Приключения Конана-варвара (сборник)
Шрифт:
Тем не менее разве не может черный замок, при всей чужеродности его архитектуры, быть реликтом отдаленной эпохи, когда люди соперничали за право управлять землей с рептилиями, выжившими с незапамятных времен?
5. Шепот теней
Первая из гроз обошла черную цитадель стороной. Капли лишь коротко простучали по обломкам каменной кладки, да в дыры на крыше проникли небольшие ручейки воды. А потом гром стих, молнии перестали сверкать, и непогода ушла к западу, вновь предоставив луне возможность невозбранно заглядывать в проломы в каменных стенах. Но с востока накатывались новые грозы, громыхая и блистая молниями вдалеке.
Конан забылся чутким сном в уголке балкона над большим залом. Он метался
Несколько раз он просыпался, хватаясь за меч и напряженно вглядываясь в темноту в поисках того, что разбудило его. И всякий раз он ничего не замечал в мрачных пустотах древних развалин. Но стоило ему вновь смежить веки, как смутные тени начинали кружить вокруг него, и сквозь сон он слышал их завораживающий шепот.
Бормоча бессвязные проклятия в адрес своих варварских богов, Конан проклял все тени и их едва слышный шепот до одиннадцатого круга ада и вновь бросился на голый пол, пытаясь заснуть. И когда он провалился в тяжелое забытье, ему приснился странный сон.
Ему казалось, что, хотя тело его спит, дух его бодрствует и наблюдает. Для бестелесных глаз его ка, как называли дух стигийцы, темный и мрачный балкон освещался кровавыми отблесками света из невидимого источника. Это не было ни серебристым сиянием луны, косые лучи которой падали в зал сквозь прорехи в крыше, ни мертвенно-бледными сполохами далеких молний. И в этих красноватых отблесках дух Конана видел движущиеся тени, что вились подобно бесплотным летучим мышам меж колонн черного мрамора, – тени с горящими глазами, в которых полыхал безумный гнев, тени, переговаривающиеся неразборчивым шепотом, в котором слышались издевательский смех и животные вскрики.
Откуда-то дух Конана знал, что эти перешептывающиеся тени есть не что иное, как призраки тысяч разумных существ, нашедших свою смерть в этой древней цитадели. Откуда ему это было известно, он не мог сказать, но для его ка сей факт не подлежал сомнению. Неизвестный народ, который возвел эти грандиозные развалины, – будь то люди-змеи из легенд о Валузии или иная забытая раса – до основания пропитал мраморные алтари черной крепости кровью тысяч живых существ. Призраки их жертв незримыми цепями оказались навеки прикованы к этому замку страха. Быть может, здесь их удерживало древнее колдовство, недоступное человеку. Быть может, то же самое заклятие не подпускало сюда зверей саванны.
Но это было еще не все. Призраки черного замка жаждали теплой и горячей крови живого существа – крови Конана.
Его утомленное тело лежало в углу балкона, забывшись зачарованным сном, а призрачные тени вились вокруг, пытаясь схватить его бесплотными пальцами. Но дух неспособен причинить вред живому существу, если он не может проявить себя в физической плоскости и принять материальный облик. Эти захлебывающиеся шепотом тени были слабыми. Долгие века ни один человек не осмеливался презреть древнее заклятие и переступить порог черного замка, дав им пищу. Ослабевшие от голода, длившегося целую вечность, они более не могли с легкостью материализоваться в неуклюжую орду живых призраков.
И дух Конана откуда-то знал об этом. Пока его тело спало, ка наблюдал за суматошным движением на астральной плоскости, глядя на кровожадные тени, которые взмахивали бесплотными крыльями вокруг его головы и впивались неосязаемыми челюстями в его незащищенное горло. Но как ни ярились они, перекликаясь беззвучными голосами, причинить Конану вред они не могли. Связанный по рукам и ногами колдовской силой, он спал.
Спустя некоторое время в алых отблесках на астральной плоскости стали происходить изменения. Призраки сбивались в бесформенную массу, и тени становились плотнее и гуще. Сколь бы безмозглыми и мертвыми созданиями
они ни были, голод толкал их на сверхъестественный союз. Каждый призрак обладал толикой той жизненной силы, которая была способна к телесному воплощению. И теперь каждый фантом сливался с себе подобными.Постепенно начала воплощаться жуткая тварь, созданная жизненной силой десятков тысяч теней. В темной и мрачной глубине мраморного балкона она медленно обретала плоть, вбирая в себя кружащееся облако призрачных частиц.
А Конан спал дальше.
6. Многоголовая гидра
Раздался оглушительный раскат грома, над темной равниной засверкали злобные мертвенно-бледные молнии, а луна вновь скрылась за тучами. Набухшие свинцовые облака лопались, обрушивая на землю потоки воды.
Стигийские охотники за рабами ехали всю ночь, держа путь на юг, к лесам за пределами Куша. До сих пор их экспедиция была неудачной; им в руки не попал ни один чернокожий из бродячих племен охотников или скотоводов. Они не знали, что было тому причиной: война или повальный мор выкосили человеческое поголовье в этих землях, или же туземцы, предупрежденные о появлении охотников за живым товаром, скрылись в неизвестном направлении?
Во всяком случае, охотники убедили себя в том, что в джунглях Юга им повезет больше. Лесные негры селились в деревнях, которые работорговцы могли окружить и захватить внезапной атакой на рассвете, поймав их обитателей, как рыбу в сети. Тех деревенских жителей, которые окажутся слишком старыми, слишком юными или чересчур больными, чтобы выдержать долгий путь в Стигию, они прикончат на месте. А остальных, сковав кандалами и выстроив живой цепью, погонят на север.
Их было около сорока, хорошо вооруженных стигийских всадников в шлемах и кольчугах. Высокие смуглые мужчины с ястребиными лицами и неплохо развитой мускулатурой – закаленные мародеры и грабители, жестокие, хитрые, бесстрашные и безжалостные, для которых убить того, кто не принадлежал к их расе, было не труднее, чем обыкновенному человеку прихлопнуть комара.
И теперь гроза обрушилась на них всей мощью. Ветер трепал их шерстяные накидки и льняные рубахи, бросая гривы коней им в лица. Молнии сверкали почти непрерывно, ослепляя их.
Тут вожак заметил черный замок, темная масса которого высилась неподалеку, освещенная кривым зигзагом молнии в дождливой тьме. Гортанным голосом он выкрикнул команду и вонзил шпоры в бока своей черной кобылы. Остальные последовали его примеру и в грохоте копыт, скрипе кожи и звоне кольчуг подскакали к хмурящимся бастионам. За пеленой ночного ливня странная чужеродность фасада осталась ими незамеченной; к тому же стигийцы, промокшие насквозь, торопились укрыться от непогоды.
Они въехали внутрь, громко переговариваясь, бранясь и отряхивая капли дождя со своих накидок. В мгновение ока сумрачную тишину полуразрушенной цитадели нарушили шум и лязг. Всадники принялись собирать сучья и сухие листья; засверкали искры, высекаемые кресалами. Вскоре посреди мраморного пола зачадил дымный костерок, отбрасывая на украшенные лепниной стены оранжевые отблески.
Мужчины снимали с седел переметные сумы, скидывали мокрые бурнусы и развешивали их для просушки. Они стаскивали с себя кольчужные рубашки и протирали их промасленными тряпками, чтобы удалить влагу. Достав припасы из седельных мешков, они впивались крепкими зубами в круглые черствые лепешки.
А снаружи бушевала и ярилась гроза. Потоки дождя, словно маленькие водопады, обрушивались вниз через дыры в крыше. Но стигийцы не обращали на них внимания.
На балконе над ними молча стоял Конан. Он уже совсем проснулся, но по телу его время от времени пробегала дрожь. С началом ливня чары, подчинившие его себе, рассеялись без следа. Очнувшись, он рывком сел и обвел затуманенным взглядом конклав призраков, которые в его ночных кошмарах уже начали обретать плоть и форму. Сверкнула молния, и ему показалось, что в дальнем углу балкона он разглядел темную шевелящуюся бесформенную массу, но не рискнул подойти ближе, чтобы рассмотреть ее повнимательнее.