Приключения либроманта 3

— Кто ж Австрийской фирме в Союзе торговать позволит? — оторопела Вера, знакомая с Советскими законами на порядок лучше меня, — А если и разрешат что-то ввозить, то откуда у кооператива валюта?

— Так ты за рубли аппаратуру своему кооперативу продай, а не за дойч-марки или шиллинги. Просто открой в Дойче-Банке рублёвый счёт, а у него в Москве своё представительство есть. Вот и веди через него дела. Зато после того, как ты уплатишь таможенную пошлину, товар станет абсолютно легальным, а не каким-то там контрабандным, — несло меня на волнах собственной фантазии, — Гоша, какая нынче таможенная ставка на аппаратуру?

— Если колонки, усилители и микшерский пульт на таможне пропустят, как электротехническое оборудование, то самое большее заплатишь семь процентов, — пощёлкав по клавиатуре своего ноутбука, выдал домовой, — А так, ввоз беспошлинный. Да в Союз вообще большинство оборудования ввозится беспошлинно.

— А если под шумок гитары и синтезаторы завезти? — зацепило меня волшебное слово "беспошлинно".

— Музыкальные инструменты — это уже другая категория, — прыснул домовёнок, поняв, к чему я клоню, — Там ставка от десяти до двадцати процентов. Всё зависит от того, чью гитару ты ввозишь. Вполне понятно, что Чехословацкая Кремона будет обложена по минимуму, в отличие от Американского Стратокастера.

— И что я своим скажу? — всерьёз приняла мою игру Вера, — Где я такую австрийскую фирму нашла, которая готова в Союзе аппаратуру за рубли продавать?

— Вали всё на меня, — беззаботно махнул я рукой, — Мол, я для себя так покупал. Или ссылайся на Санта-Клауса, если со мной не пролезет.

— Ну тебя нафиг, с твоей внешней торговлей, — вскипела Вера, сообразив, что я над ней просто подтруниваю, — Не знаю, как у вас, а в Союзе на внешнюю торговлю существует монополия государства. Так что, вернись в суровую советскую реальность и обрати свой творческий взор на комиссионные магазины.

— Эх, такую мысль, словно утку на взлёте сбила, — мечтательно протянул я, — Значит, будем проводить аппаратуру через советскую комиссионку. Слушай, а ты точно уверена, что ваш кооператив её по безналу сможет купить?

— Конечно, — уверено заявила девушка, — Это такой же магазин, как и все остальные. У них, правда, лимиты есть на безналичную торговлю, но мои комсомольцы этот вопрос решат. Они и посложнее задачи решали, так что выкрутимся.

Озадачившись вопросом комиссионных продаж, я нырнул в недра Интернета и понял, что уже больше года не замечаю под носом настоящее Эльдорадо. Как минимум две сотни крупных комиссионных магазинов Советского Союза готовы распахнуть для меня свои объятья, и поиметь с меня свои семь процентов комиссионного сбора за выставленные в них товары.

Естественно у меня возник резонный вопрос: какого чёрта я вошкаюсь с перекупами и хожу под реальной статьей УК РСФСР, если можно, к примеру, сдавать на комиссию японские двухкассетники и в ус не дуть?

* * *

Чрезвычайное заседание Политбюро проходило почти в полном составе, отсутствовал только Брежнев, решивший притвориться больным. Впрочем, ему для этого даже напрягаться не пришлось. В СССР только ленивый не знает, что Леонид Ильич уже давно не в себе, и живёт на весьма своеобразных лекарствах.

— По имеющимся у меня сведениям все вы вчера получили письма, — многозначительно произнёс Андропов, занявший место председательствующего, обводя взглядом всех собравшихся.

Под пристальным взором председателя КГБ многие терялись и отводили глаза в сторону.

— Надо же, как хорошо у нас работает Комитет, — раздался язвительный голос Черненко, — А я и без него минут через пятнадцать после прилёта писем знал, что многие из наших товарищей такие же послания получили. Представьте себе, все они мне попросту по телефону позвонили.

Недовольство Черненко легко было понять. Про то, что на непонятно кем собранном заседании Политбюро Брежнева не будет, он узнал почти что в последний момент и всю дорогу подгонял своего водителя, чтобы первым попасть в зал заседаний, но не преуспел. Кресло Брежнева уже занимал Андропов, а четверо крепких охранников в зале однозначно были его людьми. Свою неудачу в этом моменте член Политбюро тут же признал, но на этом не успокоился.

— Раз уж вы самостоятельно взяли слово, то может и поделитесь с нами своими мыслями относительно этих писем, — не стал с ним вступать с ним в дискуссию гораздо более гибкий политик, жестом давая понять, что он даёт ему возможность высказаться первым.

— Не могу поверить, что собравшиеся здесь коммунисты — атеисты готовы всерьёз относится к каким-то призракам и непонятно откуда взявшимся подмётным письмам. Товарищи — это провокация! Пока я не знаю чья, — с очевидным намёком повернул голову оратор в сторону председателя заседания, — Но думаю, этот вопрос так или иначе мы вскоре выясним.

— Какие-то предложения по существу вопроса вы готовы выразить? — ничем не обозначил Андропов своё отношение к намёку Черненко.

— Конечно. Предлагаю всем позавтракать в буфете и разойтись по рабочим местам. Не станем же мы менять политику Коммунистической Партии из-за каких-то жалких миражей непонятного происхождения? Нам надо решения XXV Партсъезда в жизнь претворять!

— Полноте вам, — с едва заметной усмешкой ответил Андропов, — Вы же на заседании Политбюро, а не на заводском митинге. Тут у нас можно и без лозунгов, своими словами, а Материалы Партсъезда вам любой из присутствующих здесь в состоянии процитировать. Некоторые, так в полном объёме и с указанием номера страницы. Правильно ли я понял, что вы предлагаете сделать вид, что ничего необычного за последнее время не произошло?

Признаюсь, наблюдая за заседанием Политбюро со стороны, я даже почувствовал к этому интерес. Забавное кино получается, и артисты достоверны и реалистичны.

Поневоле начав изучать ключевые фигуры этого времени я буквально недавно понял, что не только Андропов изрядно подчистил себе биографию, но и Черненко этим отметился, благо работа в Секретариате ЦК давала ему доступ к любым архивным документам. То-то историки голову себе ломают, когда пробуют писать биографию этих двух представителей номенклатурной элиты, в моей истории отметившихся ненадолго на постах генсеков.

— А что произошло? Массовая галлюцинация на параде? — сморщился Черненко так, словно он только что лимон попробовал.

— Галлюцинацию не снять на телекамеру, — возразил ему Андропов.

— Хорошо. Пусть это будет мираж или какой-то другой вид мистификации. Но мы материалисты, а дух бесплотный к делу не привяжешь.

— Как же тогда насчёт ракеты "Стингер" и писем? Они материальны. Их можно пощупать руками, а ракету разобрать на мельчайшие детали, — Антропов окинул взглядом сидящих за столом, пытаясь по их виду понять, на чью поддержку ему можно рассчитывать в этом споре, — Что, собственно, мы и сделали. Заодно и узнали, что такие ракеты в США действительно существуют.