Приключения капитана Шпарина

Легкий ветерок колыхал прозрачные шторы. Еловые ветки скреблись, шуршали за стеной и, наполняя комнату ярким смоляным ароматом, пытались забраться внутрь через открытое окно.

Голый Шпарин лежал на полу на шкуре какого-то зверя и пытался сообразить кто он, где он и почему. Поблуждав в рваных обрывках невероятных видений, Шпарин пришел к выводу, что он всё-таки это он и, уловив движение в комнате, со стоном запрокинул голову. По комнате вверх ногами двигалась босая девушка одетая в черную рубашку. К удивлению Шпарина рубашка даже и не думала упасть вниз.

– Э-эй...
– разлепляя пересохшие губы, позвал Шпарин.
– Почему вы в моей рубашке и почему вы ходите не как все женщины?

– Тебе нужно перевернуться и я стану ходить так же, как и они.

– Ещё один важный вопрос. Не подскажете, где страшила в зеленой шапочке, с железками на лице, большой грудью и золотыми шариками на пупке? Она чуть не до смерти перепугала меня вчера в вертолёте. Её зовут Марина.

– Позвать?

– Не стоит, мне и так плохо.

– Марина - это я. И грудь всё еще при мне, как и остальные части тела, которыми ты восхищался четверо суток подряд. Нет, трое, первые сутки ты спал.

Девушка залилась звонким смехом, подняла руку, распустила собранные в пучок черные волосы и, подбежав к зеркалу, начала красить лицо.

– Имидж. Железки - снимаю, одеваю. А шарики, шарики... - подходя к Шпарину и переступая через упавшую рубашку, сказала девушка.
– Я их выбросила, тебе не нравилось, как они позвякивают. Пора давать утреннее интервью.

Шпарин снял с головы зеленую шапочку, повертел перед глазами и бросил на пол.

– Я слишком измучен для такого интервью. Я, кажется, эти трое суток пьянствовал, отмечал новый день рождения и какой-то праздник. Вместе с вами. Вот отчего мне так нехорошо. Мне вспоминается, что эти трое суток мы играли не в шахматы.

– Не в шахматы. В другие игры. И ты беспробудно пьянствовал, отмечал новый день рожденья и праздник.

– День рождения - понятно. А какой у нас был праздник? Праздник был...

Шпарин повернул голову к наряженной ёлке в углу комнаты.

– Да! Новый Год!
– приподнято сказала девушка.
– Весь мир в сентябре празднует наступление Нового Года.

– Пусть будет Новый Год. Почему бы и нет. А где подарок?

– А я?.. Я хороший подарок?

– Было ли ещё что-то необыкновенное?

– Время от времени ты давал необыкновенные интервью. "Эксклюзивные".

– Теперь понятно почему не слышно щебетанья птиц за окном, - пробормотал Шпарин.
– Она их распугала. А много интервью?

– Много, - довольно ответила девушка.
– Но недостаточно много.

– Никогда не думал, что буду давать интервью ведьме.

– Не одной, а трём. "Утренней", "Дневной" и "Ночной", и всё когда-нибудь случается в первый раз. Ты это недавно говорил.

– Кому говорил?
– изумился Шпарин.

Девушка уселась на него верхом и жарко задышала в ухо.

– Потом... Потом, после интервью, мы поговорим о парне с другой планеты, о том, почему он так хорошо ладит с женщинами, о казино, зачем ему так много денег, почему он таскает с собой наручники и о многом другом, о чём он не захотел рассказать.

– У того парня что-то случилось с головой после удара об воду, наговорил на себя, но он больше не против. Интервьюируйте.

– Конспективно?

– хихикнула девушка.
– Конспективна-а не получится. Будет долгое, углубленное, разнесенное по времени интервью.

– Ты сейчас какая "ведьма"? "Утренняя"? Не припомню остальных.

– День только начался, они к тебе придут снова. Все. До заката солнца и после заката. Не боишься? У-у-у...

Девушка обняла Шпарина за плечи и потрясла.

– Не боюсь. У колдующих девушек глаза другие. Черные и страшные. А у тебя похожи на цвет воды в озере, когда я шел ко дну. Тёмно-притёмно-презелёные.

– Ночью глаза станут ещё темнее. Не утони по-настоящему.

– Если вас будет чересчур много, могу и помереть.

– Мы этого не допустим, - проворковала девушка, мотая головой и водя длинными волосами по лицу Шпарина.

Шпарин растопил баньку, срубленую из сосновых бревен и, после получасового лежания на верхней полке парилки и охаживания себя березовым веником, побежал к речушке протекающей возле двухэтажного деревянного дома с островерхой крышей. Затем снова залез в баньку. И так несколько раз. В одну из коротких пробежек из баньки до речки он увидел на противоположном берегу бурого медведя и стаю волков. Медведь не торопясь скрылся в зарослях, волки уселись на желтой травке и с интересом, как показалось купальщику, посматривали в его сторону.

– Я не Маугли!
– останавливаясь, крикнул Шпарин.
– Обознались! А может и он. Я пока не решил.

Волки вскочили и дружно повыли. Самый крупный бросился в речку, переплыл наискосок быструю воду, вылез на берег, отряхнулся и, урча, заглядывая в глаза, потёрся о голую ногу. Шпарин потрепал волчару по голове.

– Хорошо, что вы водку не пьёте. Знал бы ты, как мне хреново, братан! Не до тебя.

– Аву...у...у...
– широко открыв пасть, затянул волк, лизнул ладонь Шпарина, лязгнул зубами, повернулся и побежал к речке.

– Очуметь!
– поёжилась Марина, выглядывая из окна.
– Он ещё и с волками разговаривает. Ужас какой-то.

Через пару часов игры на контрастах, Шпарин пришел в себя и уселся за деревянный стол на первом этаже дома. Девушка подвинула к нему пустую тарелку, положила вилку справа от тарелки, нож слева, уселась рядом и сказала, подперев щеку рукой:

– Тебе повезло. Прыжок с четырехкилометровой высоты. Свободный полет. Озеро огромное, но узкое именно в том месте, где ты упал. Нужно было умудриться в него попасть.

– Я орел, - сказал Шпарин.
– Нет... сокол. Кто-то из них.

– И сердце здоровое, - продолжила Марина.
– Пьянство - трое суток. "Интервью" - трое суток. Баня - речка, баня - речка. Крепкое, здоровое, большущее сердце.

– Пока не жалуюсь. Но сердце у людей не бывает большим.

– У тебя большое. В нем хватает места для многих девушек. Давай поговорим о них и о нас. Пора и остановиться на ком-то.

– Дичь?
– спросил Шпарин, разглядывая горку тушкек на блюде.
– Вороны? Отлично прожаренные вороны. Ты бы лучше дятлов наловила. Теперь дятлы мои личные враги. Из-за одного такого "долбостука" из ихнего племени я и попал в плен. Взяли врасплох.