Приключения крылатого колеса
Шрифт:
Между тем новый кран начал поднимать груз. Девушка в восхищении замерла. Она знала прежде возможности кранового хозяйства цеха. Кран-новичок поддел на свой двурогий крюк втулку средневолжской турбины. Восемьдесят тонн! Прежде, чтобы переместить втулку, спаривались два крана, соединяя крюки. А этот – раз! – и никаких хлопот!
Шарообразная, с шестью глазницами втулка, оторвавшись от земли, повисла на цепях. Из глазниц начали выскакивать люди. Это были сделавшие свое дело стропали.
Раздался колокольный звон. Это сигнал с крана: "Берегись, все долой с прохода!"
Взвыли моторы, и кран двинулся в путь. Галя посмотрела ему вслед: "На
Профессора Белова то и дело останавливали инженеры и мастера, спрашивая по разным поводам его мнения, совета, и Галина оставалась одна.
Наконец Белов освободился. Весёлый, подошел к девушке:
– Идемте к Пчелкину. Покатаемся на карусели!
Карусель застали в ходу. На планшайбе сидела 80-тонная втулка для очередной волжской турбины. Растачивались глазницы-окна – места для крепления лопастей.
Галина вступила на шайбу. С нею – профессор и Пчелкин. Стали кататься.
– А у нас опять новенькое, – сказал молодой инженер Галине, – примечаете?
Оказалось, карусель теперь работала в два резца. Мощность этого огромного станка прежде использовалась наполовину, а то и меньше. Чтобы исправить дело, смонтировали второй суппорт: еще один слоновый хобот с резцом. Но и этим не ограничились. Материал, из которого готовятся резцы, наука непрерывно улучшает, делая его все тверже и тверже. И карусельщики решили не отставать от науки. Резцы, которые были заправлены сейчас в суппортах, прокладывали борозду втрое глубже, чем прежние резцы. Иными словами, избыточный слой металла теперь удавалось сточить с заготовки втрое быстрее. Это одним резцом. А их поставлено два. Значит, производительность карусельного станка увеличилась в шесть раз.
Вот каких успехов добились карусельщики! Пчелкин с удовольствием принял поздравления профессора.
– А где ваш карман, – спросила Орешникова, – тот, чугунный, для лопасти? Иван Петрович, – повернулась она к профессору, – вы видели у них? Это было замечательно придумано!
– Эге, что вспомнили! – рассмеялся Пчелкин. – Карман отслужил свое, можно сказать: отпорот и выброшен. Да и вообще я больше не ставлю лопастей на карусель. Это же нелепость – брались обточить какой-то фланец лопастей и гоняли для этого огромный и ценнейший карусельный станок. Что называется, из пушки по воробьям грохали!
Орешникова заинтересовалась: как же в таком случае обрабатываются теперь фланцы?
– А на обыкновенном токарном станке, – небрежно кинул Пчелкин.
Девушка с недоумением и обидой посмотрела на профессора.
– Иван Петрович, что он говорит? Делает из меня дурочку!
Орешникова судила правильно. Всякий токарь закрепляет на станке заготовку, затем дает ей вращение, и резец срезает стружку. Но как дать вращение лопасти – даже если допустить, что она уместится на каком-то гигантском токарном станке! Ведь лопасть однобока, асимметрична. А центробежная сила при вращении несимметричного тела действует неравномерно. Пустишь лопасть вращаться, а она рывками, рывками! Резец будет бить, какая же это обработка фланца?…
Орешникова, раскрасневшись от волнения, пустилась в пререкания с Пчелкиным. Профессор загадочно молчал.
Тут Пчелкин еще раз огорошил девушку, ставшую в цехе редким гостем:
– Секим-башка сделали токарному станку, понятно? Лопасть в станке закреплена неподвижно, а отторгнутая голова станка с резцом бегает по фланцу.
– Да, да, именно бегает, – сказал профессор. – Словно
белка в колесе… Мы это увидим, Галя.Подарок горьковчан
От Пчелкина отправились к рубщикам. Гале запомнилась положенная плашмя лопасть и на ней, как на ковре, ноги калачиком, работающие люди. Девушка как бы вновь пережила ощущение мгновенной глухоты, в которую она впала от чудовищного грохота.
Но вот и участок рубщиков. Где же люди? Непривычная тишина.
Орешникова, недоумевая, поглядела на профессора.
Белов прогудел в ответ:
– А слона-то и не примечает…
И тут Орешникова как прозрела. Перед нею новое огромное сооружение, а она, в поисках рубщиков, глядит как бы сквозь него. Вот до чего иной раз привыкаешь к прошлому!
Сооружение состояло из двух мощцых стальных колонн с перекладиной наверху. Вид ворот. А в воротах – стол, очень длинный, и ширины для стола необычной – около трех метров.
– Вот так стол… Царь-стол, – воскликнула девушка, – сродни Царь-колоколу и Царь-пушке!
Этот стол не стоял на месте; у него даже не было ножек: столешница каталась на роликах, то выбегая из-под ворот, то прячась в них.
И вот на этом столе Галя и увидела лопасть средневолжской турбины. Лопасть как бы присосалась своим "пятаком" к столешнице, а острием крыла взметнулась ввысь. Пробегая туда и сюда сквозь ворота, крыло всякий раз роняло стружку: это потому, что в него впивались фрезы, укрепленные на столбах ворот.
Фреза! Едва ли существует инструмент, более красивый. Надо представить себе розу, каждый лепесток которой – резец. Иногда такую розу делают из алмазов.
Сейчас фреза, соприкасаясь с крылом, высверливала на его поверхности плоское углубление наподобие блюдца. Но крыло не стоит на месте – оно двигается, и от этого углубление растягивается по крылу в блестящую дорожку. С каждым ходом стола фреза смещается и прокладывает новую дорожку, расширяя предыдущую.
Фреза заменила бригаду рубщиков. А действовали две фрезы: фрезерование лопасти происходило одновременно с обеих сторон. Вот уж этого никак не могли бы сделать даже две бригады рубщиков: не садиться же одной из них на лопасть вниз головой!
Замечательные мастера создали этот станок. Сами волжане – машиностроители из города Горького. Волжский станок послан в подарок волжской турбине, чтобы облегчить ей муки рождения. Это уникальный, то есть единственный в своем роде станок. Он успевает выдать комплект из шести лопастей за то время, пока бригада рубщиков ковырялась над одной. А по чистоте и вовсе не сравнить работу: как-никак, а зубила оставляли на поверхности крыла следы кустарщины.
Еще одно примечательное наблюдение сделала студентка Орешникова: где же на лопасти знаки разметчика? Ведь на ручную обработку лопасть попадала полосатой, как зебра. А фреза, выходит, справляется с делом своим металлическим умом?
Нет, конечно, человек и машина никогда не поменяются мозгами. "Умная фреза" придумана конструкторами.
Орешникова прочитала на станке: "Копировально-фрезерный". Ага, значит, фреза что-то копирует. А вот и разгадка: возле одной из колонн, на подставке, девушка распознала… "семерочку"! Никакого сомнения. Ей ли, лаборантке, не узнать бронзового крылышка, которое рождалось в ванне под ее руками!
Казалось, "семерочка" уже принадлежит истории. Но нет, она рассталась с музейной тишиной шкафа: ей вторично дана путевка в жизнь!