Приключения инспектора Бел Амора. Вперед, конюшня!

«КСТАТИ.

Этот теоретический эффект испытал на своей шкуре (или на моей шкуре?) мой двойник в Анти-Вселенной — Амор-младший жил там в перевернутом пространстве-времени — пространство в зоне Красно(фиолетово)го Смещения замедлялось или убыстрялось, тянулось или мчалось только «впер-ред, в будущее!», было прошлогодним пространством, сиюминутным, тяжелым, нудным, счастливым и невидимым — т. е. обладало всеми свойствами нашего времени; время же там обладало всеми свойствами нашего пространства — но времени ходили туда-сюда во всех направлениях, ландшафты времени изменяли и перекраивали, на времени строили дома и заводы, во времени рыли котлованы, спали, веселились, пили водку, хоронили, время пилили, шлифовали, добывали в нем полезные ископаемые — жизнь продолжалась.»

ШТУКОВИНА ДЛЯ ВСЕЛЕННОЙ.

У меня в голове все поплыло, поплыло, но это был не прибой мыслей, а наоборот,- отлив умственной потенции. Я спросил: — Сколько времени?

— Вы хотели сказать — который час? — переспросил Лон Дайк.- Пора обедать.

— Нет! Я спросил правильно: «сколько времени»? Сколько этого пространственного времени понадобится, чтобы плавно и правильно распределить его по псевдо-вектору?! Сколько секунд, минут и часов следует втиснуть в этот кубик, чтобы спасти Вселенную?

— Сколько, сколько… Время — это такой объект, который плавно распределится сам, если мы все правильно сделаем с пространством. Все уже устали, идемте обедать. Сейчас более точные данные получить просто невозможно.

— Стоп! — сказал я.- Сидеть! Никаких обедов, до тех пор пока я не услышу, ЧТО ИМЕННО мы должны сделать. Что это за пустота в яблочке? Назовите предмет, который мы должны создать. Болт с гайкой для скрепления двух пузырей? Заклепка? Застежка-молния? ЧТО?

Они смущенно молчали.

— Вы еще не догадываетесь? — спросил Лон Дайк.

— Бомба? — спросил я.

Они опять промолчали.

— Бомба? — опять спросил я.

— Для мирных целей,- сказал академик Тутт.

Все дружно закивали.

— Мы не пойдем обедать, пока я не услышу от вас это слово.

— Ну, бомба,- пробурчал Лон Дайк.- Давайте называть эту штуку как-то иначе.

— «Штука», что ли?

— Штука, штуковина, заряд, изделие… как-нибудь.

— Пусть будет «штуковина».

Согласились на «штуковину» и, наконец-то, отправились обедать.

БЕЛАЯ ТЕТРАДЬ.

НОЧНОЙ ЗВОНОК. ПРИОБСКАЯ ГОРЧИЦА.

— Давай, вставай!

— Куда в такую рань? — удивился я.

— Корову доить.

— Толика, что ли? — не понял я.

— С Днем Дурака! Ну, ты меня понял, да? Спи дальше!

Но я уже не мог спать. Шуточки Кривого Кондратия были не умнее Простодырого Дурака.

«…» Побывал в этот День на «Маракканне». Жеребцы подсунули мне на ужин знаменитую приобскую горчицу, от которой аборигены-приобы ловят кайф. Я давно ее не ел, с Соловьиных Островов. На столе, как обычно, стояли приборы с солью, перцем, горчицей. Я взял сосиску, намазал ее обычным горчичным соусом, отправил в рот, но тут же понял, что произошло. Я виду не показал, хотя покраснел, дух захватило и слезы потекли из глаз. Жеребцы опустили головы в свои тарелки и втихомолку ржали. Козлы!

ЧЕРНАЯ ТЕТРАДЬ.

ГЛОБУС ВСЕЛЕННОЙ.

После симпозиума я окончательно убедился, что в нашем деле (в деле спасения Вселенной) мелочей не будет — подумать только, без клея, линейки и ножниц мы не смогли бы уяснить, к чему мы, собственно, стремимся! Я спрятал бумажный кубик в сейф, вызвал дядю Сэма, приказал ему бросить все второстепенные дела (закупку эйнштейния, переговоры с «Лукойлом», даже строительство Установочки), немедленно отправиться в Метрополию и купить для нужд ПРОГЛОДА разнообразные канцелярские товары: ручки, линейки, кисточки, лекала, резинки, циркули, транспортиры, клей, прямые и кривые ножницы и т. д. И еще бумагу для пишущих машинок. (Кажется, я уже говорил о том, что не доверял компьютерам из соображений секретности — никто не знал, нарушение каких физических законов и какие файловые вирусы таит в себе увеличение ультрафиолетового и исчезновение инфракрасного смещения. Я боялся хакерной диверсии.)

— Сколько всего купить? — спросил дядя Сэм.

— Не знаю «сколько»! — раздраженно ответил я словами Лон Дайка.Кубический километр ножниц и циркулей! И чтобы ножки циркулей показывали точное время! И чтобы эта проблема была снята раз и навсегда!

— А глобус купить?

— Какой глобус?

— Глобус Вселенной.

— Есть и такие? — удивился я.

— Да. Надувной расширяющийся глобус с показателями Красного смещения на сегодняшний день.

— Купить обязательно!

— Стол заменить?

— Зачем?

— Грязный.

— Пусть остается. Хочешь пари? Лет через двадцать его выставят в музее, а потом продадут на аукционе как минимум за сто тысяч кварков.

— Сколько?

— Я сказал: за сто тысяч.

— Я спросил: пари на сколько?

— На те же сто тысяч.

— Минуточку… Через двадцать лет? Принимаю!

«ПРИМ.

Дядя Сэм не поверил и на пари пошел. Я оказался прав, хотя и занизил цену в восемь раз. Сто тысяч кварков он мне до сих пор не отдал» На следующий день в моем кабинете летал красивый прозрачный глобус Вселенной, надутый гелием. Внутри этого пузыря все трепыхалось — сближались и разбегались метагалактики, сгущались пылевые облака, проносились блуждающие звезды, вспыхивали сверхновые. Наша Метрополия светилась яркой пылинкой поближе к центру. То и дело в кабинет заходил Корова и приводил па экскурсию очередного бессмертника. Дядя Сэм записывал заказы, каждый желал иметь дома такую полезную и красивую игрушку. Но эта занимательная игрушка оказалась откровенной халтурой пашей резиновой промышленности — к вечеру Вселенная начала испускать дух и к утру превратилась в сморщенный презерватив. Лучше б уж лопнула!

На душе кошки скрежещут зубами. Плохой признак, нехорошая примета. Неужели наша Вселенная повторит судьбу этого глобуса?

БЕЛАЯ ТЕТРАДЬ.

КУЛЬТУРНАЯ ПРОГРАММА. ФУТБОЛ И МУЗЫКА.

ФУТБОЛИСТА ПОЛЮБИЛА, ФУТБОЛИСТУ Я ДАЛА.

Перед повторным матчем со жлобами решили пригласить известный вокально-инструментальный ансамбль «АББРЕВИАТУРА» (АБразивно-БРЕпчащий Вокально-Инструментальный Ансамбль Турбо-Аномалии или что-то в этом роде).

Пусть ребята послушают музычку, отдохнут от тяжелых тренировок. Вообще, Лобан любит порассуждать на тему «футбол и музыка». Он говорит:

— Когда я отбираю молодых, то, кроме всего прочего, прошу насвистеть что-нибудь популярное — ну, «Марш Мендельсона» или «Вперед, конюшня!». У кого есть музыкальный слух, тот с пузырем тоньше, техничнее обращается.

Я удивился и стал присматриваться. Макар на одном из дипломатических приемов, когда надо было танцевать, попросил меня:

— Когда заиграют фокстрот, скажите мне. Это единственный танец, который я умею танцевать. Вот так. Ну, голкиперу для приема мяча музыкальный слух не очень-то нужен. Ему нюх нужен.

А вот еще: однажды едем в автобусе, все молчат, только на заднем сиденье кто-то очень чисто насвистывает потихоньку какую-то арию Монтеведерчи из оперы Контрамардинни (или наоборот). Все слушают. Потом наступает тишина. Неожиданно Лобан строго спрашивает:

— Кто это свистел?

Все оборачиваются и видят смущенного Хуана Эстремадуру. Он краснеет и признается. Лобан — очень сердито:

— Я так и знал, что это кто-то из тех, кто умеет обращаться с мячом.

«…» Так вот, приехали лабухи из этой АББРЕВИАТУРЫ, дали нам концерт. Какие-то частушки. Лобан сказал, что все это дуриовкусие и пошлость на уровне глупой художественной самодеятельности: