гораздо лучше?

Легко, без всякого напряжения, положила юношу на матрац, разостланный на полу. Повернула на правую сторону, сказав:

–  Полежи так на случай тошноты.

Ивана Макаровича и Загорского тоже порядком стукнуло, но. они этого не замечали, встревоженные ранением Милько. Молча наблюдали, как хлопотала возле него Ольга, подавали необходимые вещи. Но что случилось? В чем причина такого сотрясения? Не сдвиг ли это коры Луны?

–  Загадочно! Прямо-таки загадочно!
– проговорил профессор, шагая взад и вперед.

–  Мы не только не можем стартовать из такого положения, промолвил Загорский, - даже выйти из ракеты невозможно!

Только теперь Иван Макарович и Ольга увидели, что входной люк вплотную прижат к поверхности Луны.

–  Да, мы закупорены, - сказал Плугарь.
– Но разве это навсегда? Как вы считаете, Загорский?

–  Нужно найти выход…

В иллюминатор увидели: неподалеку над горами таяла черная туча газа и пыли.

–  Извержение вулкана, - произнес Загорский.
– Вот вам и разгадка. Нас ударило камнями, волнами газа, ну, и еще сотрясение поверхности…

–  Взрыв-то взрыв, но там нет никакого вулкана! Ведь у нас есть подробная карта…

Еще раз рассмотрели карту. Профессор был прав: в том месте, где вздымалась туча, в радиусе нескольких километров не было даже небольшого вулкана.

–  Мне кажется, что это атомный взрыв, товарищи!
– подытожил профессор.

–  Это возможно, но зачем им было производить такой эксперимент?
– сказал Загорский, имея в виду «соседей».

–  Очевидно, доигрались с новым радиоактивным элементом…

–  «Селенит-один»?

–  Да.

Тяжелое, гнетущее чувство сжало грудь Плугарю. Как несчастливо сложились обстоятельства для его экспедиции! «Комета» упала. Милько ранен. А насколько хватит им воздуха - часов на двести? Неужели ракета станет им могилой?

Иван Макарович смотрит на Ольгу и Загорского. Ошеломленные катастрофой, они стоят перед иллюминатором и, наверное, наблюдают за зловещей газовой стеной. У Ольги замкнутое лицо, Николай хмурится. Стоят, словно у окна вагона, смотрят на проплывающий пейзаж, и каждый думает о своем.

Вдруг Ольга поворачивается и быстро подходит к отцу.

–  Отец!
– восклицает, припадая к его груди.

–  Что ты?

Иван Макарович машинально потрепал ее волосы, - так он, бывало, успокаивал ее, когда была девочкой.

А она отклонилась, приложила ладони к его щекам:

–  Почему ты так равнодушен? И Николай… Скажи - неужели…

–  Это тебе показалось, Оля!
– заговорил Плугарь твердым голосом.
– Просто я думаю…

–  Но ведь надо что-то делать, слышите?
– делать!